– В некотором смысле можно сказать и так, сэр. Но только это моя собственная фирма, и я выполняю роль курьера для очень важных людей.

– Но как же он нашел вас?

– Очень жаль, сэр, но мне кажется, что вы должны понимать, что подобная информация не раздается направо и налево.

– Великий боже, – пробормотал Мак-Алистер, взглянув на человека из «Медузы».

– Мне нужно добраться до телефона минут так через двадцать, – сказал Борн, усаживаясь на переднее сиденье. Сбитый с толку помощник Госсекретаря сел сзади.

– Они и теперь работают с задержкой, сэр? – спросил связник. – Они часто проделывали это с Французом.

– И как же он обходился с ними? – спросил в свою очередь Борн.

– Не спеша. Он обязательно сказал бы в таком случае: «Пускай попотеют. Я думаю, что этот перенос примерно на час».

– Да, ты прав. Есть здесь где-нибудь ночной ресторан?

– На Руа Мекадорес.

– Нам бы не мешало поесть. А Француз был прав, как, впрочем, и всегда. Пусть они попотеют.

– Он всегда был очень честен со мной, сэр, – сказал китаец.

– Под конец он стал красноречив, как совращенный святой.

– Я вас не понял, сэр.

– Это не так важно. Просто я вспомнил, что я еще жив, а он уже нет. Потому что он так решил.

– Что решил, сэр?

– Умереть, чтобы я смог жить.

– Это похоже на жизнеописания христианских святых, сэр. Монахини рассказывали нам о них.

– Едва ли, – сказал Борн, занятый своими мыслями. – Если бы был другой выход, мы обязательно бы воспользовались им. Но выхода не было, и он просто решил, что его смерть станет моим спасением.

– Я очень любил его, сэр, – тихо сказал связник.

– Итак, вези нас сначала в ресторан.

Терпение Мак-Алистера было на исходе. Он уже едва сдерживался от раздражения в связи с неопределенностью ситуации, и то, что Борн не говорил о делах за столом, добивало его. Уже дважды он пытался завести разговор о причинах задержки и обо всем, что с этим связано, и дважды Борн обрезал его взглядом, предостерегая от лишних разговоров. Китаец знал некоторые факты, но было достаточно много и других, которых он не должен был знать для его же безопасности.

– Отдых и еда, – размышлял вслух Борн, заканчивая очередное блюдо. – Француз всегда считал их главным оружием и был, несомненно, прав.

– Мне кажется, что в первом он нуждался больше, чем вы, сэр, – заметил китаец.

– Возможно. Ведь он даже изучал военную историю и утверждал, что многие сражения были проиграны из-за усталости солдат, а не из-за недостатка вооружений.

– Это все очень интересно, – резко перебил их Мак-Алистер, – но мы сидим здесь уже достаточно долго, а дело не ждет. Ведь есть еще многое, что нам предстоит сделать.

– Мы все сделаем, Эдвард. А вы успокойтесь и считайте, что все дела идут своим чередом. Француз любил говорить, что натянутые нервы наших врагов – это наилучший союзник.

– Я уже начинаю уставать от вашего Француза, – с раздражением заметил Мак-Алистер.

Джейсон пристально посмотрел на него и спокойно сказал:

– Даже не пытайтесь еще раз произнести это при мне. Вы не были там. – Борн взглянул на часы. – Прошло около часа. Давайте поищем телефон. – И, повернувшись к связнику, добавил: – Мне понадобится твоя помощь. Ты будешь бросать монеты, а я набирать номер и говорить.

– Вы обещали позвонить через полчаса, – раздался визгливый, раздраженный голос женщины на другом конце линии.

– У меня были свои дела, которые потребовали времени. Ведь в конце концов есть и другие клиенты, а вы, как я вижу, не проявляете особой заинтересованности в делах. Если вы хотите попусту тратить время, то я займусь своими делами, а вы будете отвечать перед ним сами, когда тайфун уже разразится.

– Как следует это понимать?

– Продолжайте в том же духе, леди! Только запомните, чтобы услышать кое-что, вы должны выдать мне сундук, в котором будет изрядная сумма денег, больше, чем вы даже можете себе вообразить. Может быть, тогда я что-то и скажу вам, а может, и нет. Мне больше нравится иметь дело с людьми, занимающими высокие места. Я даю вам десять секунд и вешаю трубку.

