— Сбегаете, Билли? — приглушенным голосом спросил он. — Бросаете работу? Уверен, что нет. — Трэвис усмехнулся. — Не забывайте, — лукаво добавил он, — что существует такая наказуемая вещь, как уход с работы без предупреждения.

Она резко повернулась, холод коснулся ее сердца.

— Вы что, увольняете меня? — спросила она, побледнев.

— А я должен это сделать? — Его надменные черты оставались бесстрастными.

— Вы босс, — кратко напомнила Билли. — Вы решаете.

Трэвис покачал головой:

— О нет, так легко вы не отделаетесь. Вы сами назовете мне вескую причину, почему я не должен этого делать.

Наступила продолжительная пауза. У Билли в голове все смешалось. Нет. Он это не всерьез. Штрафная санкция — да, понятно. Но тонко завуалированная угроза увольнения…

Трэвис улыбнулся. Какое холодное и дьявольское подрагивание губ!

— Идите к черту! — Билли отбросила всякую осторожность. — Вы невыносимы. И я опаздываю на деловую встречу. А время, — напомнила она с вызовом, — стоит денег. Денег Гиддингсов.

— Тех же самых денег Гиддингсов, которые удерживают вас на работе, — уколол Трэвис.

Билли не ответила, просто повернулась на каблуках и вышла. Звуки саркастического смеха преследовали ее все время, пока она спускалась по лестнице.

Душа ее рыдала, но Билли, демонстративно не замедлив шага, вышла на улицу и направилась к машине. Усевшись за руль, она прижалась лбом к ветровому стеклу и смахнула слезы. Посидев так какое-то время, она завела мотор и выехала.

Нет, она не будет плакать. У нее есть гордость. Позволить этому человеку расстроить ее? Ни за что! Она поедет домой. Пусть Трэвис сам спасает контракт. С нее довольно. Она никогда не согласится делать то, что считает неправильным. И она больше не в состоянии выдерживать напряжение работы с ним.

Однако слезы продолжали струиться по ее щекам. Вслепую повернув руль, Билли остановилась у края дороги, уронила голову на руки и, не обращая внимания на проносящиеся мимо машины, зарыдала в голос.

— Билли?

Углубившись в чертежи, она не слышала, как Трэвис вошел в кабинет. Она взглянула на него, и ее бросило в жар, потом в холод. Заметив мрачное выражение его лица, она побледнела. Что делать? Послать его к черту? Это роскошь, которую она не может себе позволить. Ей нужна работа.

— Я…

— Уже шесть, — остановил он ее. — Если вы никуда не торопитесь, позвольте мне купить вам что-нибудь выпить.

— Зачем? Чтобы продолжить то, на чем вы остановились в полдень, — оскорблять меня? — Билли не собиралась отступать без борьбы. — Спасибо, но обойдусь.

— Я бы хотел объясниться.

— Извиниться, вы хотели сказать? — поддела она, не придумав ничего другого.

— Если хотите, — уступил Трэвис. Его бархатные глаза были как бездонные омуты. Билли смотрела на него вызывающе. — Идемте, пожалуйста, мы не можем разговаривать здесь.

Он повернулся и направился к двери, явно рассчитывая, что девушка последует за ним. Но она не пошла. Ей требовалось время, чтобы прийти в себя. Трясущимися пальцами она начала складывать чертежи в аккуратные стопки. Потом разложила их по папкам, убрала в стол и осмотрелась вокруг, стараясь запечатлеть в памяти кабинет, где прошел такой значительный отрезок ее жизни. Светлые тона, теплый, цвета овса ковер, разнообразие цветочных горшков на подоконнике — все это она ежедневно воспринимала как награду. Ей мучительно было осознавать, что, скорее всего, ничего этого больше не будет. Одно слово Трэвиса — и ее работа у Гиддингсов прекратится.

Он ждал в машине. Билли подошла, как сомнамбула.

— Поедем на моей, — объяснил он. — «Собака и охотник». Это недалеко. Не беспокойтесь, ваша машина здесь будет в полной сохранности.

Билли разозлилась. Трэвис Кент снова отдавал приказы, не сомневаясь, что весь мир будет плясать под его дудку. Но она удержала комментарий, который рвался с ее губ, и позволила Трэвису продолжать в том же духе.

— Итак, — вежливо начал он, поставив напитки на стол, — как вы съездили в Гарден-хаус?

