С 1943 года количество налогоплательщиков было расширено, и подушный налог стал взыматься с лиц с 14 до 65 лет. По представлению волостных старшин начальник района мог освободить от налога неплатежеспособных граждан, но это решение вступало в законную силу только с письменного разрешения немецкого коменданта¹².

Каждое хозяйство облагалось налогом в 100 рублей в год. Волостным старшинам предоставлялось право по согласованию с сельскими старостами увеличивать или уменьшать размер налога в зависимости от рентабельности хозяйства. 10 % от суммы собранного налога поступало в распоряжение волости¹³.

С 1942 года немцы предоставили право «новой русской администрации» вводить дополнительные налоги, которые предназначались для нужд коллаборационистов. Однако это разрешалось лишь при условии полной сдачи всех налогов и сборов для нужд германской армии.

В условиях, когда план молниеносной войны Германии против Советского Союза был сорван, основной упор в налоговой политике стал делаться на различные натуральные сборы, в первую очередь продуктов питания. Это было гораздо ценнее, чем быстро обесценивающиеся деньги. В партизанском донесении в Центральный штаб партизанского движения осенью 1942 года говорилось о следующих налогах на русское население Смоленщины за год:

1. Хлебопоставки — 3 центнера с гектара.

2. Подушный налог — 120 рублей со взрослого, 60 рублей с ребенка (до 16 лет).

3. Поставка молока — 360 литров молока с коровы.

4. Поставка яиц — 30 яиц с одной курицы.

5. Поставка шерсти — 475 граммов с овцы.

6. Налог на собак — 200 рублей с собаки¹⁴.

В некоторых тыловых районах все взрослое население ежемесячно облагалось налогом «за обеспечение безопасности». Оккупационные власти взимали в ряде случаев даже особые налоги за окна, двери и «излишнюю» мебель.

Кроме официальных налогов, существовали и различные виды замаскированных поборов. Так, в Смоленской области оккупантами через средства массовой информации было объявлено о том, что на всех мельницах отменяется взимание денег за помол. Но при этом было издано ведомственное распоряжение об обязательной бесплатной сдаче 10 процентов полученной муки в фонд германской армии¹⁵.

По предписаниям немецких властей население было обязано сдавать мясо или скот, причем количество в каждом конкретном случае указывалось немцами. Пригоняя скот иногда за десятки километров, крестьяне были обязаны доставлять и фураж. Например, в Невельском районе Калининской области было приказано доставлять до 30 кг сена на одну корову¹⁶.

В конце 1941 года оккупанты начали кампанию по сбору теплых вещей для германской армии. У мирных жителей зачастую отбиралась последняя одежда. При этом в некоторых городах, например, в Орле, население оповещалось о том, что собранная теплая одежда предназначается для пленных красноармейцев. Сбор одежды проводился следующим образом: городская управа по приказу германской комендатуры устанавливала, сколько теплых вещей должно быть собрано в каждом доме. Управдомы доводили эти сведения до жильцов, а затем путем поквартирного обхода собирали «добровольные пожертвования»¹⁷.

Во всех оккупированных областях немецкие власти при помощи русской полиции проводили реквизицию кроватей, постельных принадлежностей, посуды и мебели для военных госпиталей. В некоторых городах, например в Таганроге, населению было объявлено о том, что эти вещи собираются для детских приютов и инвалидных домов, разрушенных Красной Армией и восстанавливаемых немцами.

Летом 1942 года немцы начали повсеместное изъятие домашней утвари и посуды из цветных металлов. В Курске был издан приказ о том, что за сокрытие цветных металлов виновные подлежат публичной казни через повешение, а сдавшие наибольшее число медных вещей получат особые справки «об активном участии в борьбе против большевизма»¹⁸.

Сбор цветных металлов в оккупированных областях СССР являлся составной частью немецкого плана, согласно которому предполагалось получить к 1943 году во всех оккупированных странах Европы 200 тыс. тонн медного лома¹⁹.

