Сама я имею очень достойное жилье с тремя спальнями, тремя ванными комнатами, в зеленом районе, где есть и хорошие школы, и свободный выезд на шоссе, и доступ к общественному транспорту. Живу я там одна, поскольку замуж не выхожу и детей у меня нет. Моя бабушка, чье детство пришлось на годы войны, когда масло было по карточкам, всю оставшуюся жизнь никак не могла наесться, так и я не в силах насытиться свободным пространством и одиночеством. Я люблю выпроваживать своих любовников до завтрака, поскольку мечтаю выпить свой кофе и съесть йогурт в одиночестве. Иногда посреди ночи я просыпаюсь от воплей соседских котов в саду, сердце мое начинает колотиться, и я покрываюсь испариной. Вскакиваю с постели и бегу осматривать двери — не появилась ли там каким-нибудь таинственным образом кошачья лазейка, через которую они могут проникнуть в мой дом.
Такое детство, как у меня, никому бы не обошлось без последствий, вот и я, признаюсь честно, осталась жить с кое-какими проблемами. Вы уже видели, как я отреагировала на кошку, которая гналась за мышью. Моя любовь к одиночеству понуждает меня искать общества незнакомых людей. А еще мне больше нравится воровать еду, нежели покупать. Правда, я придумала, как потакать этим двум своим слабостям без ущерба для общества. Я люблю ходить на свадьбы и похороны чужих людей, и там ем жадно, вволю за свадебным или поминальным столом. На свадьбы я надеваю миленькие костюмчики и маленькие головные уборы, а на похороны прихожу в черной шляпе с большими полями и красной лентой. Кормят обычно лучше на свадьбах, чем на похоронах, и это неудивительно — ведь к свадьбе готовятся несколько месяцев, а к похоронам всего пару дней. Зато тырить еду лучше на похоронах, потому что там до тебя никому нет дела — родственники грызутся из-за денег, ожидая, когда зачитают волю усопшего. Люди там не склонны к щедрости, не то что на свадьбах, где и воровать-то неудобно.
Свадьбы легко найти. В субботу подъезжай к любой церкви в богатом пригороде, и увидишь невесту в белом платье и фотографирующихся гостей. И тогда паркуй машину и сливайся с толпой. Нагони только на себя вид беспомощный и жалостливый, и кто-нибудь обязательно предложит тебе место в своем автомобиле. А если станут задавать вопросы, что случается редко, то для гостей невесты представляйся гостьей со стороны жениха и наоборот. Уж на свадьбе-то ты можешь есть все, что душа пожелает. И такое разнообразие! Канапе, волованчики, треугольные крошечные сандвичи, колбаски на шпажках, всякие салатики, закусочки, перепелиные яйца, а у богатых даже черная икра. Я утаскиваю домой все, что можно унести, и ничуть не переживаю по этому поводу — все равно недоеденное пойдет потом в мусорные баки. Эти вместительные модные сумки авторской работы делаются как будто специально для меня. До чего лее удобно таскать в них еду! Однажды я поймала себя на том, что пытаюсь запихнуть в рот невесте сырный кубик на шпажке — просто в какой-то момент мне представилось, что это моя младшая сестра Моргана (до такой степени они были похожи, особенно светлые волосы). Моргана тоже вечно испытывала голод. Как, впрочем, и я.
Свадебный пик неизменно приходится на июнь, а вот на Рождество и Новый год мало кто женится.
Другое дело похороны. К ним я отношусь более серьезно, и искать их сложнее. Можно через «Таймс» — там сообщается о похоронах солидных людей. Я люблю ходить на церковные службы — там все так достойно и тебе обязательно найдется место. Вопросов почти никогда не задают, поскольку все знают, что ты можешь оказаться тайной любовницей или подружкой-лесбиянкой из прошлого. Я езжу на черном «бентли», поэтому легко вливаюсь в похоронный кортеж и следую за ним до места назначения. Кроме того, после похорон почему-то всегда хочется заняться сексом — вероятно, срабатывает инстинкт создания новой жизни. Тут достаточно только повести бровью или чуть кивнуть, и мужчина последует за тобой. На похоронах подцепить мужика гораздо легче, чем в супермаркете, хотя подобные отношения не всегда остаются долговечными. И это мне как раз очень подходит.
