Я тоже была ошеломлена: слова про мой «характер» и про то, что я истеричка — это глубокое убеждение моих родителей. Но они хотя бы не берутся лечить людей, как А.О. Так-то... И кто у нас главный доктор, получается?

Я упомянула передачу «Пусть говорят»... Раньше известный большинству телезрителей А.Малахов вёл очень похожую программу под названием «Большая стирка». В начале нынешнего века он вдруг пригласил меня на эту передачу в качестве автора продолжения знаменитой повести, а также как «живую» иллюстрацию к самой повести: вот, смотрите, люди добрые, как здорово бывает, когда совсем юные влюбленные соединяются, и никто им не мешает! Мне нужно было бы отказаться, но я совершила предательство... самой себя.

Правда, поначалу я не соглашалась (и правильно, правильно!), но потом меня с помощью мамы уговорили. Я думала, что буду сидеть просто как гость в толпе, ну, отвечу на один вопрос — и всё. Оказалось — я центральный персонаж. Меня посадили в одно из кресел «главных героев», и ведущий пытал меня довольно долго. «А почему вы так написали?», «А почему вы деромантизировали героев?», «А вот вы-то сами...». И всё время я лгала. Я пела гимны мудрости и доброте моих родителей, рассуждала о чуде первой любви, которая с годами только крепнет, видоизменяясь вместе с нами, взрослеющими, но остаётся навсегда. Да, всё это была ложь. Но я пребывала в убеждении, что на людях, на публике нужно всегда горой стоять за «своих», говорить о них только хорошее, даже если это не совсем или совсем не правда. Какое, в конце концов, дело миллионам зрителей популярной передачи до наших семейных тайн. Пусть услышат то, что хотят слышать.

Теперь уже противно вспоминать. И стыдно. До нашего полного разрыва с мужем оставалось меньше года. До предательства меня моими родителями — немногим больше...

24 февраля

Кошмар и жуткий ужас. Не могу больше жить, не хочется... Нет — не можется. Устала. С утра «гробовое» настроение, которое надо скрывать изо всех сил. Общение с кем-то по телефону, потом с маникюршей, между всем этим — с Женей, который раздражается на меня по поводу и без повода, хотя любит, знаю — любит... Ведь и сегодня, хотя он и торопился, был завтрак в постель и нежность.

А потом, придя с работы, он трудился на кухне — готовил еду к приходу Веты и злился на меня ужасно, что я не... Ну, понятно. А меня опять мутило от запаха еды, и всё внутри дрожало мелкой дрожью дикого напряжения и усталости. А теперь я, как дура, явно на «неровной» почве обожралась, и мне еще хуже...

Алиса болеет, врач у неё был, ничего не выслушал в её легких, прописал просто «колдрексы» всякие и горячее питьё. Сейчас я не могу до неё дозвониться, а мне надо узнать, какая температура? Если опять зашкаливает, завтра снова надо вызывать другого врача!

Вета с Женей колдуют над компом и принтером — Вете что-то нужно для работы... Уже часа три мучаются. Господи, как же мне худо с таким настроением и самочувствием. Плюс «обожратость». Теперь я поняла, почему мне всё-таки чаще не хочется есть, чем хочется: организм, как может, оберегает себя от лишнего повода для депрессии, а обильная еда — ещё какой повод!

Дозвонилась до Алисы: говорит, что ей лучше, но это она ведь просто температуру сбила. Договорились, что завтра она всё-таки вызовет доктора. Она была не очень «любезна» со мной, наверно, потому что до меня её папа полчаса «грузил» по телефону. Насчёт работы. Правильно, конечно, но, как говорится, нашел время — человек ведь сильно болен. Дурак он и есть дурак!