Другим средством разграбления на оккупированной территории явилось установление чрезвычайно низких цен на подлежащие обязательной сдаче сельскохозяйственные продукты. С помощью соответствующей наценки для дальнейшей продажи в Германию общество торговли с Востоком создавало особую категорию цен — «шлюзовые цены» — еще один путь для того, чтобы свалить на население России часть военных и особенно оккупационных расходов. При обязательной «продаже» русскими крестьянами собранных сельскохозяйственных продуктов хозяйственная инспекция центральной группы армий установила в 1942 году следующие расценки (за 1 кг.): рожь и овес — 2 руб. 50 коп., пшеница — 3 руб. 40 коп., ячмень — 2 руб 30 коп. — 2 руб. 70 коп., горох — 3 руб., картофель — 60 коп.²⁰.

К лету 1942 года в большинстве оккупированных областей были введены нормы обязательных поставок, объявлены заготовительные цены, за выполнение норм были обещаны боны на закупку промтоваров. Однако согласно донесениям советской зафронтовой агентуры «нормы назначаются в каждой области по произволу местных властей, а плата настолько низка, что не имеет никакого значения. Во многих же областях ни деньги, ни боны вообще не выдаются»²¹.

Если за взятую корову оккупанты иногда и платили, то это была сумма, значительно отличающаяся от рыночной стоимости. Например, за корову представители тыловых служб выплачивали 400–500 рублей. В то же время на рынке она стоила около 25 тыс. рублей²².

В партизанских донесениях имеются следующие сведения о нормах обязательных поставок:

Сланцевский район Лениградской области: ржи — 200 кг с га; ячменя — 300 кг с га; пшеницы и овса — весь урожай полностью; картофеля — 300 кг с га; молока — 350 л с коровы или 13 кг сливочного масла; шерсти — 300 г с овцы; яиц — 35 штук с курицы; сена — 50 % собранного количества.

Дновский район Ленинградской области: зерновых — 360 центнеров с га; картофеля — 960 центнеров с га; яиц — 35 штук с курицы; молока — 365 л с коровы.

Псковский уезд: молока — 94 л с коровы; льна — 165 кг трепаного льна или 720 кг тресты с га; льняного семени — 75 кг с га.

Смоленская область: 60 % урожая всех сельскохозяйственных продуктов; молока — 500 л с коровы; яиц — 35 штук с курицы; мяса — 50 кг с каждого двора, независимо от количества скота»²³.

В отдельных районах устанавливались налоги по сдаче «даров леса». Так, в Ельнинском районе Смоленской области оккупанты требовали, чтобы каждое крестьянское хозяйство сдало по килограмму сушеных грибов, земляники и малины. Кроме того, сельские жители должны были сдавать бруснику, липовый цвет и т. д.²⁴

В феврале 1942 года русскому населению было объявлено о том, что все приусадебные участки крестьян полностью освобождаются от налогов. Но через шесть месяцев было принято другое решение: «В связи с войной и тем, что крестьяне не выполнили план весеннего сева, по согласованию с германскими военными властями, районными хозяйственными комендатурами отдельных местностей разрешено временно облагать налогами и приусадебные участки»²⁵. Хотя решение стало выполняться по всей оккупированной немцами территории России, оккупационная пресса об этом ничего не писала.

Очень часто налоги на крестьянские хозяйства устанавливались без всякой связи с их материальным состоянием. Летом 1942 года германское земельное управление потребовало от крестьян Смоленского района сдать 500 тыс. кур, хотя было хорошо известно, что в районе имелось всего 27 тыс. кур. Когда об этом было доложено немецкому представителю, он ответил, что военный налог все равно нужно выполнить²⁶.

Во время оккупации Северного Кавказа летом-осенью 1942 года оккупанты практиковали обязательные сборы с граждан, занимающихся торговлей на рынках²⁷.