Я была наследником. Не Оливер.

Единственное транспортное средство, достаточно большое, чтобы вместить всех нас, было желтым автобусом; он вонял человеческими детьми и другими менее приятными вещами, и я приказала открыть окна. Ветер уносил облака, оставляя небо над Морганвиллем наконец ясным и холодным, со звездами, сверкающими как алмазы. Столько звезд. Моя сестра хорошо выбрала землю в плане обороны, и если оружие, которое дал нам Оливер, работало, как он утверждал, то это будет окончательная триумфальная победа.

И я приведу к ней.

Я уже планировала то, что произойдет после этого сражения. Во-первых, я хотела убедиться, что Амелия не восстанет драугом; затем я связала бы ее людей со мной правом крови. Оливер может быть изгнан или казнен, если он откажется уйти. И Морганвилль, такое королевство как это, будет моим. Как только с драугами будет покончено, мы восстановим этот город правильным и надлежащим образом… и ерунда, которую Амелия позволила, это равенство между людьми и вампирами, прекратится.

Это остановилось бы с ее новичком, Майклом. Как ее прямой потомок по крови, он должен служить примером для других. Я бы сказала ему, чтобы он бросил свою человеческую девушку и вел себя, как положено вампиру; этот беспорядок слуг и владельцев был невыносим. Любезность к ним была надлежащей, и если он хочет держать ее как домашнее животное, то я могла бы закрыть на это глаза. Но брак был альянсом по закону и обычаю, который не мог быть позволен.

Это дало бы людям неоспоримые права.

— Моя леди, — сказал один из фаворитов Амелии, кланяясь мне, поскольку он стоял в проходе рядом с моим местом. Он оделся по-современному, но я помнила его в броне с более ранних времен. Хороший человек. Хороший воин.

— Твое имя Рикон, — сказала я. — Я тебя помню.

— У вас хорошая память, леди. Да, я Рикон. — Он наблюдал за мной бледно-зелеными глазами, которые были слишком хитрыми, слишком много знали. Как хорошо я знала его? Столько веков прошло, было трудно вспомнить. Я не знала, как Амелия запоминала такие вещи. Она даже помнила имена людей. Я должна была запомнить три, которым она позволила жить как компания Майкла, и это было сложно. — Мы приближаемся к очистной станции. Другой автобус сообщил, что они приехали в университет и готовы проложить себе путь к окраине города.

— Тогда начинаем. — Я тепло улыбнулась ему. — Преуспейте сегодня, лорд Рикон, и будете вознаграждены. Существенно.

Он поднял бровь и сказал:

— Я не лорд теперь, моя леди. Только владелец магазина и один из счастливцев. И я не требую вознаграждений; это мой дом. Я не беру плату за защиту своей земли.

Я ошиблась насчет его. Он был, казалось, одним из тех грустных вампиров, которые верили странной философии Амелии, которая потребовала, чтобы мы отказались от нашего права на статус и стали… обычными. Ну, я не была обычной. Я не позволила бы ей превратить меня в… владельца магазина. Мы были лордами и леди, ими и останемся.

Я кивнула ему, как будто я согласилась с ним, и он ушел, не сказав ни слова. По крайней мере человек был способен к надлежащему уходу с глубоким поклоном до пояса прежде, чем повернуться спиной. Манеры до сих пор не исчезли среди устаревшего.

Смотритель кладбища, Рэнсом, сидел в автобусе позади меня. Он был пыльным и старым, древним на вид; я всегда задавалась вопросом, почему кто-то потрудился сделать его вампиром. Вряд ли это стоит свеч. Превращение кого-то столь старого было полезно, только когда у них были значительные таланты; этот едва, казалось, помнил собственное имя, хотя он был, признаю, способен к быстрым действиям в случае необходимости. Я взглянула на него, и он кивнул и одарил меня улыбкой, и вампирской и нет, королевской и нет, я вздрогнула. Некоторые последователи Амелии были… неприятны.

— Ваше Высочество, — пробормотал мой следующий посетитель, высокий Пенифитер — один из фаворитов Оливера, другой фанатик, который в старые дни заправлял пытками для церкви.

