Гейл посмотрела на свою сигарету. То, что сказал Билл, было не совсем правдой, но она не стала оправдываться. Она уже хорошо изучила характер своего мужа. Он свалил всю вину на жену, потому что сам в принципе никогда и ни в чем не мог быть виноват.

Но, как ни странно, девушка с радостью восприняла желание мужа сходить в магазин. Они с Яном останутся вместе на несколько минут одни…

Только когда за Биллом закрылась дверь, девушка посмела посмотреть на молодого человека. Тот встал, подошел к камину, закурил. Его взгляд, казалось, был обращен внутрь самого себя. Затем, обернувшись, он встретился глазами с Гейл.

— Что ж, — тихо проговорил он. — Что скажешь, Гейл?

Она старалась сохранить спокойствие. Что бы ни случилось, она ни в коем случае не должна показывать ему, какая буря в ней бушует. Этот человек ушел из ее жизни, даже не оглянувшись. Совершенно безжалостно. Этого нельзя забывать. Она должна стать такой же — без сердца.

— И что ты хочешь услышать, Ян?

— Я просто поражен.

— Не сомневаюсь.

— Никак не ожидал тебя здесь увидеть. Да еще в качестве жены Кардью.

— Представь себе, что это для меня тоже неожиданный сюрприз.

— Да уж, действительно весьма странное совпадение. Меня отправили сюда для работы в штабе дивизии. Так сказать, для выполнения миссии «Джи». Это все держится в большом секрете. А Кардью — отличный инженер. Он отвечает за техническую часть. Именно поэтому я…

Он замолчал, заговорила Гейл:

— Но почему ты решил прийти к Кардью и поговорить с ним здесь, а не на работе?

— Что ж, в этом нет ничего удивительного.

Девушка прижала свою руку к груди — ей казалось, что ее сердце стучит просто оглушительно. Но как это больно сидеть сейчас в этой комнате с Яном. Ведь он давно стал для нее призраком. Она запрещала себе думать о нем. Но забыть живого Яна, с его нежными гипнотическими глазами, с его хрипловатым голосом, было невозможно. Гейл хорошо знала, что всегда любила только этого человека и ей не следовало выходить замуж за Билла.

Ян снова заговорил:

— Когда вы поженились?

— Несколько недель назад.

— Искренне желаю вам счастья, — холодно проговорил он.

— Спасибо.

Повисла неловкая пауза. Они оба курили, украдкой поглядывая друг на друга. Затем Гейл спросила:

— А ты?..

— Нет, — почти грубо бросил он. — Я не женат и не обручен.

— А! — прошептала она.

— Полагаю, с моей стороны будет довольно бестактно напоминать тебе о прошлом, и тем не менее…

— Спрашивай.

Девушка почувствовала, как вспотели от напряжения ее ладони. «Интересно, как долго еще не будет Билла?», — подумала она.

— В таком случае объясни мне, как ты могла не написать мне после того, что… с нами было.

Вопрос потряс ее до глубины души. Она посмотрела на него, ее щеки горели, глаза сделались огромными.

— Но как ты можешь задавать такой вопрос? Неужели я стала бы тебе писать после того письма, которое ты мне послал.

— Да, я написал. Но, по всей видимости, напрасно. Я полагал, что все это имеет для тебя такое же большое значение, как и для меня, поэтому рассчитывал, что ты будешь писать мне хотя бы иногда, как друг. Да, я действительно ничего больше и не требовал от тебя. Просто для того, чтобы знать, что мы по-прежнему друзья и когда-нибудь однажды мы обязательно встретимся. Я даже думать не мог о том, что никогда больше не увижу тебя.

Еще сильнее удивившись, она спросила:

— Но ведь ты попросил меня не писать тебе. Твоя мать сказала так в своем письме. Ты просил меня, чтобы я тебе не писала, не беспокоила тебя и позволила идти своей дорогой. Поверь, я написала целую кучу писем, но потом все их порвала. Ведь это было твое желание.

Теперь пришло время удивляться Яну. Он смотрел на нее неподвижным взглядом. Какая она была бледная! О многом говорили эти серые глаза под черными ресницами!

— Это тебе сказала моя мать? Не могу поверить! Я совсем не это просил ее тебе передать.

Они продолжали неподвижно смотреть друг другу в глаза. Гейл стала еще бледнее, она почувствовала, что готова упасть в обморок. Ее губы тихо прошептали:

— Я не понимаю. Это, должно быть, какая-то ошибка!

