Молчание.

— Может, тебе надо один раз как следует…

Молчание.

— Ты понимаешь, о чем я. Капризные бабы это любят. Когда их как следует…

Марлена распахнула дверь.

— Оттрахают? — язвительно спросила она.

Отец возмущенно передернул плечами. Чего она лезет в мужские разговоры?!

Марлена не стала задерживаться в кухне и пошла в детскую. Андреа спала. Марлена открыла окно и невидящим взглядом уставилась в темноту, утирая бессильные слезы. Что, скажите ради Бога, это за мужчины, которые всерьез полагают, что стоит как следует «поиметь» женщину, как она немедленно откажется от всяких духовных устремлений и исканий. Да и с чего мужики, черт побери, взяли, что сами в состоянии быть настоящими суперменами в постели? Они что, все страдают манией величия?

Эту ночь она провела в гостиной. Нет, она больше не может рисковать достигнутым ею положением.

В день двадцатипятилетия Марлены на ее рабочем столе стоял большой букет весенних цветов. Поздравительную открытку от имени всех сотрудников подписали Георг Винтерборн и доктор Бенда.

Марлена позвонила доктору Бенде и поблагодарила его. Она набрала вслед за этим и номер шефа, но в последний момент передумала и попросила девушку из регистратуры ненадолго заменить ее за пультом. Она поднялась на пятый этаж и постучала в кабинет Георга Винтерборна.

Он сидел за письменным столом и говорил по телефону. Когда Марлена вошла, он указал ей на стул и приветливо улыбнулся.

Она уселась, положив ногу на ногу. Ей было приятно чувствовать его заинтересованный взгляд.

Когда разговор по телефону закончился, Марлена быстро поднялась, сказав, что ни в коем случае не хотела бы ему мешать, но ее так тронуло его внимание, что решилась поблагодарить лично.

— Как вам работается? — поинтересовался владелец фирмы.

— Очень хорошо, я уже вполне освоилась. У меня даже появилось несколько предложений по улучшению работы.

— Ах, вот как? — заинтересованно посмотрел на нее Георг Винтерборн.

— Но я понимаю, что в фирме надо соблюдать субординацию. Мой непосредственный начальник — доктор Бенда. Свои предложения я передам ему.

— Вы умная девушка. Но, может быть, вы позволите и мне их выслушать?

Марлена изложила свои предложения, касающиеся главным образом того участка, где она работала. Прежде всего службы телекоммуникационной связи и почты.

Внимательно выслушав ее, владелец фирмы усмехнулся:

— Не дай Бог, вас услышат мои секретарши за дверью. Они вам глаза выцарапают.

— Я не боюсь ваших секретарш.

— Зато я боюсь. — Он рассмеялся.

Они договорились, что он поговорит с господином Бендой, упомянув, как бы между прочим, что Марлена принимала участие в выработке этих предложений. Тогда это никого не заденет.

Марлена поблагодарила шефа и поднялась со стула:

— Кстати, с осени я буду ходить в коммерческое училище. Три раза в неделю по вечерам и в субботу утром.

— Кем же вы хотите стать? Бухгалтером? Или… секретарем отдела?

— Нет. Я не собираюсь оставаться секретаршей.

— Почему?

Она улыбнулась:

— Мне и дома хватает работы по обслуживанию своей семьи. Я сыта этим по горло.

Он проводил ее к двери. Она вдруг ощутила легкое беспокойство. Он такой… современный. Не будь он намного старше ее, вполне мог бы занять достойное место в ее фантазиях.

— До свидания. — Его глаза смотрели на нее насмешливо, словно он прекрасно понял истинную цель ее визита — обратить на себя внимание.

Марлена улыбнулась в ответ, чуть иронично и многозначительно, чтобы дать ему понять: она знает, что он знает. Ну что ж, теперь у них появилась маленькая общая тайна.

Через пару дней Марлене внезапно позвонила свекровь. Она хотела бы пригласить завтра Марлену на ужин в ресторан. Бернхард пообещал побыть дома с Андреа.

Подходя к столику, за которым сидела ее свекровь, Марлена в тысячный раз повторила себе, что ей нечего волноваться, но все же она нервничала.

