Главная проблема, думал он, сворачивая с Голливудского шоссе на дорогу к Санта-Монике, заключается в том, что, несмотря на совместную работу, Ли позволила ему разглядеть лишь верхушку айсберга.

Из радиоприемника звучал уже голос Джеймса Тейлора. Мэтью слушал и размышлял о том, что именно подводная часть айсберга сгубила «Титаник».

Виновато улыбнувшись владельцу автомобиля, который она неосторожно подрезала, Ли припарковала свой «ягуар» между красным спортивным «мерседесом» и серым, с металлическим отливом «роллс-ройсом» с затененными стеклами.

Она никогда не испытывала на себе волшебного притяжения Родео-Драйв, где до невозможности тощие и сказочно богатые бездельницы тратили деньги с одержимостью, позволявшей говорить о «покупательской лихорадке». Сама Ли, несмотря на профессию и положение в обществе, предпочитала деловой классический стиль в сочетании с добротной материей – чтобы можно было носить вещи из года в год. Мысль о том, чтобы купить броское платье на один вечер, еще недавно показалась бы ей абсурдной.

– У нас есть именно то, что вам нужно. – Продавщица в шикарном, облегающем черном платье сняла с вешалки нечто алое, атласное, без бретелек и с короткой юбкой колоколом. – На вас, дорогая, это будет выглядеть сногсшибательно.

– Боюсь, даже если оно будет на мне держаться – в чем я сомневаюсь, – к концу первой части я околею от холода.

– Как насчет этого? Редкий цвет – вы не находите? Это было изумрудное платье для дружеского коктейля с расшитым бисером болеро из той же материи. Как раз подходящий фасон, но Ли не одобрила цвет:

– Он меня бледнит.

Продавщица с профессиональной невозмутимостью перебирала варианты.

– Черное идет всем.

Черное вечернее платье было весьма элегантно – с узкой юбкой до самого пола и длинными узкими рукавами. Но спереди вырез шел от горла до талии; Ли ни за что не осмелилась бы так обнажиться перед Мэтью.

– Нет, это не то. – Она начала жалеть о предпринятой охоте за нарядом.

– У вас стройная фигура, вам пойдет вот это. – Девушка демонстрировала то, что показалось Ли облаком пастельно-розовых кружев.

– Похоже на сахарную вату. – Ей меньше всего хотелось вызвать у Мэтью подобные ассоциации.

– В этом вы будете ослепительны.

Она категорически отвергла тонкий, как паутинка, золотисто-алый восточный наряд, состоявший из шаровар и кофточки.

– Я бы чувствовала себя актрисой, которую не взяли на роль одалиски. Не хватает только семи вуалей.

Продавщицу было не так-то просто сбить с толку.

– Господи, совсем забыла! Как раз сегодня утром мы получили дивное платье – оно еще в подсобке. Сейчас принесу. – И удалилась, прежде чем Ли смогла ее остановить.

– Вот! – Глаза продавщицы, когда она вернулась, сверкали триумфом.

Ли открыла рот, чтобы поблагодарить ее за хлопоты и объяснить, что она передумала, но вместо слов с ее губ слетел возглас восторга.

– Потрясающе! – Голубое, с тончайшей серебряной нитью шелковое платье от Валентино показалось ей самой красивой вещью на свете. – Никогда не видела такого оттенка!

– Эта серебряная нить была сделана вручную и доставлена в Париж. Точно из такой материи Эдит Хэд в пятьдесят пятом году сшила платье для Грейс Келли, которой предстояла церемония вручения «Оскара». Это, по-моему, даже лучше.

– Да, оно неподражаемо. И, наверное, очень дорого? Продавщица, словно не слыша, отцепила ярлык.

– Почему бы вам не примерить?

Соблазн был слишком велик, и Ли не устояла.

Голубой мерцающий шелк струился горным ледяным потоком, подчеркивая плавные изгибы тела. Декольте до плеч выгодно оттеняло обольстительную сливочную кожу, а разрез юбки как раз в требуемых пределах открывал ноги. Но только повернувшись к зеркалу спиной, Ли смогла в полной мере оценить возможности платья: если спереди вырез интригующе прикрывал холмики грудей, то сзади он спускался до талии.

– Ну как? – спросила продавщица из-за ширмы.