– Нет, пожалуйста, не надо. Вы можете встретиться с человеком, который отвезет вас на Джайя Хилл, где есть специальная аппаратура связи…

– И где полдюжины ваших головорезов разнесут мне череп, а потом отправят в комнату, где врач накачает меня сиропом, и вы получите всю информацию бесплатно. – Борн был раздражен, и это раздражение было притворным только наполовину. Головорезы Шэна зачастую действовали как любители. – Существует только один универсальный вид аппаратуры связи: это телефон. И не может быть, чтобы линию от Макао до Гуанчжоу вы использовали без шифраторов. Естественно, вы покупаете их в Токио, потому что те, которые вы делаете сами, работают черт-те как! Так используйте их! Я перезвоню вам еще раз, леди. И у вас наконец должен появиться номер для связи, его номер. – Джейсон положил трубку.

– Очень интересно, – сказал Мак-Алистер, стоя в нескольких футах от телефона и глядя, как китаец возвращается к столу. – Вы использовали палку для подстегивания осла, когда я использовал бы только морковь.

– Использовали что?

– Я бы постарался подчеркнуть значение той информации, которую я собираюсь передать. Вместо этого вы угрожали, как будто вместо вас был неизвестно кто…

– Пощадите меня, – ответил Борн, прикуривая сигарету и благодаря Бога, что обошлось без рукопожатий. – В назидание вам замечу, что я пользовался и тем, и другим.

– Вы прекрасно справились с ролью, – заключил помощник Госсекретаря, и на его лице мелькнуло некоторое подобие улыбки. – Спасибо.

Человек из «Медузы» мрачно взглянул на человека из Вашингтона.

– Если эта штука сработает, сможете провести финал? Сможете вы выхватить пистолет и нажать на спуск? Потому что если вы этого не сделаете, мы оба погибнем.

– Я должен сделать это, – сказал Мак-Алистер твердо. – Для Дальнего Востока, для всего мира.

– И для вашего места под солнцем. – Джейсон направился к столу. – Давайте уходить отсюда. У меня нет желания второй раз использовать этот же телефон.

Внешняя тишина и спокойствие на Нефритовой горе не отражали состояния неистовой активности на вилле Шэна Чжуюаня. Суматоха определялась не количеством одновременно суетящихся людей, их всего было пятеро, а нагрузкой, ложившейся на каждое действующее лицо. Министр выслушивал все, что сообщали ему непрерывно курсирующие между летним садом и центром связи адъютанты. Иногда он спрашивал их мнение, но чаще выслушивал молча.

– Наши люди подтвердили это сообщение, мой министр! – взволнованно проговорил мужчина средних лет, показавшийся в дверях дома, выходящих в сад. – Они уже сумели поговорить с журналистами. Все было точно так, как описывает наемник. Они видели и фотографию убитого, которая была разослана в газеты.

– Получите ее, – приказал Шэн. – Пусть сразу передают по проводам прямо сюда.

– Все происходящее слишком невероятно. Консул уже послал атташе в телеграфное агентство. Мы ждем связи с минуты на минуту.

– Невероятно, – вновь повторил Шэн, задумчиво глядя на светящиеся лилии в искусственных прудах. – Уж очень все хорошо совпадает. Это означает, что здесь может быть тем не менее скрытое несовпадение, которое и является ключом ко всем этим событиям. Кто-то пытается нас обмануть.

– Вы полагаете, что наемник? – спросил второй адъютант, постоянно дежуривший в саду.

– С какой целью? Он ведь не может предполагать, что его труп должен был остаться в том заповеднике еще до наступления рассвета? Он должен считать, что ему была оказана высокая честь, в то время как мы использовали его всего лишь как приманку, чтобы захватить его предшественника, обнаруженного нашим человеком из МИ-6.

– Тогда кто? – вновь задал вопрос первый адъютант.

– Это и есть дилемма. Кто? Все выглядит соблазнительно, но в то же время и настораживает. Все слишком очевидно и, следовательно, отдает непрофессионализмом. Этот наемник, если предположить, что он говорит правду, должен быть уверен, что ему нет причин опасаться меня, но он почему-то прибегает к угрозам, явно пренебрегая таким важным для него клиентом. Профессионал не стал бы так делать, и именно это беспокоит меня.