Она отступила в сторону, позволяя ему выйти вперед — тому, кто раньше оставался в тени. Он подошел к двери камеры, и свет упал на его лицо. Это был Джеральд.

Гермиона в шоке глубоко вдохнула и попыталась кинуться вперед. Гарри схватил ее за руки и удержал.

— Ты! — крикнула она. — Кто ты? КТО ТЫ?

Гарри держал ее под обе руки, крепко прижимая к себе; она вырывалась в попытке добраться до Джеральда и, если сможет, физически сорвать с него маску.

Джеральд подошел ближе и взглянул в ее красное от ярости лицо:

— Ты выглядишь такой расстроенной, Гермиона. Разве нам не хорошо было вместе?

Она прекратила вырываться и стала испепелять его взглядом, тяжело дыша:

— Просто хотелось бы знать, с кем это мне было хорошо.

Джеральд оглянулся на Аллегру:

— Как считаешь?

Она пожала плечами:

— Сейчас это уже не имеет значения.

Джеральд снова повернулся к Гарри с Гермионой (Квинн держалась сзади); все трое наблюдали за мужчиной, затаив дыхание. Выражение лица Джеральда не изменилось, но по его телу от макушки донизу прошла рябь, смывая гламур. При виде его настоящей внешности Гермиона прислонилась к груди Гарри, из ее горла вырвался задушенный хрип. Она почувствовала, как Гарри напрягся у нее за спиной, он так сильно вцепился в ее руки, что ей было почти больно.

— Бо... же... МОЙ! — крикнула она в лицо теперь разоблаченному мужчине.

Это был Драко Малфой.

Он выглядел... ожесточенным. Будто он долгое время мотался по миру, не имея доступа к множественным домашним удобствам. Он был одного роста с Гарри, но худым и каким-то жилистым. На нем были черные джинсы, низко висевшие на его худых бедрах, ботинки на высокой платформе и темно-фиолетовая безрукавка. Толстая цепь, прикрепленная к ремню, дугой свисала ему на бедро и уходила в карман джинсов; на руках под кожей синели выпуклые вены. На груди у него был черный кожаный патронташ, палочка была вставлена в отверстие в нем у грудины. Ранее бледная кожа была тронута легким загаром, у него было узкое лицо с заостренными чертами, впалыми щеками и сурово поджатыми губами. Глаза его были похожи на осколки серого льда, в его далеком взгляде была тяжесть всего мира. Больше всего, однако, шокировали его волосы. От когда-то платиновых они потемнели до кленово-белых, они спадали ему на плечи и были заплетены в сотни крошечных косичек, каждая из которых заканчивалась черным блестящим шариком. Он просто стоял на месте и ждал их реакции, весь из себя плохой мальчик.

Гарри в полном оцепенении таращился на него. Медленно, не спеша, он отпустил Гермиону и пошел вперед, пока не оказался лицом к лицу с бывшим врагом, которого считал мертвым. Несколько бесконечных секунд он просто на него смотрел, но он должен был что-то сделать, даже если теперь уже ничего было не изменить. Гарри размахнулся и дал ему в челюсть со всей силы, а силы у него хватало. Голова Драко запрокинулась, но он даже не отшатнулся. Он снова посмотрел на Гарри, на лице его появилась мрачная улыбка. Из уголка рта стекала тонкая струйка крови.

— Ты пятнадцать лет хотел сделать это, да, Поттер? — сказал он. Голос у него был замогильным, будто кто-то тренировался на его глотке в метании дротиков.

— Ну ты и уб

к, Драко, — делая шаг вперед, сказал Гермиона. — Понравилось? Надеюсь, ты неплохо повеселился, изображая Джеральда.

— На самом деле, он был до жути скучным, — заявил он, небрежно изучая свои ногти. Он ей улыбнулся, и в его серых глазах появились озорные огоньки. — А вот в тебе больше энергии, чем я мог себе представить... особенно для грязнокровки, — Гарри кинулся вперед, словно хотел снова его ударить, но Гермиона схватила его и оттащила. Драко переводил взгляд с одного на другого. — Ну, вы только на них посмотрите. Разве не мило? — он подступил ближе к Гарри. — Помнишь тот вечер, когда я зашел, чтобы забрать ее на деловую вечеринку?

