Только одно было хорошее приобретение в этом заведении: на долгие годы я нашла подругу, очень близкую, которую любила так же, как Олечку. В ненавидимом мною 97-м году она с мужем погибла в страшной автокатастрофе по вине пьяного ублюдка. Галочка и Юрочка. Больше у меня нет такой подруги.

Но в 83-м мы только познакомились. И, надо признаться, её стараниями стали дружить. Я-то, как обычно, бежала людей, старалась общаться по минимуму. Но Галочка была цепкой девчонкой. И спасибо ей за это большое...

В сессии я заболевала, мне было по-настоящему плохо: тошнило, сильно подскакивало давление, «крутило» живот. Иногда преподаватели замечали, что со студенткой что-то не так и участливо спрашивали:

— Вам плохо? Дать воды?

Всякий раз я отстукивала зубами:

— Нет-нет, все нормально...

Но однажды на одном экзамене преподавательница подняла на мой стук глаза и аж подпрыгнула:

— Господи, да вы вся синяя! На вас лица нет!

Я попыталась выдавить из себя улыбку. Могу себе представить, что это было за зрелище. Судя по её реакции, весьма впечатляющее.

— У вас с сердцем плохо? Вам нужен валидол?

Я начала делать отрицательные движения руками, ладонями, потому что язык плохо меня слушался, да и голос куда-то пропал.

— Вы так волнуетесь? — наконец-то догадалась женщина.

Я бурно закивала.

— Да вы с ума сошли! — вот уж в точку попала! — Немедленно перестаньте, вас казнят, что ли? — она открыла свою сумочку и вытащила из нее какие-то таблетки. — Примите две желтеньких и одну белую. Сейчас же! — строго потребовала она. Откуда-то даже взялся стакан с водой. Стуча зубами по стеклу, я запила лекарство. Вода почему-то потекла мне за воротник. — Сядьте и успокойтесь. Сидите, сколько нужно, чтобы успокоиться, а потом поговорим.

Сидела я довольно долго. То ли таблетки подействовали, то ли участие экзаменаторши меня успокоило, но где-то минут через сорок я оказалась способной отвечать на вопросы билета. И оказалось, что я всё знаю! Чудо! Ведь шла на экзамен с абсолютно пустой головой и беснующимся в панике остальным организмом.

Вот так проходили сессии...

Институт был странный, к настоящему образованию имеющий очень приблизительное отношение, программа глупая, скучная. Весной я поняла, что ещё четыре года не выдержу. Стану идиоткой. И закралась в мою башку мысль о заочном обучении. Ну, в самом деле, если отмучиваться всего два раза в год, во время сессий, может, это будет не столь тяжело и отвратительно? Я обкатывала идею в своей голове и так, и эдак, и пришла к решению, что это будет оптимальный компромисс с мамой: я буду получать диплом, но не буду ходить на эту голгофу каждый день. И потом: я замужняя дама, мне надо и денежки зарабатывать. Я ж семью строю как-никак.

Странно, но борьба с мамой была не такой уж кровопролитной. Мои аргументы о том, что я хочу работать, возымели действие. Мне было милостиво разрешено перевестись на заочный.

В августе я по-быстрому и почти (!!!) без проблем сдала пару-тройку зачётов, что позволило считать меня уже сдавшей первую сессию второго курса заочного: естественно, ведь программа заочников более растянута, чем у «дневников». Так что к сентябрю я закончила уже полтора курса своего дивного вуза.

А папа по «большому блату» устроил меня в библиотеку Цен-трального Дома журналистов — работать, учась заочно, тогда можно было только «по профилю учебы», иначе отчислили бы. Ну и славно! Я была рада, очень рада...

12 февраля

С утра меня опять немного штормило. Женя был, как всегда, на высоте — завтрак в постель, ласковый, заботливый. На мой вопрос о вчерашнем со спокойным возмущением (парадокс?) сказал, что я на самом деле сама во всём виновата, потому что мешала ему смотреть фильм. Словом, Женя как Женя: никогда не признает себя хоть в чём-то неправым! Он просто не в силах извиниться. Словами. Откровенно. Но всем своим поведением и отношением он извиняется. Он всё понимает. И я его люблю.

