Пока же бесчувственного тиданя под присмотром монаха–лекаря грузили на повозку и, судя по его виду, время для откровений грозило наступить совсем не скоро.
— По поводу того северного хутора у старого русла Мианхэ, — напомнил Ногай о теме прерванного разговора. — Отличная позиция для того, чтобы вести наблюдение. Но если оставаться там на ночь, то мелкие поганцы могут окружить это место, и я не позавидую тем, кто окажется внутри. Если же отсылать туда свежую смену каждый день, то мы рискуем нарваться на столь же регулярные засады.
— Значит, посадим постоянный гарнизон. Небольшой, но надежный.
— Для такого дела нужны самые отчаянные сорвиголовы или совсем уставшие от жизни самоубийцы, — усмехнулся Ногай.
— У меня есть на примете несколько таких, — улыбнулся в ответ Ли.
Новость о первой существенной победе над карабакуру распространилась по Ланьчжоу подобно вихрю, обрастая по дороге самыми невероятными подробностями и слухами. Главный герой этих историй, поначалу радовавшийся всеобщей эйфории и отступившей атмосфере безнадежности, вскоре обнаружил, что у всего этого есть и негативная сторона.
Во–первых, воодушевление солдат и простых горожан оказалось уж каким–то чересчур сильным. Нездоровая вера в то, что с новым тайпэном прочие трудности отступят сами собой, была довольно опасна, но в чайных и закусочных все чаще звучали однозначные заявления, в которых говорилось о скором разгроме карликов и наведении порядка в провинции еще до середины зимы.
Вторая проблема касалась Ли куда более непосредственно. Счастливые жители Ланьчжоу буквально осадили поместье дзито, желая лицезреть тайпэна–спасителя, и постепенно это начинало его утомлять.
Когда Хёсей в очередной раз появился в дверях комнаты и, глубоко извиняясь, сообщил о том, что новая группа собравшихся все никак не желает расходиться, Ли вынужден был вновь идти на крыльцо. Дзи искренне надеялся, что этой ночью благодарные горожане хотя бы позволят ему выспаться.
Встреча прошла по уже отработанному ритуалу. Сначала дзи вышел на улицу, где мгновенно смолкли голоса и шум, а все присутствующие дружно склонились в глубоких поклонах. Затем Ли потребовал, чтобы они перестали выражать свое почтение столь явным образом. Как всегда просьбу пришлось повторить дважды, прежде чем спины горожан начали разгибаться. После этого, Ли как можно проникновеннее напомнил людям о том, что это не он один, а многие городские стражники сотворили маленькую победу над карабакуру. Он напомнил собравшимся, что многие из защитников Ланьчжоу отдали свои жизни ради этого торжества Империи, и что это они в первую очередь заслуживают, ничуть не меньшего, уважения, чем он.
Возвращаясь обратно к себе, Ли услышал шорох шелка на лестнице и, подняв голову, застыл на месте. Каори медленно спустилась по ступеням, двигаясь с непередаваемой скользящей грацией, и остановилась всего в шаге от дзи. Ее темные распущенные волосы ниспадали вниз гладким капюшоном, обрамляющим плечи. Терпкий аромат благовоний и чего–то еще, совсем неуловимого, захлестнул Ли, как и при каждой предыдущей встрече с дочерью дзито.
— Мне хотелось бы понять это, — голос Каори был голосом ее матери, только еще очень юным и чистым, как родниковая вода. — Я слышала ваши слова, тайпэн, и видела ваши поступки. Но все еще не могу определить, чего в них больше? Упертой упрямости? Мастерского самоконтроля? Благородного идеализма? Или приверженности традициям, пустившим корни так глубоко, что вы просто не сможете существовать без них?
— Меня учили, что тайпэн Императора ведет себя именно так и никак иначе, — прежде чем ответить, Ли с немалым трудом вспомнил, как именно нужно произносить слова.
Изящные пальцы скользнули по отвороту суо, поднимаясь вверх и касаясь плеча Ли самыми кончиками длинных ногтей.
— Что вы делаете?
Карие глаза красавицы на мгновение исчезли под взмахом роскошных ресниц, чтобы в следующий миг окончательно приковать к себе все внимание завороженного дзи. Эффект от этого прямого открытого взгляда был по сравнению с обычным, застенчиво–мимолетным, просто ошеломляющим.
— Мне всегда казалось, что того, что мы слышим и видим недостаточно, чтобы понять суть. Прикосновение порой дает не меньше информации, разве вам так не кажется?
