Зазвонил телефон. Секретарша растерянно сообщила, что звонит госпожа Бехштайн.

Марлена попросила связать госпожу с ней. Растерянная Сусанна Бехштайн сообщила, что ее муж не вернулся вчера домой, что она бесконечно волнуется, но предполагает, что господин Бехштайн, вероятно, всю ночь был с этим богачом-банкиром. Все знают, что эти типы интересуются только бардаками и секс-шопами. Поэтому она хочет спросить, не получал ли ее супруг задание сопровождать этого банкира куда он пожелает.

Марлена напряженно размышляла. Потом сказала, что, видимо, это соответствует истине, потому что господин Леонард до сих пор не появился на работе.

— Но я обязательно сразу же наведу справки.

Она позвонила Иоганне в бюро.

— Что ты сделала с Бехштайном?

Иоганна хмыкнула:

— Он, как оказалось, просто безутешный страдалец.

— Где же он?

— И, конечно, не любит свою жену.

— Где же он?

— Он захотел, чтобы я задрапировалась в простыню вместо нижней юбки, а сам ползал вокруг меня на коленях.

— Иоганна!

— Да-да… Он снял номер в «Шератоне».

— Бехштайн?

— Он вел себя, как Онассис. Шампанское и голая баба, — так приблизительно представлял себе счастье его обывательский умишко. Шампанское он смог себе позволить, голую бабу — нет. Когда я его покинула, он лежал поперек кровати и храпел, как заржавленная труба.

— Почему ты это сделала?

— Потому что это доставило мне удовольствие. И потому что ты моя подруга.

— Но он до сих пор не появился.

— Тогда он не встанет тебе сегодня поперек дороги. — Иоганна! Это непорядочно и аморально.

— Ну и что?

— В каком он номере?

— Тебе придется все равно оставить эту идею. Когда я уходила, он был совершенно зеленого цвета.

— Какой номер?

— Прекрати, Марлена! Теперь ты пойдешь на это представление и спасешь ситуацию, взяв на себя доклад Бехштайна. Ты представишь свой отдел, поняла? Ты ведь его хорошо знаешь. Так давай же! Не упусти свой шанс!

— Номер комнаты!

Иоганна застонала:

— Комната 611. И ради этого я выслушивала его безутешные разглагольствования?!

— Я не просила тебя об этом. — Марлена положила трубку, но в тот же момент телефон зазвонил вновь.

— Винтерборн. Что там с Бехштайном?

— Его еще нет.

— Его жена звонила мне. Говорит, будто вы ее уверили, что ее обожаемый супруг сопровождает господина Леонарда.

— А что я ей могла сказать?

— И что же теперь?

— Может быть, мне навести справки?

— Но где?

— О… у меня есть одна идея…

Марлена позвонила в отель «Шератон», но ей сказали, что номер 611 не отвечает. Тогда она быстро заказала такси, поехала в отель и, уже поднимаясь в лифте, решала, как ей быть дальше. Что, если он не откроет? А вдруг у него, не привыкшего к алкоголю, случился инфаркт? Или алкогольное отравление? Вдруг захлебнулся своей рвотой? И как она сможет объяснить свое появление здесь.

Она постучала в дверь номера. Оттуда не донеслось ни единого звука. Марлена постучала сильнее. Когда мимо прошла горничная, она сунула ей несколько марок в карман и попросила разбудить гостя из номера 611 и напомнить ему о докладе в издательском доме Винтерборна. Она ждала у двери, пока Бехштайн с распухшим лицом и воспаленными глазами не возник в коридоре.

— Боже мой! Что происходит?

Она вошла в номер. Две пустые бутылки из-под шампанского, бокалы, полная пепельница. Костюм Бехштайна помят, рубашка расстегнута до пояса. Должно пройти время, прежде чем он полностью овладеет собой и справится со своим поражением. А может, ему хватит и пары часов? Защитные механизмы, вытесняющие подобные воспоминания, у мужчин очень сильны, а у удачливых менеджеров они, возможно, даже входят в программу обучения, и их специально тренируют.

— В таком виде вы не можете появиться в фирме. И дома тоже.

Он изменился в лице и исчез в ванной комнате. Марлена услышала, как его рвет.

Она взглянула на часы. Оставался час.