— Как я могу забыть, — ответил Гарри.

— Видел бы ты себя. Сидел там и желал мне самой жуткой и болезненной смерти. У тебя все на лице было написано. А потом с лестницы спустилась она... кстати, ты и правда красиво выглядела... у тебя чуть глаза не повыскакивали. Я уже знал, что она тебя любит: она о тебе говорила без остановки, — закатил он глаза на последних словах. — Но до того момента я не осознавал, что это взаимно, — он пожал плечами. — Думаю, лучше поздно, чем никогда. Плохо только, что у вас не будет многих лет, чтобы насладиться этими отношениями... но вы сможете провести вместе остаток жизни, — он вытянул шею и посмотрел им за спины; когда он это сделал, его глаза впервые ожили. — Квинн, пойдем. Ты уже достаточно долго притворялась.

Гарри с Гермионой пораженно уставились на Квинн, которая быстро шмыгнула мимо них и кинулась в объятья Драко. Они жадно поцеловались, будто давно не были вместе... а так, подумала Гермиона, скорее всего, и было.

— Так и знала, — сказала Гермиона голосом, полным гнева и грусти одновременно. — Я просто не хотела в это верить. Ты мне слишком нравилась.

Квинн посмотрела на них:

— Мне жаль, правда. Моей задачей было доставить вас сюда.

Гермиона кивнула:

— Направитель. Твое знание этого здания. Моя внешность на фальшивом теле. Даже наши с Гарри отношения.

Гарри обратился к Аллегре:

— У тебя уже несколько месяцев был прямой доступ в мою жизнь, сначала через него, а потом через нее.

Аллегра шагнула вперед и положила руку Драко на плечо:

— Он бесценный солдат. Много лет назад мы сфабриковали его смерть, чтобы он мог присваивать себе любую понравившуюся личность, и чтобы никто, даже в Круге, не знал, кто он на самом деле. Помогая доставить тебя ко мне, он получил право снова жить своей жизнью. Он сможет занять свое место в круге приближенных. Возможно, он даже сможет занять место отца... Люциус уже не тот, что раньше. А профессор Кэшдоллар заработала себе, по крайней мере, членство в Круге, — она улыбнулась своим протеже. — Оставляем вас наедине, — сказала она, отвесив самодовольный полупоклон Гарри, который стоял, обняв Гермиону; на лбу у него проступали крупные бисерины пота. — Когда мы будем разговаривать в следующий раз, все уже будет готово. Если вам еще нужно что-то обсудить, предлагаю сделать это сейчас.

И она ушла, мантия развевалась у нее за спиной, следом за ней Драко и Квинн, а потом и сопровождавшие их облаченные в плащи приспешники. Охранник, с которого сняли заклятье, закрыл и запечатал дверь магией, оставив Гарри и Гермиону в камере в объятьях друг друга.

Гермиона вцепилась Гарри в рубашку, в голове у нее был полный сумбур.

— Драко, — прошептала она. — Гарри, я с ним спала.

— Тсс. Постарайся об этом не думать.

— Я не могу! У меня такое чувство, что я сейчас из собственной кожи выпрыгну! И Квинн! Боже мой, Гарри, мы ей доверяли! Мы все ей рассказывали! Аллегра так много знает! — Гермиона посмотрела ему в лицо и увидела, что он пытался переварить ситуацию, но у него это не очень-то получалось.

— Мы никому не можем доверять, — мрачно сказал он. — Теперь у нас есть только мы сами. Надеюсь, этого будет достаточно.

— Гарри... как мы из этого выпутаемся?

Он вздохнул и обнял ее крепче:

— Я не знаю, — после долгой паузы, он шепотом повторил: Я не знаю.

Гарри с Гермионой молча сидели в камере. Гарри сидел на полу, прислонившись к стене и обняв Гермиону; она сидела у него на коленях, положив голову ему на плечо. Аллегра оставила их одних, и им было нечего делать — только думать — и компанию им составлял лишь все тот же чертов охранник, который был не только каменнолицым, но и излучал гнев, из-за того что его так позорно вывели из строя.

— Сейчас можно поговорить? — наконец спросила она.

— Поговорить можно было и раньше.

— А. А я думала, мы специально молчим.

— О чем еще нам говорить?

Она выпрямилась и удивленно на него посмотрела: