— Желаете приобрести лотерейный билет, сэр? — предложила девушка кому-то за моей спиной.
— Нет, спасибо, — проговорил знакомый голос.
Меня будто столкнули с обрыва.
— Вы уверены? — Девушка попыталась еще раз, а мое сердце забилось барабанной дробью.
— Вполне уверен, благодарю, — ответил Эд.
Какая горькая, злая ирония. Мое лицо налилось пунцовой краской. Жены Тео здесь не оказалось — к его огромной радости, — зато мой муж тут как тут!
— Что с тобой? — спросил Тео, вытаращившись на меня. — На тебе лица нет.
— Там мой бывший м… моя бывшая мама, — процедила я с несчастным видом.
— Твоя бывшая мама?
— Бывший муж, муж. Прямо за моей спиной.
— Роуз! — прошипели близнецы, подползая ко мне с двух сторон, будто две змейки. — Эд здесь.
— Я в курсе. И она, наверное, тоже здесь, — вяло промямлила я.
— Да, — прошептала Белла. — Боюсь, ты не ошиблась. Но она на страшилище похожа, — утешила меня она. — Вырядилась девушкой с жемчужной серьгой Вермера [21]. Ей совсем не идет.
— Ничего подобного, — возразила Беа. — Это костюм с «Портрета молодой девушки».
— Нет, это девушка с жемчужной серьгой, — настаивала Белла.
— Нет, портрет молодой девушки. Они очень похожи, но головные уборы разные.
— Я тебе говорю, Беа, это девушка с жемчужной серьгой, у меня есть альбом Вермера.
— Мне плевать, пусть она вырядится хоть писсуаром Дюшана [22], — огрызнулась я. — А у него какой костюм?
— Веселый Кабальеро ван Дейка.
— Но вид у него совсем невеселый, — сказала Белла.
— Вид у него дурацкий, — заявила Беа.
— Я больше не могу, — уныло пробормотала я. — Я пойду домой.
— Нет! — в голос прокричали двойняшки. — Представь, что его нет, и развлекайся!
— У кого-нибудь есть валиум? — процедила я с горькой усмешкой. Ввиду отсутствия успокоительного я решила провести местную анестезию с помощью бокала шампанского.
— Не переживай, — заговорщически прошептала Белла, когда мы наконец отыскали столик. — Они вообще в другом конце зала.
Прерывисто дыша и прикрываясь меню в форме палитры и букетом в центре стола, я тайком покосилась через зал. В дальнем углу у окна я заметила Эда с его малюткой-покемоном. Рядом с ними сидели мои бывшие соседи Пэм и Дат в костюмах с портрета супругов Арнольфини ван Эйка.
— Пьем до дна! — сердечно произнес Генри, наливая всем шабли. Потом он и двойняшки разговорились о дизайне интерьеров, и Генри сказал, что на Хай-стрит-Кен сдается помещение магазина. Я пыталась поддерживать беседу с друзьями Бев Сью и Филом, но мне было тяжело сосредоточиться, и не только потому, что Эд был в той же комнате, но и потому, что, по какому-то зловещему совпадению, сегодня исполнился ровно год со дня нашего знакомства. Сегодня у нас юбилей, со злостью подумала я. Как мило. Потрясающе.
Глядя на Пэм и Дата, я отчаянно раскаивалась, что вообще пошла на ту чертову вечеринку год назад. Я сомневалась, идти или нет, потому что скопилась целая куча дел и я была не так уж близко с ними знакома. Если бы осталась тогда дома, то не встретила бы Эда и не вышла замуж, раздумывала я; он бы не изменил мне с нашим же консультантом по проблемам брака, и я бы сейчас не осталась почти разведенной несчастной женщиной. Я бы так и жила в своей чудесной квартирке с садиком в Клэпхеме, выплачивала более-менее приемлемую сумму по закладной, вместо того чтобы обитать в этом громадном доме в Кэмбервелле, из-за которого влезла в долги.
Подали главное блюдо — утку, но я к ней едва притронулась. Затем последовала речь председателя благотворительного фонда — шикарной телеведущей Ульрики Мост, которая почему-то жутко меня раздражала. Она изображала гравюру Климта [23]в стиле арт-нуво и шуршала струящимся платьем, усеянным золотыми блестками. Растягивая слова в мелодичной скандинавской манере, она поблагодарила спонсоров бала, производителей корма для собак, и заговорила о деятельности фонда.
