Мэтью обливался потом. Одежда пропиталась испарениями его тела; по лицу бежали ручейки солоноватой влаги. Он увидел яростно спорящих мужчину и женщину. Что-то было не так. Они почему-то говорили не по-вьетнамски, а по-испански. Прежде чем Мэтью успел понять, в чем дело, на него навалилась черная туча беспамятства. Кошмар продолжался.

Со дня исчезновения Мэтью прошло три месяца, и Ли снова наведалась в Санта-Монику. Возле знакомого коттеджа стоял автомобиль – новенький «сандерберд» с откидным верхом и номером мексиканского штата Сонора.

– Si?

Ей открыла мексиканка лет двадцати пяти с черными волосами и глазами цвета свежезаваренного кофе; ее ладная фигура была обтянута белыми джинсами и алым «топом». При виде Ли – в кремовом костюме от «Шанель» – она нахмурилась.

– Мне нужен Мэтью Сент-Джеймс.

– Мэтью нет дома. До свидания. – Женщина хотела закрыть дверь, но Ли помешала ей, ухватившись за край.

– Подождите.

– Я же сказала, Мэтью нет дома.

Первой мыслью Ли было, что, разбогатев, Мэтью нанял прислугу. Но что-то в этой женщине – манера одеваться, собственническая интонация, с которой она произносила его имя, – пробудило в Ли тревогу.

– Мэтью в городе?

– Si. Но его нет дома.

– Можно я подожду? Женщина не сдвинулась с места.

– Зачем вам нужен mi exposo?

Хотя Ли и владела испанским – на бытовом уровне, – она решила, что ошиблась.

– Ваш – кто?

– Мэтью – mi exposo. Мой муж.

– Я вам не верю!

– Es verdad. Это правда. Минуточку. – Женщина скрылась в глубине дома. Ли застыла на пороге. Голова шла кругом. Неподалеку, на пляже, играли в волейбол, время от времени награждая друг друга шутливыми кличками. Их возгласы гудели у нее в ушах как отдаленное эхо. Через минуту женщина вернулась. – Вот мой муж. – И предъявила фотографию.

На снимке были изображены новобрачные. Женщина в белом платье из пушистой материи – на черных волосах корона из флер-д'оранжа, – подняв голову, с обожанием смотрела на Мэтью. Из-за его плеча выглядывал человек в черной тужурке с жестким белым воротничком – видимо, священник. Ли пошатнулась как от подземного толчка.

– Извините за беспокойство, – выговорила она с трудом: губы не слушались. Кружилась голова. Не дай Бог шлепнуться в обморок. Она еще ни разу в жизни не теряла сознания.

Мексиканка пожала плечами.

– No problema, я передам мужу, что вы приходили. – Она еще раз окинула Ли долгим, оценивающим взглядом. – Не знаю вашего имени.

– Это неважно.

Ли кое-как спустилась с крыльца. У нее было такое чувство, будто она не туда попала. Это не дом Мэтью. И как вообще она очутилась в этом месте?

Сидя за рулем своего автомобиля, она убеждала себя: это сон. Один из тех страшных снов, когда за вами гонятся демоны и вот-вот настигнут, – и тут вы просыпаетесь, в тепле и уюте своей постели.

Поздно вечером Ли сидела у себя на балконе, глядя, как набегают на песок залитые лунным сиянием волны, и крепко-крепко обхватив себя руками за плечи, чтобы хоть чуточку унять боль одиночества. И удержать слезы.

Как ни лестна и как ни щекочет самолюбие шумиха громкой, блестящей премьеры, Ли предпочитала так называемые предварительные просмотры – без помпы, практически анонимно, с рядовыми, неподготовленными зрителями, заплатившими за билет вполне рядовую сумму. Незаметно устроившись в предпоследнем ряду кинотеатра в Портленде, штат Орегон, и ужасно волнуясь, Ли ждала реакции публики на «Опасного».

Убедившись, что первый же эпизод – на фоне титров – завладел их вниманием, она с облегчением вздохнула. И дальше экран постоянно держал зрителей в напряжении. А через полтора часа, к тому времени как бандит Райдер Лонг и его – теперь уже добровольная, вооруженная короткоствольным пистолетом – пленница благополучно ограбили парижский филиал Швейцарского кредитного банка, зал был точно наэлектризованный.

И наконец – эпизод, который совершенно околдовал аудиторию – включая Ли.

