У двери возникло какое-то движение, и Билли обернулась. Краска сошла с ее щек. Трэвис. Вместе с привлекательной темноволосой девушкой, почти висящей на его локте, и с официальным фотографом. Но не Клео, отметила Билли, слегка удивившись. Впрочем, чему удивляться? Это вечеринка на работе, общение с массами, так сказать. Едва ли в такой ситуации уместно присутствие Клео. Однако ей показалось странным, что Клео позволила Трэвису сорваться с привязи. Ну разве что на час.

Как будто почувствовав ее испытующий взгляд, Трэвис неожиданно посмотрел на нее. Через весь зал их взгляды встретились. Билли похолодела. О, как же она хочет его! Даже сейчас, пережив такое разочарование, она хочет его. Все остальное отступило на задний план. Шум, смех, движение стали не больше чем фоном. Только он и она одни посреди толпы.

Неожиданно две руки обвились вокруг ее талии, две мужские руки.

— Обнимемся в память о старых временах, а, Билли?

— Тони! Ох, Тони, как я рада тебя видеть! — Она обняла его за шею и притянула к себе. Тони нагнул голову и поцеловал ее, скорее клюнул, но это было бальзамом для ноющего сердца Билли. Это отвлекало ее от самого больного. Тони взял ее за обе руки.

— Пойдем, я хочу тебя кое с кем познакомить.

Не раздумывая, кто бы это мог быть, Билли согласилась. Тони подвел ее к столу, где сидела Хэзер с хорошенькой молодой невесткой.

Молодая жена Тони оказалась именно такой, какую только и можно было пожелать для него, — очень застенчивой и явно влюбленной в своего мужа.

— Билли Тейлор? — переспросила она. В ее произношении слышался ирландский акцент. Ее лоб сморщился в усилии что-то вспомнить. — А, конечно, я много слышала о вас от Хэзер. И у меня, благодаря вам, было великолепное свадебное платье. Вы не хотите присесть?

— Сэнди работает няней, — объяснил Тони, когда Билли села на предложенный стул.

— Учитывая сферу твоей деятельности, можно предположить, что у вас много общего, — пошутила Билли.

— О да, — простодушно изрек Тони. — Мы можем обсуждать достоинства пеленок даже за обедом вдвоем при свечах.

— Я не уверена относительно пеленок, но обеды у нас просто замечательные, — добавила Сэнди, явно стесняясь.

Билли улыбнулась. Она видела, что они счастливы, и радовалась этому. Тони заслуживал счастья.

— Тебе очень повезло, — сказала она ему, когда Тони по старой привычке пригласил ее потанцевать.

— И не говори. — Он широко улыбнулся, но тут же опомнился: — А как ты, Билли? В твоей жизни никого нет?

Билли с трудом сглотнула.

— Мое сердце свободно, — заверила она, силясь улыбнуться.

— Должно быть, мужчины здесь ходят с закрытыми глазами, — нашелся он, посмотрев на нее теплым взглядом.

Комплимент от Тони? Вот это да! Сэнди хорошо над ним поработала, решила Билли. Но все равно было приятно слышать, что кто-то заметил ее красоту.

На эту вечеринку она одевалась особенно тщательно. Для Трэвиса? — мимолетно задала она себе вопрос. Выбрала одно из изделий Хэзер — длинное, ниспадающее с плеч шелковое платье кремового цвета с вышивкой. Она чувствовала себя в нем почти обнаженной, но зато и более раскованной. Это платье позволит ей сохранить свою индивидуальность в любой толпе. Она замечала восхищенные взгляды окружающих. И хотя ее душа рыдала, любому, кто смотрел на нее, она казалась уверенной и счастливой — сама жизнь и душа вечера.

Только Анна, любящая мудрая Анна, видела больше, чем хотелось бы Билли. Когда они встречались глазами, ее взгляд сразу становился серьезным. Видя озабоченность крестной, Билли сделала над собой усилие и широко улыбнулась ей над фужером шампанского, которое она пила по милости Трэвиса.

Трэвис… Его широкий жест в отношении Анны дал ей новую пищу для размышлений. Билли поняла, что в отношении его она была не права и по многим другим пунктам. Узнав правду о «Доме Марианны» и поглощении его Гиддингсами, она остро осознала, что ей давно пора извиниться перед Трэвисом. Задумано — сделано. Заметив, что он стоит один у стойки бара, она воспользовалась этим и подошла.