Надо искать быстродействующий яд. «Автор, выпей йаду!», как пишут в Интернете. Даже не знаю пока, как подступиться к решению этой проблемы. Как узнавать? Где искать? У кого можно спросить? Буду, видимо шарить по сайтам... Вот если крысиного яду принять? А если буду очень мучиться? Боюсь. Почему решила искать яд? Потому что не очень доверяю надёжности выбранных мной лекарств. Чёрт их знает, с дозировкой что-нибудь напутаю — и что? Бр-р-р! Цианистый калий, цианид. Где его взять? Где? В общем, в ближайшее время вплотную займусь изучением химии. Уже припёрло: любой день может стать «последней каплей». Оно близко, оно идёт, оно грядёт... Кажется, я уже и пишу, как сумасшедшая... Возможно, я и есть сумасшедшая, только это ничего не меняет: к врачу я больше не пойду. Какая пилюля может заставить хотеть человека жить, радоваться жизни и не ненавидеть её. Кесарю кесарево, а слесарю — известно что.

Изучаю «Сто способов самоубийства». Как это всё неприятно и ненадежно. Только цианид, так я и думала. Но нитроглицерин в сочетании с тем, что я уже придумала, может быть и неплохо. Значит, решено? Буду выбирать «время и место» — это не такая уж простая задача. Дачи у меня больше нет, поехать некуда. Только если куда-то в лес — там сейчас ужасно грязно... В сущности, какое это имеет значение? Нет, не хочу в лес. Надо придумать что-то другое. Думай, бездарь, думай... Придумай хоть что-нибудь правильное в своей бездарной жизни. Тебе бы сейчас сигануть из окна... Но нельзя быть настолько эгоисткой — сигать из окна при Жене и Вете? Переборчик. Господи, но я не могу больше! Мне больно, очень больно! Когда же Вета, наконец, уйдет? Совсем меня ломает, знобит, как при гриппе. Надо выпить аспирин... Плохо мне... Помогите... Помогите мне... Пожалуйста... Я во всём виновата. Я сама сужу себя и проговариваю к высшей мере наказания.

Температура, действительно, повысилась до 37,6. Аспирин выпила не зря. Отчего температура — нервы сдали окончательно? Был бы пистолет...

4 марта

Много дней пропущено. Я болела, да ещё скрывала от Жени: температура у меня была высокой несколько дней, чувствовала себя прескверно, но упорно пила аспирин, ведь я не могла не пойти на антикварный салон. Во-первых, мне было интересно самой, во-вторых, я не могла обидеть Женю. Ладно, закончилось всё благополучно, без осложнений (тьфу, тьфу, тьфу).

А ещё один кусок моих записей пропал из-за флэшки — она погубила файл. Может, и к лучшему, ибо писала я тогда с высокой температурой, в горячечном бреду — бог знает, что я накалякала. Если только всё, что я пишу, не бред... Например, мне всё чаще в голову приходят какие-то странные слова. Гериспонда. Вот что это такое? И так каждый день. Я, правда, их очень быстро забываю, не успеваю записать, а жаль. Бывают красивые такие слова, имеющие право на существование. Буду впредь стараться успевать.

Женя заботлив, завтрак в постель — каждый день. Но меня всё больше охватывает чувство одиночества. Мне кажется, что я, в сущности, никому не нужна. Раз я перестала быть любима родителями, раз я не нужна дочери, раз меня возненавидел так любивший когда-то первый муж, то с ка-кой такой стати меня будет вечно любить Женя? Да и он уже вполне разочарован мной. Меня никто не любит «больше всех». А я? Я любила мать больше всех, она меня нет, теперь и я её разлюбила. Я любила и люблю дочь больше всех, не знаю, любит ли меня Алиса так, как хотелось бы... Теперь я так сильно люблю Женю... Что дальше? Что будет?

Сегодня ночью меня хотели посадить на электрический стул (во сне, разумеется). Я орала, как потерпевшая, умоляла этого не делать. И всё потому, что жутко боюсь двух вещей: боли и того, что после нет ничего. Во сне это так чётко проявилось, просто удивительно! Я кричала, умоляя дать мне гарантии не только того, что всё будет быстро и не больно, но ещё и того, что есть загробная жизнь. Значит, всё-таки я сомневаюсь и потому боюсь. Пропади всё пропадом.

Вчера Женя был на похоронах своего однокурсника, который вдруг взял и покончил с собой. При полном внешнем благополучии. Так-то.

Женя хочет положить меня в больничку. Господи, только не это! Хотя чувствую, что он прав. Но не могу, не могу, не хочу!!!!!!!!!!!!!! Можно я умру дома, а?