– Он заплатил за нее, ему я и должен ее сообщить, – кивнул китаец в сторону де Анжу.

– Делай, как хочешь, только говори.

– Зная о нашей поздней встрече, я, как обычно, заправился горючим на базе в Дзухай Ши, где меня застало сообщение, что наш общий друг, радист из первого Главного управления штаба, хочет связаться со мной.

– Да, я помню его, – вставил де Анжу, – мы с ним имели общие дела.

– Он сообщил мне по системе кодированной связи, – продолжал офицер, – что через них прошло сообщение с кодовым номером, относящимся к Нефритовой горе. Сообщение предназначалось для Су Джианя…

– Грязная свинья! – выругался де Анжу.

– Кто это? – спросил Борн.

– Предположительно резидент по тайным операциям в Макао, а в данный момент еще и связной моего бывшего ученика. Господи, прости меня!

– …который был неожиданно вызван в Бейджин, – перебивая Француза, продолжил китаец.

– Ты уверен в этом? – вновь задал вопрос Борн.

– Наш общий друг уверен, – ответил офицер, все еще продолжая смотреть на де Анжу. – По его словам, Су Джиань явился сегодня в Главное управление штаба, уточнил все завтрашние рейсы из аэропорта Кай Так на Бейджин, и на каждый из них заказал по одному месту. Когда дежурный офицер спросил, почему не было звонка от самого Су Джианя, адъютант ответил, что тот внезапно выехал в Макао по срочным делам. Но какие дела могут быть там в полночь, когда все закрыто?

– Исключая казино, – произвольно вырвалось у Борна. – Стол номер пять, «Кам Пек». Условия связи известны.

– Но то обстоятельство, что он заказал билеты практически на каждый рейс, свидетельствует, что Су не уверен, когда именно состоится его встреча с наемником.

– Но он уверен, что она состоится, – перебил Француза Джейсон Борн, – поскольку должен выполнить полученный приказ. – Джейсон взглянул при этом на офицера-китайца. – Помоги нам добраться до Пекина, – быстро произнес он. – Самолетом, на самый ранний рейс. Ты не пожалеешь об этом, потому что будешь по-настоящему богат. Я обещаю это.

– Дельта, ты сошел с ума! – закричал де Анжу. – О Пекине не может быть и речи!

– Почему? Никому не придет в голову искать нас среди тысяч французов, итальянцев, англичан, американцев и бог знает кого еще, кто буквально наводнил этот город за последние годы. У нас есть готовые паспорта, с которыми мы могли бы вылететь в любой момент.

– Будь благоразумным! – продолжал упрашивать его де Анжу. – Мы попадем в их сети и можем быть убиты прямо на месте! Ведь он все равно вернется сюда, и это вопрос всего лишь нескольких дней!

– Я не могу ждать несколько дней, у меня попросту их нет, – холодно и жестко ответил Борн. – Я уже дважды упустил это твое произведение, и мне не хочется терять его след третий раз.

– Ты рассчитываешь захватить его в Китае? Ты думаешь, это возможно?

– Где еще, по-твоему, он меньше всего ожидает ловушку?

– Но это безумие! Ты теряешь рассудок!

– Подготовь нам путешествие, – обратился Борн к китайцу, – первым рейсом из аэропорта Кай Так. И когда я получу билеты, я заплачу за них пятьдесят тысяч долларов. Деньги я вручу тому, кого ты пришлешь с билетами и кому ты доверяешь.

– Пятьдесят тысяч?.. – Человек, назвавшийся Гамма, неподвижно уставился на Борна.

Небо над Пекином было подернуто серой дымкой, плотность которой менялась по мере того, как ветер с северных степей доносил сюда массы желто-коричневой пыли, из-за чего солнце принимало временами темно-коричневый оттенок. Аэропорт был громадным, по стандартам международных сооружений подобного класса, но по сравнению со своими западными собратьями ему явно не хватало изящества.

Борн и де Анжу с минимальными затруднениями миновали таможню, чему в значительной степени способствовало их знание китайского языка. Офицеры на пропускном пункте были вежливы и предупредительны, менее всего обращая внимание на весьма скромный багаж двух путешественников, но более удивляясь их лингвистическим способностям, что до сих пор считается большой редкостью для иностранцев.