– Не могу поверить, что мы это сделали! – воскликнула Марисса (Мэрилин), входя вслед за Райдером в купе ночного поезда, который должен был доставить их из Парижа в Барселону. – Я это сделала! Просто чудо! Никогда не делала ничего более восхитительного!

Глаза Мариссы сверкали как два только что отшлифованных изумруда; лицо раскраснелось; она дрожала от возбуждения, как чистокровная лошадь перед скачками.

Мэтью (Райдер) прислонился к стене и, скрестив руки на груди, наблюдал за ее триумфальной пляской.

– А я Думал, что самым восхитительным для тебя было трахаться со мной.

– Да, конечно, – она потянула за молнию на кожаном чемоданчике. Поезд отошел от станции. – Это само собой. Но грабить банки – волнует ничуть не меньше.

Перевернув чемоданчик вверх дном, она обрушила на узкую полку дождь из разноцветных банкнот.

– Нет, Райдер, ты только посмотри! – Она стала пропускать банкноты через пальцы как песок. – Должно быть, здесь франков на два миллиона долларов. Самое меньшее. – Марисса принялась сортировать купюры. – Когда ты хочешь делиться? Прямо сейчас? Или попозже? В барселонском отеле?

Райдер передернул плечами.

– Мы не будем их делить.

– Ты обещал! Сам говорил: мы равноправные партнеры!

Он снова приподнял и опустил широкие плечи, обтянутые черным рыбацким свитером.

– Давай бороться – это прибавит ситуации пикантности.

– Что ты имеешь в виду? Реслинг?

– Нет. Настоящую борьбу.

– Превосходно! – Марисса засмеялась, уверенная в том, что он ее разыгрывает. – На ковре? Или на матрасе?

– На полке. Или на полу. Готов выслушать твои предложения.

Она широко распахнула ярко-зеленые глаза. С удивлением. И осторожным интересом.

– Ты правда не шутишь?

– По-моему, ты уже достаточно хорошо меня знаешь, чтобы понять: я никогда не шучу. Особенно если разговор идет о деньгах. Итак, что скажешь? До положения на лопатки.

Наступившую напряженную тишину нарушал лишь ритмичный стук колес. Потом девушка нервно хихикнула.

– Но я не умею бороться. В танцклассе мадам Фонтен этому не обучали.

– Не бойся, – он молниеносным жестом стянул через голову свитер. – Ты быстро поймешь, что к чему. Это похоже на секс. Только лучше оплачивается – в данном случае.

– Я все же не…

– На тебе слишком много одежды.

Мэрилин застыла как вкопанная. Он быстро расстегнул ее блузку и, сорвав с плеч девушки, швырнул на пол. И снова протянул руку. Она затаила дыхание, ожидая ласки, но мужская рука прошла мимо и выхватила хрустящую бумажку.

– Подумай, – искушал он, гладя ей шею купюрой. Потом опустился ниже, повторил очертания лифчика. – Это может стать твоим. От тебя только всего и требуется, что уложить меня на обе лопатки.

– Ты сильнее, – пожаловалась она, дрожа от ожидания и страсти. – Это нечестно.

Он спустил у нее с плеча одну бретельку.

– Буду работать одной рукой.

Райдер – левша… Мэрилин перевела взгляд с мужчины на деньги.

– Только правой.

Вторую бретельку он сдернул зубами.

– Круто берешь! Мэрилин учащенно дышала.

– У меня был хороший учитель.

– Давай проверим. – Он без предупреждения грубо опрокинул ее на полку и впился ей в губы долгим, страстным поцелуем. Она уже была готова уступить напору чувств, но вдруг вспомнила его условие.

– Это нечестно! Используешь отвлекающие маневры! – Девушка вырвалась и, собрав все свои силенки, повалила на полку самого Райдера. Задрав юбку, оседлала его и стала надавливать на плечи. – Моя взяла!

– Это ты так считаешь! – Стремительное, неуловимое движение – и Райдер очутился наверху; она распласталась под ним. Зажав ее ногами точно клещами, он залез рукой под юбку; с губ девушки сорвался невольный вздох удовлетворения.

– Правило номер один: не радуйся раньше времени!

– Пожалуйста, Райдер! – Она тяжело дышала, как загнанное животное, зато он – абсолютно ровно. Однако Мэрилин не собиралась сдаваться. За окном мелькали слабо освещенные луной сельские пейзажи Франции. – Дай мне хоть минуточку – отдышаться!