С рассветом Степан построил войско на широком майдане, в который обратилась малая некогда поляна пред срубом отшельничьим.

                        - Что, соколы, отдохнули от трудов ратных? – громко спросил он. – Теперя ждём гонца от сакмагонов, оставшихся войско ордынцев стеречь, и выходим! Потому, всем готовыми быть! Оружие, брони в порядок привесть, сбрую конскую проверить, припасы собрать в дорогу! Всё, братцы, разойдись!

                        Кметы, у многих из которых в скиту были семьи, разошлись, довольные тем, что есть ещё время для общения с родными.

                        Солнце уж высоко стояло в бирюзе небес, когда прибыл гонец, с коим Степан сразу ушёл под навес, кликнув боярина Ондрея и мурзу Хасана.

                        - Татары встали станом под Серпуховом! – доложил гонец, хлебнув молока из кринки. – Сотни их рыщут по округе, жгуть всё, людей в полон сбирають да бьють немеренно. Два полона мы ослобонили. Мужиков крепких оставили, оружие дав, а стариков, баб да ребятню сюды отправили.

                        - Эт вы верно поступили! – сказал Степан. – Где сыскать вас? Мы выступаем не медля! А ты останешься здеся, Микула, отдохни день и ночь с дороги, а взавтра к войску прибудешь!

                        - Мы в лесу стоим. У места, где река Серпейка в Нару впадает. Там сакмагонов сыщете. А только и мне отдых не нужон! Семью мою всю татары извели, что мне здеся прохлаждаться?! Дозволь, воевода, с вами идти!

                        - Ну, лады, коли так! Конь-то как твой? Притомился, поди?

                        - Ништо! Заводной у меня имеется. Я его в мураве оставил пастись на разнотравье. А сюды на татарском скакал. А оне – татарские-то выносливы зело!

                        - Иди, Микула, к столу. Бабы накормят тебя!

                        Гонец ушёл, качаясь пьяно от долгого сидения в седле…

                        - Почему хан встал у стен Серпухова? – спросил боярин. – Ить гнал войско без привалов, к стенам Москвы устремляясь?

                        - Боится хан! – уверенно ответил мурза Хасан. – Знаю я, как мыслят ордынцы! Хан думает так, что князь Димитрий теперя узнал о нашествии, он вооружается и укрепляет город… Посему, хану требуется точно знать, в Москве ли Димитрий. Ведь ведомо хану, что любая крепость обречена, если у защитников ея нет надежды на помощь извне.  Пусть он тройные стены воздвигнет по какому-либо волшебству – Тохтамыш обложит их кольцом своих нукеров, не задумываясь. Но только знать надо - есть ли надёжа у осаждённых на помощь! Значится, хан отправил тайных своих соглядатаев из русских, что ему служат, на Москву. А они уж должны всё разнюхать и принести ему достоверные сведения. Потому хан будет ждать вестей от соглядатаев. С места не двинется!

                        - Верно мыслишь, мурза! – сказал Степан. – Легко осадить город с ходу, да под стенами его легко и увязнуть… И тогда удар даже небольших русских сил в спину может оказаться таким же гибельным для татар, как удар засадного полка князя Владимира Храброго на Куликовом поле. Вот и гадает хан:  где теперя князь Димитрий? Какая у его дружина? Два года было у Тохтамыша, чтобы издаля изучить московского князя и его брата - Владимира Храброго Донского. Оба вспыльчивы и гневливы, оба радеют за благополучие своих подданных, обоих уязвленная гордость способна подвигнуть на шаг безрассудный. Останутся ли они в бездействии, видя, как опустошается их земля, слыша отовсюду стенания, жалобы и проклятия избиваемых людей? Знает хан, что у великого князя Димитрия есть опытные воеводы, да только воеводы со временем становятся похожими на своих князей… Думки думает хан, ни к какому решению не склоняясь...  К тому ж, не ведомо хану, что Димитрий покинул столицу, ибо ему надеяться не на кого. Помните, что нам пленный сотник поведал? Будто, и от боярина Носатого из Твери к хану прибыл тайный гонец с вестью, что великий князь Михаил готов встретить хана на своем порубежье и принести покорность, если хан отдаст ему ярлык на великое княжение Владимирское. Вот посему и выжидает хан, думами полнясь…

                        - И что ты прикажешь, воевода? - спросил Хасан. – Нам-то что делать велишь?

                        - К Серпухову-граду идём! – твёрдо сказал Степан. – Татарове станом стоят великим, нападения не ожидают от дружины княжеской. Вот мы и сделаем так, что убоятся они дня светлого и темени ночной. Действовать так будем: наскок – отход, наскок – отход. Сколь сможем татаров выбьем, не давая покоя ни днём, ни ночью. Пусть не думают, что Русь без воинов осталась, кои могут сраженье татарве дать!

                         - Когда выходим? – спросил боярин, с лавки поднимаясь.

                         - Сей же час и выходим! Выводите людей!

                         Степан отправился в сруб, застав Мефодия за молитвой у образов.

                         Заслышав шаги Степановы, Старец поднялся с колен и внимательно посмотрел в глаза Степана, горящие огнём в сумрачной прохладе сруба.

                         - Благослови, Отче! – Степан склонил голову в поклоне. – Уходим!

 Продолжение следует -