Обратная сторона точеной кисти, как мимолетное дуновение ветра, прошлась по его щеке. При этом широкий рукав аквамаринового платья почти случайно соскользнул до локтя, обнажая идеальную кожу.
— Так вы говорили, что вас учили быть истинным тайпэном?
— Не совсем. Меня учили, каким должен быть истинный тайпэн.
— Но с другим тайпэнам вам, похоже, еще не доводилось встречаться, — губы девушки изогнулись в ироничной усмешке. — Хотя простите, о чем это я. Вы ведь из рода Юэ, значит, встречались и довольно часто.
— Да, с тайпэнами из рода Юэ я знаком, равно как и с историей этой семьи, — даже в такой ситуации Ли всячески старался избегать лишней лжи.
— И все они ведут себя так же, как и вы?
— Я не могу быть уверен в деталях, но искренне надеюсь, что это так.
— Не пытаетесь уходить от реальности. Значит, все–таки не упертая упрямость…
— К чему все…
Она не дала Ли договорить, приложив палец к его губам.
— Я буду честна с вами, тайпэн, в благодарность за то, что вы были честны со мной. Вы хорошо сложены и не страдаете уродством, хотя внешне в вас нет ничего, что могло бы по–настоящему сильно привлечь женщину. Но вот то, что скрывается внутри вашего тела, делает вас намного, намного более интересным. Это похоже на завораживающий болотный огонек, за которым очень сложно не последовать в самую глубину трясины. И я все еще хочу понять природу этого странного явления.
Лицо Каори оказалась вдруг так близко, что Ли почувствовал ее дыхание. Их губы слились в поцелуе, и дзи должен был признаться себе, что и на секунду не подумал о том, что нельзя поддаваться своим плотским порывам.
— Это ночью отошли Хёсея домой, его семья будет только рада этому.
Шорох шелка еще долго не покидал сознание Ли, а мысли о здоровом сне вдруг оказались позабыты так, словно их никогда и не было.
Утро выдалось довольно пасмурным и промозглым, природа как будто решила напомнить, что зима совсем уже рядом и пора бы уже готовиться к приходу ночных заморозков. Однако на настроение Ли не повлиял даже мелкий моросящий дождь.
С блаженной улыбкой на лице, дзи шагал по улице к воротам гарнизона, насвистывая незамысловатую мелодию. Не сказать, чтобы прошедшая ночь подарила ему какое–то особое откровение, но определенный заряд хорошего настроения и бодрости, безусловно, давал о себе знать.
Дзи не полагалась иметь семей, но от этого они совсем не переставали быть мужчинами, со всеми вытекающими отсюда потребностями. И поэтому среди многих других дисциплин в дзи–додзё для старших учеников регулярно проводились встречи с наложницами столичных торговых домов, чье мастерство и искусство весьма ценилось, и было широко известно даже за пределами Империи. Так что с «механической» точки зрения, Ли был достаточно подкован и, судя по реакции Каори, не ударил лицом в грязь.
В казарменном дворе дзи уже ждали построившиеся манериты. Офицер Сэн с несколькими помощниками принес изъятое оружие и часть снаряжения кочевников.
— Думаю, вы догадываетесь, зачем вы здесь, — Ли кивнул на сложенные кучей сабли, и степняки, все как один, тут же посмотрели в ту сторону. — У меня есть для вас задание. Сложное. Опасное. Важное.
Ли прекрасно понимал, что может просто приказать нукерам Торгутая, но ему хотелось другого. Случай с сохэй еще был совсем свеж в памяти, и дзи было нужно, чтобы манериты сами решились на то, что он предлагал им.
— К северу близ монастыря Лаозин есть старый хутор, ставший необитаемым еще до атак карабакуру. Он стоит на каменистом холме, оттуда хорошо видно окрестности, где удобно следить за степным простором и перемещениями наших низкорослых врагов. Но этот хутор подобен бутылочному горлышку, легко будет занять его, но очень трудно уйти. Те, кто будут оборонять это место должны полагаться лишь на себя, и не забывать подавать сигналы огнем или дымом наблюдателям в других местах. Если там соберется множество врагов, то помощь придет нескоро. Мы должны будем убедиться, что это не приманка, что идущие подкрепления не ждет засада, а на все это уйдет время. Я хотел поручить это вам, но я пойму, если вы откажетесь. Задание и в самом деле трудное, страх или боязнь не справиться будут вполне объяснимы.
