– Или что-нибудь еще, – спокойно заметил незнакомец. – Так ты говоришь, первая дверь направо, так? – добавил он, поворачиваясь и опуская руку на пояс.

– Ну-ка, остановись, – неожиданно сказал пехотинец. – Почему никто от наружного поста, у ворот, не сообщил мне, что ты идешь в дом? – Солдат взял в руки портативную рацию. – Извини, но я должен проверить все, что касается тебя, приятель. Таков порядок. Это обычная…

Убийца мгновенно бросил нож. Как только лезвие вошло в тело, он бросился на солдата и большими пальцами рук сдавил его горло. Через тридцать секунд он открыл дверь в кабинет Хэвиленда и затащил туда труп.

Границу пересекали в полной темноте. Теперь вместо элегантных костюмов для деловых встреч на них были мятые, неопределенного вида одежды, которые они подготовили заранее. Их снаряжение дополнялось двумя соответствующего вида кейсами, стянутыми специальной лентой, используемой в дипломатической службе и являющейся признаком неприкосновенности государственных документов при досмотре на иммиграционных пунктах. На самом деле там находилось оружие и еще несколько дополнительных предметов, которые Борн приглядел в квартире де Анжу, после чего Мак-Алистер произвел священнодейство с пластиковой лентой, которая уважалась даже властями Народной Республики, уважалась постольку, поскольку Китай хотел соответствующего уважения к персоналу своей дипломатической службы. Связник из Макао, которого звали Вонг, по крайней мере так он назвал себя, был ошеломлен видом дипломатических паспортов, но безопасности ради, а также для гарантии получения 20 000 американских долларов, за которые он чувствовал себя обязанным что-то сделать, решил предложить свой путь для перехода границы.

– Это будет не так тяжело, сэр, как было в прошлый раз, – объяснял Вонг. – Двое пограничников являются моими родственниками со стороны матери. Мы часто помогаем друг другу, правда, получается так, что я делаю для них гораздо больше, чем они для меня, но зато я и чувствую себя спокойнее. Поэтому, сэр, я предлагаю воспользоваться пропускным пограничным пунктом в одном городке в Цзянси.

Борн понимал, что при сложившихся обстоятельствах охрана границы в Гуандуне будет, несомненно, усилена. Однако, не обращая большого внимания на этот факт, они ровно в 20.55 были около крайних пропускных ворот по правую сторону от дороги, как было условлено с Вонгом. Он сам собирался присоединиться к ним уже на той стороне через несколько минут, как только они закончат все формальности с властями. Их краснополосатые паспорта были очень быстро переданы в кабинет начальника пункта, и вскоре вместе с многочисленными и, казалось, бесконечными улыбками и поклонами возвращены им через женщину-офицера, которая и была одной из родственниц связника. Это означало, что теперь уважаемые дипломаты могли проследовать по своим делам в Китайскую Народную Республику.

– Говоря вашими словами, аналитик, – это было первое, что произнес Борн, когда они оказались уже на городской улице, – все сделано очень хорошо. Но я должен сказать вам, что эта женщина никогда не будет на нашей стороне.

– Конечно, нет, – согласился помощник Госсекретаря. – Она, несомненно, имеет указания позвонить кому-то, скорее всего, в местном гарнизоне, а может быть, и в самом Бейджине, и сообщить о появлении двух американцев. Дальше сообщение поступит к Шэну, и он поймет, что это можем быть только мы.

– Он уже в воздухе, – продолжал Джейсон, пока они медленно шли к видневшемуся впереди кафе. – Между прочим, за нами могут следить, вы понимаете это?

– Нет, я так не думаю, – воскликнул явно не согласный с таким предположением Мак-Алистер, пристально глядя на Борна. – Шэн должен быть осторожен после того, что я сообщил ему. Эта информация, так или иначе, встревожила его. Если он поймет, что есть только одно досье, которое находится здесь, то он попытается выкупить его и тут же убить меня. Но если мне удалось убедить его в существовании второго экземпляра в Вашингтоне, то он не должен совершать необдуманных шагов, связанных с убийством. Я могу только добавить, повторив ваши слова, сказанные Хэвиленду, что самый лучший способ ведения дел – это наиболее простой.