– Тесновато, – солгала Ли, торопясь скорее выбраться из платья – и из магазина, – пока у нее еще есть силы сопротивляться.

– Давайте посмотрим. – Продавщица без приглашения вошла в кабину. – Ну, разве я не права – оно само совершенство! Жаль беднягу!

– Простите?

Ли поворачивалась и так и этак, изучая свое отражение в зеркале и чувствуя себя маленькой девочкой, впервые играющей в переодевание. Она была околдована помимо воли, сражена великолепием этого платья. И – сексуальна!..

– Кто бы ни был тот мужчина, для которого вы наряжаетесь, ему можно только посочувствовать. Один только взгляд – и пиши пропало.

У Ли перехватило дыхание. Если всего лишь несколько минут назад она вошла в примерочную интересной деловой женщиной, то теперь на нее смотрела из зеркала обольстительная сирена.

И она сдалась.

В глубине души Ли отдавала себе отчет в том, что, возможно, делает крупнейшую ошибку в своей жизни. И все-таки не могла оторвать взгляд от суперсексуальной незнакомки в зеркале.

Вествуд был кинематографическим центром Лос-Анджелеса. Именно здесь сосредоточились лучшие премьерные кинотеатры в мире. Окруженный такими фешенебельными районами, как Беверли Хиллз, Бель Эр, Брентвуд и Холмбли Хиллз, Вествуд завораживал бьющей через край энергией, которую ему сообщали, во-первых, космополитически настроенные студенты, а во-вторых, хиппи, члены молодежной коммуны.

На подходе к кинотеатру Ли удовлетворенно улыбнулась при виде огромных змеевидных очередей к кассам. Публика Вествуда – самая благодарная на свете, ничто не сравнится с ее энтузиазмом. Эти очереди всякий раз возвращали ей понимание самой сути ее работы.

Волшебство.

Восторг.

Иллюзия.

Хотя лучи прожекторов больше не шарили по ночному небу, холодное неоновое свечение по всему фронтону над парадным входом в кинотеатр волновало ничуть не меньше. В день премьеры у входа толпились фотокорреспонденты с камерами наготове и фаны, в несколько рядов выстроившиеся вдоль красной ковровой дорожки в надежде хоть одним глазком глянуть на всемирно известную звезду.

Дженет Бриджес потрудилась на славу. Хотя не был отснят еще ни один эпизод «Опасного», Мэтью уже узнавали. Когда он и Ли вышли из лимузина, стайка девушек-подростков в эластичных с люрексом «топах» и обтягивающих джинсах принялась восторженно выкрикивать его имя.

– Ну и как она – известность? – лукаво спросила Ли. Девчушки вытягивали шеи, чтобы разглядеть эту великолепную пару.

– Чувствую себя как медведь в клетке.

– Это неприятно? – спросила она, опускаясь в свое кресло.

– Само собой. Неужели вам бы понравилось?

– Я выросла в кинобизнесе. Привыкла жить на виду. Правда, никогда не стремилась играть.

– Я тоже не грезил «Одиноким скитальцем».

– И тем не менее согласились пройти прослушивание на роль в «Опасном»?

– Деньги, полученные за этот фильм, позволят мне в полную силу писать. Это – единственная причина, по которой я согласился сниматься.

– Вы как будто жалеете?

Контракт все еще не был подписан. Если на данном этапе Мэтью заберет в свою шальную голову отказаться, Ли не представляла, что она будет делать. После его ответа у нее поползли мурашки по спине.

– Пожалуй.

В это время погас свет, раздвинулся бархатный занавес и на экране появилась знакомая корона – эмблема студии «Бэрон».

Сидя в темноте, Ли думала о том, что тысячи людей со всех концов земли, словно бабочки на огонь, стремятся в этот город, чтобы попытать счастья в этой жуткой рулетке и стать звездой. Сколько одаренных актеров и актрис продали бы душу дьяволу за шанс, доставшийся человеку, который сидел сейчас рядом с ней!

Спустя два часа у Ли не осталось сомнений в том, что Ким была права – фильм «Беспорядочная стрельба» обречен на прокатный успех. Это был триллер, нашпигованный сценами секса и насилия, с острым сюжетом, хорошо прописанными персонажами и динамичными диалогами. Чего еще желать?

Они поднялись со своих мест.

– Вот вам и новый хит, – сказал Мэтью.