Когда все формальности были соблюдены, а доллары обменены на юани, Борн наконец смог снять очки, купленные еще в Вашингтоне у Кактуса, чтобы чувствовать себя посвободней.

– Меня смущает только одно, – рассуждал вслух де Анжу, когда они стояли около табло с расписанием прибытия самолетов, – почему билеты для наемника резервировались на коммерческие рейсы? Ведь у тех, кто ему платит, имеются в распоряжении и правительственные, и даже военные самолеты.

– Эти самолеты нельзя использовать, не предоставляя соответствующих объяснений, – ответил Борн. – И кто бы это ни был, они всегда должны соблюдать определенную дистанцию по отношению к твоему ученику. Он должен прибыть сюда как турист или как бизнесмен, а уже после этого начнется установление контактов, по крайней мере, я рассчитываю на это.

– Безумие! Скажи мне, Дельта, а что ты думаешь по поводу обратного пути, если наша охота закончится вполне удачно?

– У меня есть деньги. Их достаточно, чтобы они помогли проложить нам обратный путь.

– Уж не на крыльях ли Пегаса ты собираешься переправлять нашего пленника?

– Нет, скорее всего, на крыльях «Пан Америкен». Мы вдвоем будем сопровождать нашего больного приятеля. Я думаю, что и ты, по ходу дела, тоже сможешь придумать какие-то дополнительные детали. А теперь становись у окна и дожидайся следующего самолета, а я отправлюсь за сувенирами. Ведь не можем же мы оставаться здесь так долго и не обследовать местные магазинчики. Я скоро вернусь.

Джейсон действительно вернулся очень скоро и показал Французу кивком головы, чтобы тот переместился в угол, подальше от дверей. Там он вынул из внутреннего кармана длинный и узкий предмет, который при ближайшем рассмотрении оказался футляром, оформленным достаточно безвкусно и даже кричаще. Подобные вещи часто попадались во многих магазинах, торгующих сувенирами, в разных частях света. Когда верхняя крышка была снята, то взору де Анжу предстал тонкий и длинный нож для разрезания бумаги, на ручке которого были нанесены китайские иероглифы. Отсвечивая полированной бронзой, он лежал на подкладке из грубого серого войлока.

– Возьми это, – сказал коротко Борн, – и положи за пояс.

– А как у него с центром тяжести? – спросил бывший рейнджер, когда нож исчез под складками его одежды.

– Не так уж и плохо. Где-то в середине ручки, и вес вполне приличный из-за материала. Удар должен быть достаточно сильный.

– Да, теперь я вспомнил, – произнес удивленный де Анжу. – У нас всегда было первое правило: никогда не бросать нож. Но однажды, в вечерних сумерках, ты заметил, как непалец за десять шагов без шума убрал разведчика, метнув в него нож, снятый с карабина. На следующее утро ты велел ему научить всех нас этому искусству.

– А как ты сейчас владеешь им?

– Думаю, неплохо. Ведь я был старше вас и поэтому из всех средств защиты выбирал те, которые требовали минимума усилий. Я очень долго практиковался в этих упражнениях, да ты и сам это неоднократно видел.

Джейсон вновь посмотрел на Француза.

– Это очень странно, но я ничего не помню.

– Я нечаянно вспомнил об этом вслух… Извини меня, Дельта.

– Забудь. Я уже научился верить многому из того, что мне кажется непонятным.

Рейс, назначенный на 11.30, задержался на два часа. Когда пассажиры опоздавшего самолета прошли через таможню, то образовавшаяся суета в зале облегчила условия наблюдения.

– Вот этот может быть тем, кого мы поджидаем! – почти закричал де Анжу, указывая на фигуру, показавшуюся в дверях на выходе из таможни.

– Тот, который прихрамывает, опираясь на трость? – уточнил Борн.

– Его поношенная одежда не скрывает широкие плечи, а седые волосы кажутся чересчур «новыми», и, кроме того, темные очки слишком широки и слишком закрывают лицо. Он, как и мы, производит впечатление очень усталого человека.

– Потому что отдых – это оружие, а он пренебрег этим правилом?