Пока они заказывали еду и напитки, разговор шел ни о чем. Ульрика ни словом не упомянула о работе Марлены, словно это была запрещенная тема. Только когда принесли аперитив, она спросила:

— Скажи мне честно, Марлена… Тебе не надоело целые дни проводить в этой скучной конторе?

Марлена отрицательно покачала головой:

— Нет. Мне там очень нравится.

Свекровь выпрямилась на стуле. Борьба началась. Откровенность за откровенность, говорила ее решительная поза. Потом она заговорила. Тихо и внушительно. Уже долгое время она обеспокоенно наблюдает за Марленой и Бернхардом, с особенной тревогой — с тех пор, как начались серьезные ссоры.

Ульрика все больше входила в раж. Бернхарду нужна жена, которая сохраняла бы его силы для работы на благо семьи, которая заботилась бы о детях — слово «дети» она подчеркнула — и которая создавала бы в доме дружелюбную, уютную и теплую атмосферу. Разве Марлена не понимает нелепости своих стремлений к так называемой самостоятельности? Даже внешне она изменилась к худшему — похудела и побледнела. Естественно, при такой-то нагрузке.

Марлена выслушала ее, сжав зубы. За супом она наконец решилась и рассказала, чем ее устраивает работа в издательском доме Винтерборна. За горячим блюдом поведала, что собирается уйти от Бернхарда, за сыром и сухим вином — почему она решила уйти, за десертом — как представляет себе процедуру развода.

Удивительным образом Ульрика Штритмайстер восприняла эту новость. Она заявила, что давно ожидала такого поворота событий. Она давно уже говорила сыну, что они с Марленой не подходят друг другу. Но почему-то Бернхард не хочет расставаться с ней. До сих пор не хочет. Кстати, Марлена знает, что дом, в котором проживают они с Бернхардом, принадлежит ей, Ульрике, и лишь сдается Бернхарду внаем?

Марлена этого не знала. Она считала, что родители мужа передали этот дом ему сразу после их свадьбы.

— Но для меня это не имеет значения, я все равно скоро перееду.

Казалось, свекровь ощутила бесконечное облегчение. Она пообещала Марлене склонить Бернхарда к разводу.

Марлена задумчиво смотрела на свекровь. Почему та вдруг перешла на ее сторону? И вдруг как молния сверкнула в ее голове: она вспомнила сцену на похоронах, этот кокетливо-просящий взгляд, который Ульрика бросила на сына, то, как судорожно вцепилась она в его руку. Если она, Марлена, навсегда исчезнет из их жизни, сын будет принадлежать ей одной.

— Что меня всегда в тебе восхищало, — без всякого перехода заявила Ульрика, — так это твое мужество. С одной стороны, мне очень жаль, что ты расстаешься с Бернхардом. Ты могла бы быть ему очень полезна. Когда ты станешь постарше, ты превратишься в сильную, привлекательную и уверенную в себе женщину. Для бизнеса это прекрасные качества. С другой стороны… — Она отвела глаза и уставилась в пустоту. — С другой стороны, мне совершенно ясно: если вы останетесь вместе, каждому из вас придется подавлять свою индивидуальность. Такие элементарные вещи в психологии понимаю даже я.

Теперь, когда самые трудные слова были уже произнесены, обе женщины испытывали облегчение и, закончив обед, попрощались без всякой враждебности.

Следующим вечером Марлена поехала к врачу. Она консультировалась у своего гинеколога, пожилого мужчины, школьного приятеля ее свекрови. С января она уже несколько раз откладывала свой визит к нему, хотя из-за постоянных неприятностей и волнений у нее нарушился месячный цикл. Теперь откладывать было больше нельзя.

— Побольше движения, свежего воздуха. Кальций, витамины… Вы беременны, фрау Штритмайстер.

— Что, простите?

— Я думаю, девять-десять недель.

— Но у меня еще в феврале была менструация. Правда, слабая, но все же…

— Это бывает. — Врач сел за письменный стол и стал вписывать что-то в медицинскую карту Марлены.

Марлена была оглушена, убита. Как сможет она развестись, будучи беременной? А Бернхард? Этой беременностью он окончательно заточит ее в четырех стенах!