Марлена позвонила портье и попросила принести бритву. Потом постучалась в дверь ванной комнаты и спросила Бехштайна, какой у него размер рубашки. Сунула горничной еще одну банкноту и послала ее в киоск на первом этаже. Потом попросила немедленно отгладить его костюм.

Через полчаса Марлена с Бехштайном уже сидели в такси, и за пять минут до начала презентации они со своими папками уже входили в конференц-зал.

Георг Винтерборн бросил на Марлену вопросительный взгляд. Марлена успокаивающе улыбнулась в ответ. Она заметила, с каким искренним уважением провожали ее эти глаза, и его восхищение подействовало на нее, как возбуждающее средство, как рюмка шнапса перед обедом. Она с достоинством кивнула всем присутствующим и заняла свое место.

Бехштайн все еще был бледен. Он отбарабанил свой доклад так, словно несся по русским горкам: то слишком быстро, то слишком медленно, теряя смысл и бесконечно извиняясь. Но его состояние не бросилось в глаза Вальтеру Леонарду. После доклада Бехштайна всех пригласили на а-ля фуршет. При взгляде на бокалы Бехштайн изменился в лице.

Марлена, Винтерборн и Бехштайн стояли у окна.

Бехштайн сказал:

— Даже не знаю, как такое могло случиться… Эта женщина… — он беспомощно пожал плечами. — Должно быть, потаскушка какая-нибудь…

— Уверяю вас, вы ошибаетесь. Я тоже вчера заметил эту женщину, — холодно ответил Винтерборн.

Бехштайн замолчал. Он выглядел совершенно несчастным.

— Поблагодарите фрау Шуберт, — посоветовал Винтерборн. — Если бы не ее энергичность…

— А как вы, собственно, меня нашли? — робко спросил Бехштайн и удивленно посмотрел на Марлену.

— Несколько справок. В баре и у музыкантов. Мне просто повезло.

— И кто… она была?

— Может быть, вам нужен адрес?

Бехштайн застонал:

— Ради Бога! — его заискивающий взгляд снова был устремлен на Винтерборна. «Я очень себе навредил?» — казалось, спрашивали его глаза.

Часом позже Марлена припарковала машину на стоянке для клиентов абелевского концерна. Марлена вышла из машины и пошла к проходной. Самый короткий день в году… «Еще три раза поспать, и будет Рождество», — сказала Андреа утром. Марлена вздохнула.

Никлас шел ей навстречу. С блондинкой, почти такой же высокой, как он, и очень стройной. Она носила такие же очки, как у него, в золотой оправе, и в руках у нее был такой же «дипломат». Они улыбались друг другу доверительно, как друзья. Как очень близкие друзья.

Марлена поспешно отступила в тень. Небо, казалось, спустилось ниже. У нее внезапно заложило уши, и уличный шум стал совсем неслышим.

Никлас и женщина сели в одну машину. За рулем была она. Машина резко тронулась с места, и через минуту маленькая улочка опустела. Темнота и тишина. Слышно было, как в проходной зазвонил телефон.

Вечером, сидя у телевизора, Марлена ловила себя на том, что каждый раз внутренне сжимается, если на экране появляется блондинка. Была ли это дикторша с холодными глазами, комментирующая события дня, или светловолосая актриса, призывно глядящая на своего мужчину… Марлена придирчиво поглядывала на Никласа, пытаясь уловить какие-нибудь изменения в его лице. Но Никлас вел себя, как обычно, — потягивался, зевал, ронял орешки на плед.

Гораздо позже, незадолго до дня рождения Марлены, в апреле, Никлас вдруг стал нервознее, раздражался по пустячным поводам, придирался к жене.

— Если у тебя неприятности и тебе есть что сказать мне, так говори! — закричала на него как-то Марлена, не выдержав.

Он опустился на кухонный стул, на котором лежали его неглаженые рубашки.

— Опять мне всучили гнусную работенку, — пробурчал он нехотя.

Потом рассказал Марлене, что концерн решил провести сокращение штатов. Поэтому Никлас должен в ближайшие месяцы предоставить начальнику отдела кадров предварительный список сотрудников, контракты с которыми должны быть аннулированы. Волна увольнений накроет, конечно, преимущественно рабочих и служащих старшего возраста, и поэтому в фирме царят волнение и нервное напряжение.