Ян стал ходить из угла в угол. Однажды она уже видела его таким. В ту ночь, вернее, вечером, когда он, рассердившись, предложил отвезти ее обратно в Париж к Симоне. Что же произошло? Теперь этого уже никто никогда не узнает.

— Послушай, Гейл. В тот момент, когда ты поехала в Англию, я отправился в Париж. Меня вызвали в министерство обороны. Там меня ждал приказ — немедленно присоединиться к подразделению в Марселе и отправиться в Индию. Из Парижа я позвонил матери в Эдинбург, так как сразу понял, что с тобой просто не успею связаться. И помнишь, ты еще просила меня не звонить тебе домой и не писать, так как твоя семья не знала еще обо мне. Ты боялась, что они начнут беспокоиться и подозревать тебя. Поэтому я рассказал о тебе своей матери. Не все, конечно. Я объяснил, что в Париже встретил девушку, которую полюбил, но так как я уезжаю на три года, то не могу связывать ее обязательствами. И попросил мать позвонить тебе. Я сказал ей твой адрес и попросил ее дать тебе мой в Индии. Еще попросил ее узнать, хочешь ли ты переписываться со мной. А потом долго ждал письма. Через некоторое время я понял, что ты не намерена продолжать со мной знакомство. И с уважением отнесся к твоему решению. — Он молча стоял перед Гейл, сцепив руки за спиной. — Вот так обстоят дела. Если моя мать тебе сказала что-то другое, Господь простит ее. Она очень плохо сделала и навредила нам обоим.

Гейл так сильно дрожала, что чуть не выронила сигарету.

— Ее письмо было холодным и жестким. Она просила меня не писать тебе ради твоего спокойствия.

— О боже! — воскликнул Ян Далмиер. — Но почему она так сделала? Я не могу плохо говорить о ней, потому что ее уже нет. Но если б она была жива, я бы разобрался с ней. Что она наделала! Она, вероятно, решила, что это просто какая-нибудь интрижка. Мать всегда хотела, чтобы я женился на какой-нибудь девушке из Эдинбурга, принадлежащей к светскому обществу. Хотя я давно вырос, мои родители обращались со мной как с мальчишкой, которым всегда надо руководить.

Гейл потушила сигарету и закрыла глаза одной рукой.

— Как это все ужасно, — проговорила она, прерывисто дыша. — Я бы обязательно написала, если б знала, что ты этого хочешь. Я всегда помнила о тебе.

— А я подумал, что ты больше не хочешь меня знать.

Она с упреком на него посмотрела:

— После всего, что… со мной случилось?

— Для меня это тоже много значило, — возбужденно сказал Ян. — Я просто подумал, ты решила, что в нашей ситуации полный разрыв был единственным выходом.

— Мне совсем не хотелось тебя терять, — проговорила Гейл, уже не сдерживая своих чувств. — Я чуть не умерла от горя. А когда я начинала думать, что ты на самом деле вовсе не любил меня, мне просто не хотелось жить.

— Но что толку теперь об этом говорить. Ведь ты замужем, Гейл. Увидев тебя сегодня здесь и узнав, что ты жена Кардью, я сразу понял, что не ошибся в своих подозрениях относительно твоего молчания.

Девушка дрожала, словно в лихорадке. Затем она медленно проговорила:

— Это все не так. Я ни на минуту не забывала тебя. Я чуть не умерла от горя. За три года я ни разу не посмотрела на другого мужчину. А потом… потом… началась война. Мне кажется, я немного сошла с ума. Все, что я знала о тебе, так это то, что у тебя много работы в Индии. А Билл — друг семьи. Он предлагал мне выйти за него замуж много-много раз. Это все произошло как-то случайно…

Девушка застыла на месте, прижав руку ко рту. Как она могла вот так открыто признать, что не любит своего мужа. И тем не менее Гейл знала, что любит только одного человека — Яна Далмиера. Все так запуталось, что ее мозг отказывался вообще что-либо понимать.

— Боже, какой кошмар, — сказал молодой человек.

— В таком случае ты все еще?..

— Да, черт возьми. Я все еще люблю тебя, Гейл. Все время, что я был в Индии, ничто не могло стереть твой образ у меня из памяти. Мы… в Париже… Наша ночь вместе.