— А я уже испугалась, что твои домашние кровососы стукнули его слишком сильно, — снова заговорила кумицо.

— Они очень исполнительны, — из темноты, сгущавшейся над дзи, раздался низкий грудной голос, принадлежавший скорее женщине, чем мужчине. — И полезны. Такие сильные вкусные жертвы нечасто сами забредают в мою паутину, а девочки, выходя на охоту, приносят порой что–то не менее сочное.

Женщина, игравшая на ше–до, оторвала взгляд от металлических струн, и Ли невольно сглотнул, увидев кровавый отблеск вокруг ее вертикальных зрачков.

— Надеюсь, теперь тебе уже ничто не мешает употребить этого милого юношу по назначению? — оборотня обсуждение этой темы явно забавляло. — Мне итак пришлось ждать, пока ты восстанавливала его силы.

— Ослабшая и изголодавшаяся муха всегда умирает слишком быстро. Для меня это было необходимо, и ты это знаешь, Фуёко.

— Я и не спорю, — хищная улыбка кумицо стала лишь еще шире. — Мы на твоей территории и следуем твоим правилам, но, тем не менее, я пришла сюда не по собственной воле, и мое поручение вполне конкретно.

— Старшая Сестра может не волноваться, этот человек, столь не угодивший вам и вашим маленьким солдатикам, больше никогда не встанет на пути у задуманного ей, чем бы оно ни было. Сошлись на меня, этого будет достаточно.

— Тогда, пора прощаться.

— Вы всегда были так нетерпимы к моим трапезам, — неискренне пожаловался голос под потолком, — останься, досмотри, может быть что–то останется и для тебя. Или как сувенир.

— Нет уж, — покачала головой лиса–перевертыш, — тебе еще кормить своих къёкецуки. Не хотелось бы, чтобы они ослабли и оставили тебя одну.

— Ничего, голодание для них бывает полезно.

Ни одна из упомянутых демонов никак не прореагировала на последние слова. Кумицо приблизилась к Ли и, обхватив его лицо ладонями, с усмешкой сказала:

— Это было весело, тайпэн Хань. Очень весело, но жаль, что все хорошее рано или поздно заканчивается, — тонкий ноготь оборотня скользнул по паутине, обвивающей шею дзи, оставляя на гладкой поверхности кокона тонкий незаметный надрез. — Вряд ли мы когда–нибудь вновь увидимся, но с другой стороны это было бы весьма забавным.

Огненные волосы хлестнули Ли по глазам, мгновение и снизу на него уже смотрели черные бусины на вытянутой рыжей морде. В глубине звериных зрачков блеснули изумрудные искры, взмахнув на прощание тремя роскошными хвостами, кумицо грациозной походкой исчезла за спиной у дзи, направляясь к выходу из подземелья.

— Ну, раз все складывается так удачно, то приступим.

Мощное крупное тело неторопливо вынырнуло из темноты и медленно начало опускаться вниз. И хотя Ли уже знал, кого сейчас увидит, испугаться это ему ничуть не помешало.

Догадаться о том, кем окажется хозяйка подземелий не составило бы большого труда, даже для того, кто ни разу за всю свою жизнь не заглядывал в мудреные тексты на старинных свитках. На это указывало слишком многое — монахи–марионетки, успешно скрываемые иллюзиями, другие къёкецуки, находящиеся в зависимом подчинении у чудовища, и, конечно же, сама паутина, которой сейчас был опутан дзи.

Сигумо зависла прямо напротив его лица, и Ли дернулся изо всех сил, пытаясь разорвать крепкий кокон или хоть немного отстранится от ужасающего демона. Верхняя половина ее туловища представляла собой вполне обычную человеческую женщину, которую даже можно было бы назвать весьма привлекательной. Если бы не четыре руки с длинными острыми когтями и не костяные жвала вместо манящих губ. В каждом глазу у демона было по восемь крошечных зрачков, а в районе талии нежная темная кожа стремительно переходила в жесткую хитиновую шкуру, покрытую крохотными волосками. Крупное паучье брюхо с красно–черной расцветкой, восемь длинных членистых лап, растущих из изуродованного живота и тошнотворный аромат, присущий задворкам сельской бойни, завершали картину.

Покачнувшись на тонкой паутинной нити, сигумо обхватила кокон всеми четырьмя конечностями и подтянула его к себе. Ли задергался еще сильнее, но это по–прежнему не принесло никаких видимых результатов.

