Саулина поежилась: в этом молчаливом продвижении было что-то жуткое. Она поплотнее закуталась в теплый куний мех и попыталась найти объяснение странному появлению кошелька с золотыми монетами.

— Рибальдо, — прошептала она.

Ей вспомнился бандит в маске, который много лет назад напал на карету Джузеппины Грассини. Тот молодой человек командовал лесными хищниками, грабителями с большой дороги, но он вел себя так, что она не испугалась. И хотя в колледже ей подробно объясняли, какие злодеи орудуют в лесах Ломбардии и Венето, особенно после возвращения австрийцев и появления русских, Саулина не верила этим россказням. В глубине души она не слишком удивлялась тому, что разбойник Рибальдо решил помочь умирающим от голода крестьянам.

Только одного Саулина никак не могла понять: откуда этому Рибальдо известны ее имя и фамилия, откуда он узнал, что она находится в селении, ожидая, что за ней приедет Коломбано, возница Джузеппины Грассини, выехавший из Милана в день и час, известный только ему и его хозяйке.

Вдруг карета замедлила ход, лошади перешли на шаг и вскоре остановились.

Коломбано спрыгнул на землю и заглянул в окошко кареты.

— Извините меня, синьорина, необходимо починить колесо, — объяснил возница.

— Где мы?

— Примерно в миле от Лорето, — сказал Коломбано, умевший ориентироваться даже в густом тумане.

Саулина вздрогнула.

— Может, мне выйти? — предложила она.

— Синьорина, — сказал возница, — я все исправлю, но мне понадобятся кое-какие инструменты. Придется добираться до ближайшего жилья потихоньку. Здесь неподалеку находится гостиница Лорето, — посоветовал он. — Это приличное место, обслуживание хорошее. Вы могли бы переждать там, не страдая от холода.

— Так и сделаем, — решила Саулина.

Коломбано поклонился, сел на козлы, и лошади двинулись шагом.

«Гостиница Лорето», — подумала девушка. Именно там она и хотела остановиться. Ее не встревожила, а скорее приятно удивила та легкость, с какой по воле случая осуществлялись ее желания. Но вот был ли это действительно случай?

На площадке перед гостиницей лакей в зеленой ливрее спрыгнул на землю еще раньше, чем карета успела остановиться, распахнул дверцу и опустил подножку. Холод становился нестерпимым. Саулина вышла из кареты, не чуя под собой оледеневших ног. В тот самый миг, когда она подошла к дверям гостиницы, на пороге появилась женщина. Саулина ее узнала, хотя видела до этого всего один раз четыре года назад. А вот синьора Эмма, хоть и приняла ее с обходительностью, которой удостаивала лишь самых важных своих гостей, смотрела на Саулину так, словно видела ее впервые.

— Добро пожаловать, мадемуазель, — приветствовала она гостью, распахнув дверь. — Входите скорее, прошу вас. Какой ужасный холод!

В холле гостиницы пылал камин, подсвечивая красноватыми и оранжевыми бликами золоченые карнизы и лепнину на стенах.

— В такую погоду приятно разжечь огонь, — улыбнулась синьора Эмма, шевеля поленья кочергой, отчего из камина посыпался сноп золотистых искр.

— У вас тут просто рай, — заметила Саулина.

Эмма помогла гостье снять меховой плащ.

— Главное — как можно лучше обслуживать проез-жающих, — напомнила она.

Саулина искоса взглянула на хозяйку гостиницы, обрушившую на нее целый водопад любезностей, и подумала, что Эмма сильно изменилась с той первой встречи. Четыре года назад она показалась деревенской девочке настоящей гранд-дамой, теперь же Саулина ясно видела, что перед ней просто преуспевающая трактирщица.

— Прежде всего мне хотелось бы принять горячую ванну. Это возможно? — осведомилась Саулина с вежливой властностью, приобретенной за годы обучения в монастыре.

— Будьте так любезны подождать немного тут у огня, а я обо всем позабочусь, — заботливо предложила хозяйка. — Я прикажу принести вам горячей мадеры.

Саулина допивала последний глоток горячего, сладкого и укрепляющего напитка с лимонной корочкой, когда вновь появилась трактирщица.

— Ванна готова, — объявила она с поклоном.

Прошло всего минут десять: слишком мало времени, чтобы нагреть воду для большой ванны. Да, в туманном воздухе этого странного дня явно ощущалось какое-то волшебство: не успевала Саулина высказать желание, как оно тут же исполнялось.

Она последовала за трактирщицей на второй этаж по той самой лестнице, по которой поднималась, полная ожидания и любопытства, вместе с Джузеппиной Грассини и ее служанкой Джаннеттой. Тогда было начало лета, стояла жара, окна были раскрыты, кругом все цвело; на этот раз гостиница, засыпанная снегом, казалась совершенно пустынной.

Слегка располневшая Эмма несла саквояж Саулины. Она прошла вперед по длинному коридору и отперла тяжелую дубовую дверь.

— Располагайтесь, мадемуазель.

Очевидно, французский стиль обращения утвердился окончательно.

Саулина вошла в кабинет, обставленный со строгим изяществом. Вдоль всех стен располагались книжные шкафы с застекленными дверцами. В глубине комнаты горел небольшой веселый камин, а вокруг него в обдуманном беспорядке были расставлены кресла, обитые французской парчой с рисунком в виде королевских лилий ярко-бордового цвета на кремовом фоне. У окна стоял большой письменный стол с секретером в стиле барокко.

Ничто в обстановке этой комнаты не напоминало о гостиничном номере. Саулина пристально взглянула на синьору Эмму, но высказать свое удивление вслух не посмела.

Эмма ответила ей улыбкой, означающей все и ничего.

— Надеюсь, эти апартаменты вам по вкусу, — сказала она.

— Но я заказывала ванну, — запротестовала Саулина.

Не желая вступать в объяснения, она в то же время очень хотела бы развеять сгущавшуюся вокруг нее завесу тайны.

— Если мадемуазель проявит еще чуточку терпения и последует за мной… — с этими словами Эмма провела ее в следующую комнату, где рядом с зажженным камином стояла огромная деревянная ванна, куда больше всех тех, что ей приходилось видеть до сих пор, выстланная белоснежной льняной простыней и наполненная горячей водой, благоухающей лавандой.

— Вы довольны? — спросила гордая собой Эмма.

— Стоило мне только взглянуть на нее, и я сразу почувствовала себя лучше, — улыбнулась Саулина.

— Желаете, чтобы я прислала камеристку вам в помощь? — предложила Эмма.

— Нет, спасибо, я справлюсь сама, — отказалась Саулина. — Поставьте, пожалуйста, мой саквояж вон там.

Трактирщица ушла. Саулина стала раздеваться, аккуратно складывая свою одежду на кресле у двери.

Ей хотелось получше рассмотреть библиотеку, привлекшую ее внимание, но она решила, что времени у нее предостаточно: ведь ей предстояло дожидаться, пока Коломбано исправит поломанное колесо.

Саулина открыла свой саквояж и вынула смену белья, сложив все предметы в нужном порядке на табурете рядом с ванной, а затем погрузилась в воду.

На краю ванны она обнаружила круглый кусок мыла с надписью Floris Soap. Где она раньше видела такое мыло? Много лет назад, в сыроварне Клары, в ванной комнате Гульельмо Галлароли.

То, что синьора Эмма оставила для нее на бортике ванны именно такое мыло, — конечно, совпадение. И все же тень сомнения омрачила прелестное лицо Саулины: ей стало страшно при мысли о том, что чувства, застывшие подобно кристаллам льда в самой глубине ее души, могут вновь растаять, подняться на поверхность и захлестнуть ее. Лучше уж совсем не знать радости, чем пережить жгучую боль, однажды уже изменившую ее характер.

Саулина принялась энергично растирать все тело намыленной льняной салфеткой, потом аккуратно смыла пену, вылезла из ванны, завернулась в льняную простыню и подошла к камину, чтобы согреться. Она натянула на себя нижнее белье, сложенное на табурете, потом потянулась за одеждой, развешанной на спинке кресла, и обнаружила, что и ее одежда, и обувь, и даже сам саквояж исчезли.

Оглядевшись по сторонам, Саулина увидела на кровати платье из тончайшей белой шерсти с золотой вышивкой, белые лайковые сапожки с небольшим каблучком, широкое манто из горностая и обитый серым бархатом сундучок с великолепными украшениями из жемчугов и бриллиантов. Наряд и драгоценности, достойные королевы. Значит, кто-то входил в комнату, пока она принимала ванну. А она и не заметила. Возможно, и сейчас, в эту минуту, кто-то подглядывает за ней.