Вам интересно, о какой моральной проблеме я упоминала? Да, проблема есть, и очень меня беспокоит. Я виновата, и связано это с кошкой.
К домашним животным я испытываю неприязнь. Оли лишили меня детства, превратили мою мать в «овощ» и, по сути дела, убили отца. Этого я простить не могу. Не знаю, извинит ли меня Всемогущий, если я убью кого-то из созданных им тварей? Собственно, об этом и идет речь. Дело в том, что недавно один самодовольный жирный кот, пытаясь спрыгнуть с забора на подоконник кухни, свалился в бетонный колодец, откуда выбраться просто невозможно. Я видела, как это произошло, и поняла, что, если ничего не предпринять, кот умрет с голоду. И решила ничего не делать — так велико было мое ликующее чувство мести, ощущение свершившейся наконец справедливости. Случилось это перед самым моим приездом сюда.
Я дивлюсь себе — как могу сидеть здесь, в этой тесной компании, и разговаривать, разговаривать без умолку, чего никогда не делала раньше. Возможно, я почувствовала себя среди друзей. Или даже начала потихоньку меняться. За время, проведенное в «Касл-спа», я пропустила пару отличных похорон и нисколько об этом не жалею. Похоронный пик приходится как раз на конец декабря и первые две недели января. Это вещь сезонная — именно сейчас чаще всего случаются сердечные приступы. Я даже не знаю, почему записалась сюда как раз на эти две недели, но по какой-то причине все-таки сделала это.
А кот… Про кота я пытаюсь забыть. Так было бы лучше. Мне даже не следовало рассказывать вам о нем. Вы же все тут любители кошек. Хотели, чтобы здешний кот обязательно поймал ту мышь, были на его стороне — я знаю. И неудивительно, что я так истерично отреагировала. А про того кота в общем-то и рассказывать нечего, Лучше забыть про него, хороший кот — это мертвый кот. Но я все же расскажу. Буквально на прошлой неделе я проезжала через пригород Хэмпстед-Гарден. У меня часто бывают сделки в еврейском квартале и всегда доставляют мне удовольствие. Тамошние люди умеют не только содержать в порядке свои дома и сады, но и держать слово. Да, моя мать еврейка, отчего я автоматически становлюсь еврейкой тоже, однако, выйдя замуж за моего отца, она постепенно отошла от иудаизма и под его влиянием стала атеисткой.
Так вот я ехала по направлению к Хуп-лейн, втайне надеясь подцепить какой-нибудь кортеж, когда заметила на обочине дом с распахнутой настежь дверью. В этом квартале открытая дверь означает, что в доме кто-то умер и там проходят поминки. Они по семь дней кряду собираются, чтобы принимать посетителей с соболезнованиями. Все приносят с собой еду, так что съестного там обычно много. Ты, кстати, не обязан ни с кем здороваться и обмениваться любезностями. Скорбящие родственники заговорят с тобой сами, и ты можешь поддержать беседу, поговорить об усопшем, что в общем-то не трудно. Знаешь ты покойного или нет, не важно — это что-то вроде предсказания судьбы. Просто надо говорить как астрологи. «Меркурий повернул вспять, что обещает на этой неделе множество неурядиц» — задвинешь такое, и кто посмеет с тобой спорить?
Для начала лучше выяснить, кем был усопший — мужчиной или женщиной. Это можно сделать, заглянув в открытки с соболезнованиями, а уж потом говорить, каким замечательным человеком был покойник, какой яркой личностью, как много все мы потеряли в его лице, как тяжело нам без него (или без нее) придется. В общем, всякое такое. Подобные речи всегда приветствуются и повышают всеобщий настрой, потому что никто, как известно, не идеален и лучше не пускаться в подробности. Близкие усопшего скорее всего решили, что я с его работы, поэтому не стоило долго мозолить им глаза и рассиживаться. Тем более я была там самой молодой из присутствующих и никакого секса не намечалось.
Перед уходом я только забежала на кухню набрать себе бутербродиков с копченой лососиной, вот тогда-то и увидела, как кот свалился в колодец, Я никому не сказала об этом, и наверняка пропажу, учитывая те обстоятельства, не заметили. Никто даже не мог слышать его воплей из-за двойных стекол на окнах — домик-то, я вам скажу, был не бедный и тянул на миллион, а то и побольше. Как долго могут кошки продержаться без еды? Вода-то там была — стекала струйкой по водосточному желобу.
