Она так волновалась, что возбуждение ощущалось за километр. Но что поделать, бедняжка, ведь у нее целых четыре года не было бойфренда. Я протянула руку и улыбнулась.
— Рада познакомиться, Эндрю.
— И я рад, Роуз. Я много о тебе слышал, — многозначительно добавил он.
— О. Да. Я о тебе тоже.
На самом деле я лишь смутно помнила Эндрю по маскараду. Сегодня на нем был костюм в стиле шестидесятых: о стрелки брюк можно было порезаться, — и очки в стиле Джарвиса Кокера. Зачесанные назад волосы блестели от геля, а на ногах были замшевые ботинки с заостренными носами. Теперь, когда я наконец с ним познакомилась, он показался мне мягким и резковатым одновременно.
— Роуз, мы пьем клюквенную водку, — сказал он. — Ты что будешь?
— То же самое.
— Тебе повторить, Кролик? — спросил он Беллу.
— О да, пожалуйста!
— Кролик? — удивленно протянула я, глядя на хихикающую Беллу.
— Я так ее называю, — усмехнулся Эндрю.
— Но почему?
— Потому что она пушистенькая и милая и напоминает мне моего ставого домашнего кволика, правда, Квольчонок? — Фу, гадость, он еще и нарочно картавит! — Кстати, Роуз, я большой поклонник твоей колонки, — серьезно добавил он. — Никогда не пропускаю.
— Неужели? — Я решила повременить с суждениями. — Какое… необычное место, — произнесла я, оглядываясь.
— Да уж! — воскликнула Белла. — С ума сойти можно!
Ресторан был стилизован под старую аптеку: повсюду огромные бутыли с пилюлями. По стенам выстроились стеллажи с поддельными коробочками лекарств. Эндрю пробирался к бару, а я разглядывала названия: тагомет, венталин, бетновейт, варфарин и — о, очаровательно — анусол. Я рассеянно подумала, не найдется ли здесь валиума — для Беллы, которая улыбалась мне, как маньяк или разгоряченный шимпанзе из рекламы отбеливания зубов.
— Нам здесь очень нравится, — сказала она.
Ага, она уже говорит «мы»! Но мне, по правде говоря, не так уж пришлось по душе это место. Зал был битком набит галдящими двадцатилетками, и я чувствовала себя древней развалиной. Что касается интерьера — эта амбулаторная тема показалась мне полным абсурдом. Что будет дальше, подумала я. Ресторан под названием «Морг» с длинными столами для вскрытия вместо маленьких столиков и скальпелями вместо ножей?
— Здесь здорово, — соврала я. — Прикольное местечко!
— Мы здесь все время ужинаем. У Эндрю потрясающая квартира за углом. — Я улыбнулась. — Правда, он чудо? — прошептала она одними губами.
Я взглянула на него.
— Хмм. Неплох. Сколько ему — тридцать семь?
— Что ты, сорок семь. Хорошо сохранился!
— Наверное, он пьет какой-то особенный кофе.
— Да уж, — захихикала Белла. — Он выглядит моложе своих лет и, к счастью, — понизив голос, продолжила она, — никогда не был женат!
Ого-го.
— Действительно, повезло, — солгала я. — И чем он занимается?
— Он в рекламном бизнесе. — Разумеется. Как это я не догадалась? — У него отличные связи, — восхищенно добавила она. Похоже, Белла говорила правду. Расположившись у стойки бара, Эндрю приветствовал многочисленных посетителей столь же сердечно, как политик в день сбора подписей. — У него куча знакомых, — радостно сообщила Белла, глядя, как Эндрю радушно похлопывает кого-то по спине и пожимает руки. — О, он возвращается!
— Извините, что задержался, девочки! — сказал Эндрю, закатывая глаза в притворном раздражении. — Здесь сегодня полно моих друзей. Ну что, ваше здоровье? За знакомство, Роуз! Пьем до дна!
Потягивая коктейль, я вдруг поняла, что все «друзья» Эндрю, похоже, лет на двадцать моложе него, если, конечно, все они не задержали старение каким-то сверхъестественным образом. Я чувствовала себя пенсионеркой на школьной дискотеке, но вот Эндрю явно был как рыба в воде.
— Мне так нравится этот ресторан, Роуз. — проговорил он. — Здесь так шумно, и до дома недалеко.
Только если ты живешь не в Кэмбервелле, подумала я.
— Белла говорила, что ты живешь за углом.
— Да, Роуз. Рядом с Портобелло-роуд. Прекрасный район, Ноттинг-Хилл-Гейт. Больше всего мне нравится то, что здесь живут реальные люди — реально реальные, — ты понимаешь, о чем я?
— Хмм. Ты в рекламном бизнесе? — Я вежливо сменила тему.
— Да, Роуз. Это чистая правда.
— Занимаешься творческими проектами?
— Я занимаюсь исключительно креативом.
— В каком ты агентстве?
— Я работаю не в рекламном агентстве, Роуз, я занимаюсь телерекламой.