— Многие люди страдают от серьезных увечий, — начала она. — «Лапа помощи» поможет изменить их жизнь… более независимы… новая жизнь… но на обучение каждой собаки необходимо восемь тысяч фунтов… спасибо за поддержку. — Вот теперь, после пяти — или шести? — бокалов вина, я наконец почувствовала приятную слабость. Мне все по плечу. О да, мне ничего не страшно. Пошел ты, Эд, вместе со своей мисс Доверие!
— Эду впору было предстать Давидом Микеланджело [24]! — зашипела я двойняшкам через стол, когда принесли крем-брюле. — А этой пигмейке, которую он трахает, — весело прощебетала я, — подошел бы костюм кучи слоновьего дерьма, который получил приз Тернера [25]! — В восторге от собственных язвительных колкостей, я захохотала. Но в то же время я понимала, что мне надо было прийти в наряде «Плачущей женщины» Пикассо.
Генри поднялся из-за стола — заявил, что ему нужно «попудрить носик», и близняшки устроили драчку.
— Белла, ты с ним заигрываешь, прекрати сейчас же!
— Даже и не думала. У тебя паранойя.
— Нет, заигрываешь! — прошипела Беа. — Тебе обязательно надо все испортить, да?
— Ради бога, не будь идиоткой!
После ужина начался аукцион. Спьяну я стала торговаться за картину — но, к счастью, проиграла, ведь денег у меня все равно нет. Потом объявили результаты розыгрыша. Я разочарованно уставилась на свои розовые билетики: мне опять не повезло. Заиграл оркестр. Сью с Филом пошли танцевать, а близняшки потащили на танцпол Генри, все еще отчаянно соревнуясь за его внимание. Тео оживленно болтал с Бев. Похоже, они прекрасно поладили, и… ой-ой-о-о-о-о-ой! Мне словно тупым ножом по сердцу полоснули — Эд танцевал с «Молодой девушкой», хотя нет, скорее, с «Молодой пигмейкой», смутно пронеслось у меня в голове. Я опрокинула очередной бокал вина. Я отвела глаза, но это было все равно что проезжать место автокатастрофы: знаешь, что увидишь что-то ужасное, но не можешь удержаться. Эд выглядел так мило, даже в этом идиотском курчавом черном парике, и мое сердце готово было разорваться. Я мысленно приказала мерцающему канделябру свалиться на Покемоншу и раздавить ее в лепешку. А с соседнего столика до меня донеслись обрывки оживленного разговора.
— Да, она ему вдруг позвонила — как гром среди ясного неба.
— Что? Его мать?
— Да. Она не видела его тридцать пять лет.
— Ничего себе! Тридцать пять лет?
— Да. И что же произошло?
— Она, конечно, боялась, что он и слушать ее не захочет, но теперь они лучшие друзья.
Проклятье, только этого мне не хватало — Счастливое Воссоединение Семейства! Я налила себе еще вина. Спустя семь — или восемь? — бокалов танцоры закружились у меня перед глазами и стали срастаться, как сиамские близнецы. Худые как жерди мужчины истончались до размеров термометров, отплясывая рядом с пышногрудыми рубенсовскими красотками; Гилберт и Джордж [26]в очках раскачивались бок о бок с героинями картин Фрагонара в пышных оборках: Мальчик Сера [27]в яркокрасных купальных трусах энергично кружился с девушками Тиссо [28]. Бев и Тео весело болтали, будто были знакомы уже тысячу лет. Хмммм…
— Что ты, я уверена, что мужчины и женщины — существа с разных планет, — горячо спорила она. — Мужчины — с Марса, женщины — с Венеры.
— Чепуха, — ответил он. — Во-первых, на Марсе нет воды, и атмосфера состоит в основном из углекислого газа, так что нет условий для поддержания жизни. А на Венере средняя температура 870 градусов по Фаренгейту, и целый день идет кислотный дождь. — Бев захихикала и закатила глаза. — Хочешь потанцевать? — предложил Тео.
