У Гедеона мелькнула мысль, понимает ли парень, что его отцу принадлежал самый знаменитый на острове бордель.
— По-моему, он нацелился на Прю. Бог знает почему. Хотя она и моя сестра, но я понимаю, она не из тех женщин, на которых обычно падки мужчины. Беда в том, что она может обставить большинство мужчин в стрельбе, в игре и во многом другом и вбила это себе в голову. А мужчины не любят задиристых женщин. Но, во всяком случае, когда мы вернулись сюда, француз сказал мне, что бабушка подписала бумагу, по которой мы, и я и Прюденс, переходим под опеку Деларуша. И он намекнул, что намерен… что Прюди… Черт, вы понимаете, Гедеон, что я имею в виду!
Гедеон застегнул пряжку на широком ремне и потянулся за ножом. Пока парень говорил, он размышлял, брать или не брать пистолет. Он бы предпочел убить мерзавца голыми руками, но на дуэли приходилось соблюдать условности.
— Конечно, сейчас, когда мне восемнадцать, это уже не имеет значения. Но с женщинами, по-моему, дело обстоит по-другому. Пожалуйста, вы не можете поторопиться с башмаками? Видите ли, женщина… ну, я думаю, что она должна принадлежать отцу, или брату, или мужу, Или кому-то еще в этом роде, кто мог бы защищать ее. Вы готовы? Тогда давайте поспешим!
— Если французский дьявол так рвется выпотрошить тебя, как ты говоришь, то он может и подождать. — Гедеон исподлобья взглянул на Прайда.
Несколько минут спустя, оставив старую лодку Урии привязанной к «Полли», они прыгнули в баркас и принялись грести к берегу.
— Просто беда, что меня там нет, — запыхавшись, проговорил Прайд. — У меня плохое предчувствие. Ведь Прю может выкинуть что-то совершенно несуразное. А Деларуш подумает, что это я. Давайте побыстрее, пожалуйста! Мы скорее дойдем по берегу, а не через деревню. Причалим к тому сухому дереву, которое торчит из воды ниже деревни.
Оба молчали и только быстро гребли. По воде расстояние было не очень большим, но к тому времени, когда они вытащили баркас на берег и привязали, Прайд обливался потом.
— Видите рощицу, кедры и дубы, это там, — прошептал он и показал. А потом чуть ли не бегом припустился по краю болота.
Своим размашистым шагом Гедеон легко догнал его.
— Что ты имел в виду, когда говорил, будто твоя сестра может сделать что-то совершенно несуразное? — Гедеон совсем не запыхался, хотя только что отмахал на веслах почти две мили в тяжелом баркасе.
— Я имел в виду… Вы не знаете… Моя сестра! Она просто необузданная, она хочет спасти меня, встав…
Гедеон почувствовал, как холодеет тело, словно тепло оставляет его.
— Но ты же не хочешь сказать, что она… — Бог мой, конечно! Это именно то, что она сделает!
— Я имел в виду, что она… — у Прайда мелькнула мысль, что именно в этот момент, — заняла позицию и подставила свою глупую голову под выстрел!
Эта картина потрясающе ясно вырисовалась в воображении Гедеона. Но ради спасения собственного разума он отказался поверить в нее.
— Несомненно, даже Хэскелл не…
— Встанет вместо меня? Она говорила мне… что сделает это лучше!
— Боже милостивый! — выдохнул Гедеон и, обогнав парня, помчался к месту дуэли. Она не сделает этого! Хитрый маленький бесенок! Попадись она только ему в руки, он даст ей такой урок, что она долго не забудет!
В отчаянии Гедеон пытался вспомнить обрывки знаний о дуэлях, которые где-то услышал или вычитал. Их было немного. Потому что среди тех людей, с которыми он жил большую часть своей жизни, такие дела решались, мягко говоря, неформально. Драка продолжалась до тех пор, пока тот или другой не падали замертво.
Тяжелый топот двух пар бегущих ног нарушал утреннюю тишину. Футах в тридцати за спиной Гедеон слышал, как шумно вдыхал и выдыхал воздух Прайд, и, беззвучно ругаясь, еще больше ускорял шаг.
— Гедеон, быстрее! На горизонте уже показалось солнце!
Гедеон не нуждался в напоминании. Он прекрасно сознавал, что бессовестный противник может воспользоваться преимуществом его слепящих лучей.
— Cinq! — разорвал тишину гнусавый крик.
Пять. Они неожиданно выскочили на дуэльную площадку. И как раз вовремя, чтобы увидеть, как две призрачные фигуры расходятся в противоположные стороны.
— Six!
Шесть! Гедеон неосознанно вытащил из-за пояса нож.
— Sept! — Семь! Ясно прозвучавшее слово заглушило протестующий крик Гедеона, бежавшего к дуэлянтам.
И прежде чем была названа следующая цифра и сделан следующий шаг, более высокая фигура обернулась и выстрелила. В этот же самый момент Гедеон метнул нож. И, не подождав, чтобы увидеть, куда он попал, пересек площадку и упал на колени возле неподвижно лежавшего тела. Мысленным взглядом он еще успел увидеть выражение обиженного удивления, появившееся на вымазанном сажей личике Прю за секунду до того, как она молча рухнула на землю.
— Грязный подонок! Ты выстрелил ей в спину! — простонал Прайд и на долю секунды остановился, чтобы убедиться, что француз не шевелится. Потом он кинулся догонять секунданта, скрывшегося за деревьями, даже не кинув прощального взгляда на своего кузена.
— Оставь его, парень. Пусть убегает, — спокойно проговорил Гедеон.
Прайд повернулся на каблуках и побежал к Гедеону, стоявшему на коленях перед неподвижным телом Прю.
— Как она? Дышит? Убийца! Этот подонок выстрелил при счете семь! — Прайд рухнул на колени возле сестры, и его слезы капали ей на лицо. — Черт возьми, она не имела права встать на мое место! Она боялась за меня, боялась, что подлый подонок у-убьет меня, а теперь он…
— Мертв, — объявил Гедеон ледяным тоном, отнюдь не соответствующим его чувствам. — И она тоже будет мертва, если ты не перестанешь поливать ее слезами и не поможешь мне отнести ее в безопасное место. — Он осторожно перевернул тело на живот и почувствовал, как холод пробирается к самым костям. Пуля попала в спину чуть ниже правого плеча, но рана вроде бы кровоточила не сильно.
Он расслабил у нее на животе брюки, вытащил полы рубашки и поднял их к плечам. При виде ярких красных пятен, медленно проступающих сквозь слои муслина, он сморщился и на секунду закрыл глаза. Ему хотелось плакать. Ругаться, смеяться и плакать в одно и то же время.
— Ммм… Это повязка, — сказал Прайд, вытирая рукавом мокрые щеки. — Потому что… ммм… понимаете… грудь.
— Нам лучше пока не снимать ее. По крайней мере кровь будет медленнее вытекать.
— Мы отнесем ее домой. Лия знает, что делать.
Домой. Двое жалких бездомных сирот. Боже, помоги несчастному дураку, попавшему в паутину завравшихся близнецов, потому что сам я не в состоянии помочь себе, подумал Гедеон, поднимая с земли хрупкое тело.
Прежде чем они оставили место дуэли, Прайд подошел к лежавшему французу. Ручка ножа Гедеона торчала из его груди. Он схватил ее и потянул, почувствовав, как судорога свела горло, когда кончик царапнул грудную кость. Высвободив нож, он воткнул несколько раз лезвие в песчаную почву, чтобы очистить его от крови. Кто-то должен позаботиться об убитом, подумал он. Кузен Жак справится с этим делом. Так же, как он справился с отсчетом шагов.
Неужели эти двое все спланировали заранее? Предполагается, что считают до десяти и стреляющиеся расходятся на десять шагов. Всегда до десяти! Даже ему это известно!
— Я не знаю, где вы живете, — спокойно проговорил Гедеон. — Лучше добираться на лодке или пешком?
Мысленно поблагодарив своего капитана за то, что тот отвлек его внимание от дуэли, Прайд подошел ближе.
— Пешком, — после минутного раздумья сказал он. Пешком, во всяком случае, не дольше, а на берегу и без того достаточно разговоров о поведении сестры. — А за лодкой я вернусь потом.
Гедеон нес ее так, будто она весила не больше котенка. Пуля прошла через мягкую плоть, возможно, задела ребро и вышла возле правой груди. Кровь начала просачиваться сквозь рубашку. И Гедеон молился из самой глубины души, чтобы она не потеряла слишком много крови, прежде чем он прочистит рану, соединит края и туго завяжет. Ей будет очень плохо, когда она придет в себя, но он почти не сомневался, что легкое не задето. Она дышала без булькающих звуков. И даже если сломано одно из ребер, похоже, что она довольно скоро поправится, если не начнется лихорадка.