— Он работает на тридцать седьмом канале, — гордо заявила Белла.
— Я очень требователен, Роуз, но у меня отличная команда.
Команда?
— Забавно, — сказала я. — Муж моей ассистентки, Роберт Бэнкс, работает на тридцать седьмом канале. Но он занимается телепродажами, поэтому вряд ли ты его знаешь.
— Роб Бэнкс? Он работает на меня. Полный кретин, — с неожиданной жестокостью произнес Эндрю. — От него никакого толку, он долго не продержится.
— Значит, ты занимаешься рекламными продажами, — сказала я, проигнорировав его возмутительную неучтивость. — Продаешь эфирное время.
— Да. Я в рекламном бизнесе. Как я и говорил. — Теперь-то я поняла, почему он все время повторяет мое имя. — О, привет, Ким! — воскликнул он, подпрыгивая на ноги и посылая воздушный поцелуй стройной блондинке. — Выглядишь обворожительно, милая, — восхищенно добавил он. — Да, пообедаем как-нибудь. Извините. — Он опять закатил глаза. — Все сегодня решили сюда явиться. Кстати, это была Ким Медкалф — вы, наверное, ее узнали — из сериала «Истендерз». Ну что, пройдем к столику?
Нет смысла описывать ужин, во время которого я будто очутилась в чистилище. С набитым полентой ртом Эндрю сыпал именами знаменитостей, которых хватило бы на целый телефонный справочник. Мы слушали, как он веселился за коктейлями с Кейт (Уинслет) и Джоан (Коллинз), и о его недавнем ланче с Мартиной (Маккатчин). Он описывал романтические похождения Джерри (Холл) — «очаровательная женщина, Роуз», — и признался, что не понаслышке знаком с Тарой (Палмер-Томкинсон). Рассказал, что какое-то время тесно общался с Гаем (Ричи) — «очень тесно, Роуз», — и что Стинг — «его лучший друг». Он болтал и болтал, и меня опять поразила подозрительная гладкость его лица, особенно на лбу. Ему уже под пятьдесят, а лоб гладкий, как бильярдный шар, и почему у него нет гусиных лапок? Что-то тут неладно. Кожа у Эндрю идеально ровная, как у женщин, которые… Ну конечно. Мужчины ведь тоже делают инъекции ботокса. А может, он даже лег под нож пластического хирурга… И вот, пока он трепался о какой-то вечеринке в «Граучо», где «зажигал» бок о бок с Грэмом Нортоном («потрясный парень, Роуз, кто бы мог подумать»), я поняла две вещи. Во-первых, за весь вечер он не проявил ни капли интереса ни к Белле, ни ко мне. Во-вторых, описывая его как полного отморозка, Беа еще сделала ему честь. На самом деле это был мелочный, самодовольный, страдающий нарциссизмом, третьесортный претенциозный маленький ублюдок, который лижет задницы знаменитостям. Глядя на Беллу, которая закидывала голову и хохотала над его свинцовыми шутками, мне хотелось закричать: «Я знаю, Кролик, что ты уже отчаялась найти нормального мужика, но какого ЧЕРТА ты здесь делаешь с этим НЕДОУМКОМ?» Но я лишь дружелюбно улыбалась им обоим. Довольно симпатичная официантка убрала наши тарелки, и я заметила еще кое-что — Эндрю окинул ее с головы до ног масляным взглядом, задержавшись на груди дольше, чем полагается.
— Желаете десерт? — спросила она.
Я отрицательно покачала головой.
— А Кролик следит за фигурой. Правда, Кролик? — Он игриво ткнул Беллу локтем в бок.
Она покраснела и захихикала, а мне пришлось призвать на выручку всю свою силу воли, чтобы не ткнуть его вилкой в глаз.
— У Беллы прекрасная фигура, — осуждающе проговорила я. — Ей ни к чему худеть.
— Нет, похудеть ей не мешает, правда, зайчик? — произнес он и потрепал ее по щекам.
Наконец-то вечер подошел к концу, я выполнила свой долг и могла идти домой. С упавшим сердцем я поняла, что мне придется тащиться обратно в Кэмбервелл. Поскольку с деньгами у меня туго, такси отменяется: придется ехать на метро. Эндрю заплатил по счету — «спишу все на расходы компании, Роуз, ведь ты — представитель прессы», — галантно объяснил он. И тут мне пришла в голову мысль: а с какой стати мы вообще сюда пришли? Я предложила встретиться где-нибудь в центре, но Эндрю настоял на том, чтобы мы пошли в «Фармаси». Сначала я подумала, что ему просто лень, но оказалось, что не все так просто. Если бы мы встретились на нейтральной территории, ему не удалось бы похвастаться своим «успехом» у знаменитостей. Он хотел, чтобы я увидела, как он здоровается и болтает с ними в модном баре в центре города. Когда мы отправились к выходу, он снова принялся за свое: стал кивать направо и налево, выкрикивать «Привет!» и крутить указательным пальцем, изображая, что набирает номер. Он был как сломанный светофор.