Шоппинговали. Купили мне очень хорошенькие шмотки. Я так благодарна Женечке: он и просто мне приятное сделал, и из дома вытащил, я уж не говорю о вещах: отличные просто! И совсем недорого. Жаль, что так и не купили Жене водолазку.

Вчера я сделала ужас что: отправила два резюме на весьма крутые вакансии. Обалдела совсем! С завтрашнего утра буду ждать: не позвонят — обидно, но спокойно; позвонят — приятно, но ужас какой начнётся для меня! У меня уже сейчас в солнечном сплетении что-то началось, а уж если позвонят... Бр-р-р!

Завтра понедельник, 13-е. Еще ни разу я не проскакивала этот день без неприятностей. Пятница, 13-е — ради бога, никаких проблем никогда. А вот понедельник... Каких гадостей мне ждать завтра? Ладно, недолго осталось.

Сегодня Алиса, конечно, здорово испортила мне настроение. Позвонила в середине дня: можно, мол, к вам приехать, а то у меня совсем есть нечего и денег 15 рублей. Самое смешное, что и у нас с Женей накануне понедельника холодильник всегда пустой. Я ей так и сказала. Меня одновременно мучили два чувства: жалость и гнев. Жалость — ребёнок голодный. Гнев — девице восемнадцать лет, она тусуется, развлекается и в этом себе не отказывает, а заработать лишние три сотни рублей не хочет. Тут ещё Женя начал бурчать, мол, пусть приезжает, жалко же, голодная... Здрас-сте! Совсем мимо логики! То пилит меня, что я не так воспитываю ребенка, то вдруг на тебе... Ну, уж нет! Я в этот раз оказалась принципиальней его.

Ну, она и напросилась к моим родителям, несмотря на то, что, как она выразилась, «у бабули до сих пор траур». Вряд ли Алиса хоть немного исправит ей настроение. Зачем ей родная внучка с её проблемами, когда любимый кот сдох? Интересно, она девять и сорок дней будет по нему справлять?

Женя думает, что я чуть ли не горжусь тем, что Алиса выставляет в Инет свои почти что откровенные фотки. Чудак! Я просто совершенно не знаю, как к этому относиться. Судя по его реакции, я должна быть в ужасе. А я испытываю смешанные чувства: мне страшно, грустно и смешно одновременно. Она ведь строит из себя черт-те что, по сути таковой не являясь. Стыд она «волком выгрызла», а остальное — блеф. Мне так думается... Ну, а если она по сути своей такая, то, значит, это — её путь, и я не знаю, так ли это страшно, как Женя малюет. Встречала я в своей жизни благополучных и счастливейших профурсеток, а вот рефлексирующих «интелихенток» счастливыми никогда не видела. По матери сужу. По себе. По многим женщинам, которых наблюдала всю свою жизнь. Что касается Алисы, то будем посмотреть. По крайней мере, лично я уже не знаю, что хорошо, что плохо, где верх, а где — низ.

Сейчас дочечка звонила: всё так и есть — её накормили, дали домой еды. Чудесно! Но самое главное, что она ужасно просится показаться главному режиссеру театра МГУ, жениному однокласснику Славутину, чтобы он посмотрел её на предмет актёрства. Женя заупрямился — пусть, мол, работу найдёт или в институт поступит. Да правильно, конечно, но раз уж всё равно ни фига не делает, так пусть хоть компанию приличную приобретёт! Разве не так? Я как раз очень надеюсь на хороший «контингент» новых знакомых. Надо это сделать, надо.

Скоро пойду спать. Что-то не хочется, странно. Но надо. Со страхом буду ждать звонков по поводу резюме. Скажу, краснея от стыда и по большому секрету: хорошо бы их не было...

Надо бросать курить! Ну, надо же...

13 февраля

Ничего сегодня утро началось, вполне нормально. Может, секрет в том, что нужно всё делать быстро и энергично: быстро вставать, энергично «входить» в день. Сегодня именно так и было из-за всяких хозяйственных дел. Наверное, надо попробовать и в другие дни. Только не переусердствовать.

А вечером можно уже выдохнуть: рабочий день закончился, мне никто не позвонил. Значит, моё резюме «не работает». Не так уж я и горюю. Я уже совсем не уверена в своих силах. Кроме того, лишний довод в пользу «переквалификации в управдомы». Если бы мне было тридцать лет, я бы вполне могла начать новую «карьеру», а в сорок — кому я нужна со своими «началами»?