— Вы проверяли меня! — возмутилась она.

— Только по необходимости, — уточнил он. — Когда вы сказали, что опаздываете, я заглянул в ваш еженедельник, чтобы узнать, где вы, и объяснить клиенту, почему вы задержитесь.

— Вы очень добры, — буркнула Билли, раздраженная его прагматизмом.

— Вряд ли. Скорее, это угрызения совести, Билли. Если бы не я, вы бы не опоздали.

Угрызения совести или трезвый расчет? — усмехнулась она про себя, едва ли осознавая, что Трэвис объявил перемирие. Она задумалась. Всю вторую половину дня она анализировала свои мысли и ощущения и пришла к выводу, что подсознательно хочет, чтобы Трэвис уволил ее. Потому что ее разрывают противоречия. С одной стороны, ей необходимо иметь работу, с другой — она не может работать на Гиддингсов, на фирму, которая виновата в крахе ее семьи. И, может быть, эксцессы с Трэвисом всего лишь следствие этого подсознательного желания. Вынуждая его уволить ее, она как бы доказывала себе, что Гиддингсы могут быть виновны в крушении еще одной жизни.

Трэвис смотрел на нее так внимательно, что девушка покраснела: а вдруг он прочел по лицу ее мысли?

— Еще выпьете? — спросил он.

Билли, взглянув на свой стакан, удивилась: двойной джин с тоником каким-то образом исчез. Она попросила апельсиновый сок, так как необходимо было сохранять ясность ума и выдержку. Одному Богу известно, что могло бы случиться, если бы выдержка подвела ее.

Вернувшись с соком, Трэвис сел напротив Билли и, наклонившись к ней, взял ее за обе руки, чем поверг девушку в панический ужас.

— Я хочу извиниться, — тихо сказал он. Его напряженный взгляд встретился с ее растерянным взглядом.

— За что? — тянула время Билли, ощущая лишь прикосновение кожи к коже, внутренне ежась от странного выражения его глаз. Глаза, смотреть в которые было для нее счастьем. Она попыталась отнять руки, но его сильные пальцы не позволили ей этого. Его бархатный взгляд приковывал ее, но Билли безумно боялась, что он видит ее насквозь.

— За сегодня, — просто сказал он. — Вы были правы. Я доверял вам в работе и не должен был взрываться, когда вы проявили инициативу. — Он пожал плечами. — Мы потеряли два больших контракта в течение нескольких дней из-за проблем с поставками. И когда накладная пивоваренного завода легла на мой стол, она задела меня за живое.

Как и случай с моим котом, мысленно констатировала Билли. Она перевела взгляд на руки Трэвиса, отметила их загар, рисунок волос. Странно, что он не носит кольца, подумала она. Он ведь помолвлен, почему же Клео не пометила свою собственность охраняющим золотым кольцом с бриллиантом по крайней мере в восемнадцать карат?

Атмосфера постепенно разрядилась. Заметив, что Билли облегченно вздохнула, Трэвис улыбнулся.

— Так я прощен?

— Вы спрашиваете или утверждаете? — медлила девушка, удивляясь на себя в душе: уж не флиртует ли она?

— Всего лишь надеюсь. — Его бархатные глаза были полны танцующими золотыми искрами.

— А вы заслуживаете прощения? — дразнила Билли его, уже не сомневаясь: да, она флиртует. Опасное занятие, если это касается Трэвиса. Разве она уже не почувствовала это? Он может соблазнить даже птицу на дереве, не шевельнув и мизинцем. Билли вспомнила, какое возбуждение испытала с ним однажды, и румянец разлился по ее щекам. Но, однако, чему удивляться? Высокая, стройная, но мощная фигура, сногсшибательная внешность. Надо быть сделанной из камня, чтобы этого не замечать.

Он отодвинул манжету элегантного светло-серого костюма.

— Семь часов. Вы не голодны?

— Почему вы об этом спрашиваете? — Она мгновенно насторожилась.

— Потому что я еще не закончил объяснение. Мы могли бы поехать ко мне домой, прихватив еду по дороге. В деревне есть прекрасный китайский ресторанчик, — сказал он со значением.

Билли похолодела. Ужин с Трэвисом? У него дома? Она облизала пересохшие губы. Ей, конечно, всегда хотелось взглянуть на дом изнутри, но…