— Здравствуй, Трэвис, — выпалила она на одном дыхании. — Я недавно узнала, как в действительности обстояло дело с «Домом Марианны». Так что я была не права, думая столько лет плохо о семье Гиддингсов. Извини.

Странно, но когда она начала говорить, ей показалось, что в его глазах она увидела неожиданный всплеск боли, а затем проблеск надежды. Но Трэвис тут же взял себя в руки, допил свой фужер, поднес ко рту другой. Он предложил бокал и Билли, но она вежливо отказалась. Вечер только начинался, и в ее намерения вовсе не входило потерять бдительность под действием алкоголя или, хуже того, сделаться плаксивой.

Трэвис пожал плечами и обвел Билли взглядом точно так же, как Тони десять минут назад. Она была уверена, что он не пропустил ни одной детали, — колыхание ее волнующейся груди под тонкой материей, сильное набухание сосков, которые рядом с ним начинали жить своей собственной жизнью. Однако в его теплом взгляде не было и намека на фривольность или наглость. А ведь он знал каждую линию, каждый изгиб ее тела.

— Вы все еще встречаетесь с суровым викингом, да? — неожиданно бросил он.

— Тони…

— Дурак, если он позволяет вам выскальзывать из его пальцев, — резко заявил Трэвис. — И как долго это продолжалось, Билли? Год, восемнадцать месяцев? И все еще никакого намека на свадебные колокола?

— Возможно, Тони предпочитает менее испорченных женщин, — отрезала Билли.

Она понимала, что несправедливо так разговаривать с ним, но, к сожалению, и ее злость, и все остальные чувству, которые она питала к Трэвису, носили иррациональный характер. Кроме того, какое право он имеет говорить такие вещи, если сам, будучи помолвленным с Клео, провел ночь с Билли, да еще имеет кучу других женщин.

— Не унижайте себя. Вы не сделали ничего такого, чего можно стыдиться.

— Хорошо. Я опозоренная. Отвергнутая. Пострадавшая. Мне продолжать?

— Прекратите сейчас же. Я хочу сказать…

— Вы хотите сообщить об этом всему залу? Могу я попросить вас говорить потише? — прошептала она.

— Почему?

— Потому что все, что было между нами той ночью, было…

— …Чудом.

— Ошибкой. Но моей личной ошибкой. Именно так мне хотелось бы думать.

— Возможно, это только часть проблемы, Билли. У вас слишком много тайн от мужчины, которого, предполагается, вы любите.

— В то время как вы, конечно, от Клео тайн не имеете?

— Все это не так. — Лицо его стало суровым. — Я ничего не говорил Клео. Вы, конечно, этого не ожидали?

— Там, где дело касается вас, я вообще не в состоянии понять, чего можно ожидать, а чего нельзя.

— Это еще одна ваша проблема, — огорченно бросил он.

— Что вы имеете в виду?

— Доверие. Или, как в вашем случае, отсутствие такового.

— Я просто беру пример с вас, — мягко возразила она. — И раньше, как вы говорите, это было проблемой. Даже тогда, Трэвис, когда я еще не научилась на своих ошибках.

Он пожал плечами.

— У вас была трудная жизнь, Билли.

— Вас это беспокоит?

— Да, в той части, которая касается меня.

— Не льстите себе. Вы не оказали на мою жизнь никакого влияния. Я представляю из себя то, что сделала из меня вся предыдущая жизнь, Трэвис, но не единственная грязная ночь.

— Такой вы ее считаете? Любовь, поцелуи, нежные прикосновения, трапеза с любимым? И — грязная? Ох, Билли, Билли. — Он покачал головой. — Вы действительно не понимаете, да?

— Все, что связано с вами, слишком хорошо понимаю, поверьте мне.

— Улыбка, смех. Станьте ближе и скажите «чииз», — раздался сбоку чей-то голос.

При виде фотографа Билли похолодела. Трэвис выразительно посмотрел на нее, а затем притянул ее поближе к себе.

— Улыбайтесь, — прошептал он ей на ухо. — Ради Анны, только ради Анны.

После вспышки Билли отпрянула от него.

— Боитесь, Билли? Меня? Боитесь, что, если я прикоснусь к вам, вы растаете в моих объятиях? — сказал он, глядя на нее оценивающим взглядом.