— Да, продолжай, — попросило чудовище, — бурлящая кровь намного вкуснее.

От ядовитого запаха, что струился между демонических жвал, дзи едва не стошнило.

— Они всегда считают себя такими умными, — хмыкнула сигумо, разглядывая лицо своего позднего ужина, — но зачастую не видят ничего, что действительно достойно внимания. Они так боялись тебя, что даже не поняли, кто ты есть на самом деле.

Ли на мгновение замер, и это не укрылось от монстра.

— Да, проникнуть в твой разум за эти дни было совсем несложно, хотя и не так просто, как я рассчитывала. Твои учителя из дзи–додзё неплохо постарались, хотя много из того, что тебе привили, ты даже не осознаешь, — паучиха явно наслаждалась достигнутым эффектом. — В твоей голове много интересного, малыш–дзи. Даже жаль, что мне придется опустошить этот череп, когда придет время третьей перемены блюд. А глупым лисам уже никто ничего не скажет, пусть пребывают и дальше в заблуждениях. Но кое о чем не знаешь и ты сам.

Верхняя пара рук отступила кокон, а голова сигумо, словно на шарнире, повернулась к притихшим къёкецуки.

— Принеси!

Младшая из кровопийц послушно вскочила с места и, подбежав к куче тряпья, что красовалась у ног висящих марионеток, извлекла оттуда фамильный меч Юэ. Торопливо подбежав к хозяйке, красавица с явной дрожью протянула оружие. Сигумо вырвала меч из рук къёкецуки, в довершение, наградив помощницу звонкой пощечиной. Та, молчаливо снеся подобное обращение, вернулась на прежне место, низко пригибаясь к земле.

— Забавный клинок с особенными свойствами, — торс паучихи чуть изогнулся, так, чтобы демону было удобнее демонстрировать меч своей жертве. — Ты долго носил его, но даже не догадывался об этом. Холодная ковка, по старой традиции, почти забытой еще в годы моей юности. Шедевр истинного мастера. Даже странно, что он достался какому–то мальчишке, а не главе их рода. Впрочем, возможно, они, как и ты, ничего не смыслили в этих вещах.

Оружие было так близко, что Ли невольно вновь начал извиваться. Как оказалось, этого и добивалась сигумо.

— Да, да, да, — протяжно пропела она, прищелкивая жвалами, — вот он твой меч, возьми же его, убей же меня. Ну, давай еще чуть–чуть и все получится.

Демоническое отродье весело рассмеялось, беспомощность жертвы забавляла ее, похоже, даже больше, чем все остальное. Но именно из–за приступа надменного хохота, паучиха пропустила тот момент, когда кокон вдруг лопнул с громким хлюпающим звуком.

Паутина разошлась в том месте, где ее коснулся коготь кумицо, но в тот момент Ли не придал этому значения. Его правая рука выскользнула наружу и, ухватив меч у самого основания лезвия, резко рванула его от себя и вверх. Были ли или нет особые свойства у меча тайпэна Ханя, но волосатое паучье брюха стальное острие вспороло с играющей легкостью. Белесая нить, на которой висела сигумо, тоже оказалась перерезана, и вопящий от боли демон, рухнул вниз, увлекая следом за собой всей своей тяжестью еще и дзи.

Едва его тело вырвалось из липкой тюрьмы, Ли еще в полете ухватился за меч второй рукой, окончательно вернув фамильное наследие своего мертвого хозяина. Правая ладонь оказалась рассечена, но дзи продолжил наносить беспорядочные удары, едва они в обнимку с чудовищем оказались на каменном полу.

Истошные вопли заметались под древними сводами, а горячая шипящая кровь сигумо, больше похожая на желудочную желчь, захлестала тугими струями во все стороны. Вывернувшись из когтей, оставивших на его предплечьях глубокие царапины, Ли вскочил на ноги и еще несколько раз ударил монстра, куда более удобно перехватив меч неповрежденной левой рукой.

Демон с пронзительным визгом метнулась к стене, оставляя за собой на полу размазанную дурно пахнущую лужу, но запас сил у чудовища оказался не так уж и велик. Так и не доползя до спасительно темноты, сигумо замерла, с трудом приподнявшись на уцелевших конечностях. Одну из рук и несколько тонких лап Ли успел отрубить во время их короткой схватки, сам удивляясь тому, как легко ему удалось справиться с легендарной нечистью.