Я не доверяла ему, но у него была полезная холодность и надлежащее уважение. Он склонился к моей руке, не будучи столь вульгарным, когда его губы коснулись кожи. — Когда это закончится, я буду счастлив следовать за Вами везде, куда бы Вы не повели.

Я приняла его с царственным кивком и улыбкой. Мы поняли друг друга. Здесь еще были недовольные беспорядком в Морганвилле, кто с удовольствием последует за знаменем, который я подниму. Даже Рэнсом мог бы, хотя Лорд Рикон, боюсь, проигранное дело.

Я чувствовала, как автобус замедлился и затем остановился. Мы прибыли. Это был мой момент, мой, чтобы вызвать их любовь и верность, я сделаю себя королевой, я знала, что это было так.

Рэнсом пропихнулся мимо меня, когда я вздохнула, чтобы начать говорить.

— Мы знаем, что делать, — сказал он. — Уйди с дороги, девочка.

Зеленоглазый владелец магазина ухмыльнулся, когда он последовал за Рэнсомом. Другие пошли за ним, игнорируя меня. Отвергая меня.

Пенифитер сказал:

— Не обращайте внимания на грубых крестьян, Ваше Высочество. Как только Вы выиграете, они падут, — сказал он успокаивающим тоном, и я позволила ему успокоить свой гнев. Я буду использовать его против драугов.

Сейчас.

Вместо того, чтобы быть во главе, я находилась в середине группы, которая выходила из автобуса. Я была вынуждена прокладывать себе дорогу до места, где я наконец приняла командование.

— Вы все вооружены этим, — сказала я, держа мешок порошка. — Мне сказали, что драуг не может сопротивляться этому. Вы должны быть готовы ко всему; каждый из вас также вооружен серебром, но будьте осторожными в его использовании…

Кто-то пробормотал грубый комментарий, и я уставилась на него пристальным взглядом. От него не было такого же эффекта, как от взгляда моей сестры.

— Пенифитер возглавит одну команду. Я поведу другую. Мы зайдем с двух сторон. Драуги не могут петь; не позволяйте им прикоснуться к вам, если вы можете избежать этого.

Используйте химический порошок в бассейнах. Не тратьте его впустую.

Больше бормотания и тихого смеха, но я проигнорировала это, несмотря на ярость, бушевавшую во мне. Я буду править этими людьми. Это было мое право по крови и истории.

Конечно, Амелия согласилась бы, что это так, если бы была в состоянии.

Я сгруппировала свои силы.

Ни один из нас не дышал, за что я была глубоко благодарна; это было грязным местом, даже без угрозы драугов. Полный теней, но это не имело значения для наших глаз. Все было тихим, спокойным, бдительным.

Когда драуги приблизились, они ринулись к нам, и началось сражение.

Я прокладывала себе путь через их наступление, используя серебро, где это было необходимо; несколько вампиров были побеждены, и их потянули в бассейны, но к тому времени Пенифитер достиг их водянистых прибежищ, и я услышала жуткий, пронзительный визг ужаса, когда он бросил туда химикат. Я начала делать то же самое со своей стороны, сваливая мешок порошка в мутную, темную воду, и я наблюдала, как быстро распространялись черные нити через их сад крови. Там были вампиры, прикрепленные ко дну; поскольку драуги умерли, я крикнула остальным, чтобы вошли в воду и вытащили пострадавших. Мы спасли большинство.

И драуги умерли. Их смерть была тяжелой, и они погибли сражаясь, изо всех сил пытаясь втянуть нас в свое царство, но мы отравили их убежище. Оставшихся мы убили серебром.

Это был безусловный триумф. Мы спасли почти двадцать вампиров от их ужасной судьбы, но самое важное, мое командование, мое сражение было выиграно, и я возвращусь покрытая славой.

Никто не подверг бы сомнению мое право управлять после этого, после того, как Оливер отказался от своих обязанностей и предоставил мне право вести эту войну — и я преуспела.

— Мы победили, — сказала я. Я уже думала о будущем, о моем правлении. Хотя я предпочитала компанию женщин, я соизволю взять Майкла Гласса в качестве супруга; он был молод, но он с чистой родословной и удовлетворит тех, кто желал символа, брошенного нашими человеческими слугами. Относительно его человеческой девушки… ну, если он не бросит ее, будет достаточно просто избавиться от нее.