– Возможно, тем не менее, что именно сейчас они пытаются получить ответы на этот и другие вопросы.

– Они не смогут получить ни одного, – заявил Мак-Алистер, продолжая упорствовать, когда они остановились перед входом в кафе, – потому что они не смогут этого понять.

Борн продолжал стоять около двери, все еще не открывая ее.

– Вы слепы, – в итоге произнес он, глядя прямо в глаза помощника Госсекретаря. – Все может происходить совсем не так, как вы спланировали, сидя у себя в кабинете.

– Не стоит читать мне лекции, мистер Борн. Я уверен, что основная масса населения сделала свой выбор, проголосовав за тот курс, который проводим именно мы, высококвалифицированные чиновники. Поэтому те решения, которые принимаем мы, это все, что у вас есть и чему вы должны следовать… Можем мы теперь войти внутрь? Ваш приятель, мистер Вонг, сказал, что у нас не так уж много времени, всего-навсего на то, чтобы выпить чашку кофе. Он сказал также, что встретит нас в двадцать пять минут десятого и сейчас опаздывает уже на двенадцать минут.

– На двенадцать? Не десять, не пятнадцать, а именно двенадцать?

– Именно. Ровно двенадцать.

– И что же мы сделаем, если он опоздает еще на две минуты? Пристрелим его?

– Очень смешно, – сказал аналитик, распахивая дверь.

Они вышли из кафе на темную, разбитую мостовую, ведущую к небольшой грязной площади, на которую выходили двери пропускного пункта. Из трех наружных фонарей светился только один, так что видимость была очень плохой. Стрелка на часах уже приближалась к сорока минутам. В этот момент Борн заговорил:

– Что-то случилось. К этому времени он наверняка должен был появиться.

– Две минуты, и мы стреляем в него? – заметил Мак-Алистер, попытавшийся немедленно подчеркнуть свою неприязнь к юмору. – Я думаю, что задержка могла произойти из-за чего угодно.

– На две минуты да, но не на пятнадцать, – воз-разил Джейсон. – Это явно ненормально, – добавил он тихо, как бы для себя. – С другой стороны, это может быть нормальная ненормальность. Это может означать, что он хочет, чтобы мы сами установили контакт с ним.

– Я не понимаю…

– А вы и не старайтесь понять, просто идите рядом со мной и делайте вид, что мы прогуливаемся, убивая время в ожидании встречи с нашими китайскими партнерами. Если нас кто-то и будет видеть, то в этом нет ничего особенного, так как китайские чиновники очень часто опаздывают на разного рода встречи и конференции. Они полагают, что это дает им преимущество.

– «Пусть попотеют»?

– Вот именно. Но только все это не относится к тому, кого ожидаем мы. Давайте теперь пройдем влево, там гораздо темнее, и говорите, ради бога, о чем-нибудь, хоть о погоде. Покачивайте головой, поворачивайте ее в мою сторону, но постоянно контролируйте свои движения.

Они прошли уже около пятидесяти футов, когда раздался резкий шепот:

– Кам Пек!

Название казино в Макао, как негромкий выстрел, вылетело из темноты, которая окружала пустую газетную будку.

– Вонг?

– Остановитесь там, где вы сейчас находитесь, и делайте вид, что разговариваете друг с другом, но слушайте меня!

– Что случилось?

– За вами все время наблюдают.

– Это вопрос к нашему талантливому бюрократу, – сказал Джейсон. – Есть какой-нибудь комментарий, мистер помощник?

– Факт неожиданный, но объяснимый, – ответил Мак-Алистер. – Возможно, что это охрана. Возможно, проверка на случай того, нет ли у нас связей с людьми, о которых вы намекали мне прошлой ночью.

– Все это возможно, – раздумывая вслух, проговорил Борн, повышая голос, чтобы связник мог слышать его. – Кто преследует нас? – продолжил он, не спуская глаз с ворот пропускного пункта.

– Свинья.

– Су Джиань.