— Что может быть прекраснее женщины, ждущей ребенка. Рад познакомиться, мисс…

— Кроу. Тина Кроу. Вы ее отец?

— Дядя. Роман Угримов.

— Должна сказать, мистер Угримов, у вас красивый дом. Просто восхитительный.

Угримов, кивнув в знак благодарности, повернулся к девушке.

— Ингрид, познакомься с Фрэнком Додлом.

Девушка встала и вежливо протянула руку. Угримов, положив руку ей на плечо, посмотрел американцу в глаза.

— Ингрид очень дорога мне, понимаете? Она для меня все.

Девушка застенчиво улыбнулась.

— Тина, думаю, нам пора, — сказал Фрэнк.

Она огорчилась — уж очень хотелось увидеть весь этот сказочный дворец, — но прозвучавшее в голосе Фрэнка беспокойство остудило желание продолжить знакомство с палаццо. Да еще беременная девушка-подросток и этот русский дядюшка с подчеркнуто нежным отношением к ней…

Тина неловко поднялась — Ингрид поспешила помочь ей — и взяла Фрэнка за руку. Он прошептал «извините», наверное имея в виду несостоявшуюся экскурсию.

Лысый громила проводил их вниз. Спускаться было легче, чем подниматься. Они дошли до середины лестницы, когда сверху донесся голос Ингрид и затем ее смех, громкий, носовой, немного гнусавый.

К тому времени, когда русский открыл дверь и они, выйдя на площадь, остановились в тени, Тина поняла — здесь что-то не так. Подождав, пока дверь закроется, она сказала:

— Послушайте, Фрэнк, если он только сейчас подписал бумаги, то почему уже переехал?

Но Фрэнк не слушал — он во все глаза смотрел влево. Женщина примерно одного с Тиной возраста выступила из подворотни и побежала к ним.

— Фрэнк! — крикнула незнакомка.

«Жена Фрэнка?»

С другой стороны улицы, справа, к ним бежал мужчина. Полы расстегнутого пиджака хлопали, как крылья, а в руке у него был… пистолет. Кто такой? Довести мысль до конца Тина не успела, потому что вверху, над ними, прогремел голос Угримова:

— А я ведь люблю ее, ты, тварь!

Тина шагнула вперед и тут же отступила, потому что Фрэнк смотрел в небо. Пронзительный крик накатил стеной, растянулся в глухой вопль и оборвался — словно мимо промчался поезд.

«Эффект Доплера» — отреагировал ее ошеломленный мозг.

А потом она увидела что-то падающее. Трепещущее… розовое… каштановые волосы… тело… тело той девушки, Ингрид. И…

В 10.37 Ингрид Шепплхорн упала в трех футах от Тины. Глухой удар, хруст, кости, прорвавшие плоть. Кровь. Тишина.

Она не могла дышать. Ее парализовало. Не могла даже кричать, а Фрэнк выхватил пистолет, выстрелил три раза и побежал. Незнакомая женщина — жена? подружка? грабительница? — метнулась за ним. Тина споткнулась и завалилась на мостовую. Вот тогда она и закричала.

Рядом с ней оказался мужчина, тот, что с пистолетом. Вид у него был немного потерянный. Какое-то время он смотрел на кровавое месиво в трех футах от нее. Потом заметил Тину, и она испуганно замолчала, но крик все равно прорвался — сам собой, помимо ее воли.

— У меня схватки! Мне нужен врач!

— Я…

Мужчина не договорил. Он посмотрел в ту сторону, куда побежали Фрэнк и женщина с пистолетом. Они скрылись из виду.

— Вызовите же доктора! — крикнула Тина, и тут они услышали три сухих хлопка. Три выстрела.

Мужчина снова посмотрел на нее, как на тающий в воздухе призрак, и вынул сотовый.

— Все будет хорошо, — проговорил он, набирая номер. Потом поговорил с кем-то на итальянском. Тина разобрала слово «ambulanza». И только когда он закончил, увидела, что незнакомец тоже ранен, куда-то в грудь. Его рубашка быстро темнела от крови.

Страх и тревога отступили, их оттеснил материнский прагматизм. Не важно, что он ранен, «скорая» уже в пути. С ребенком ничего не случится, о нем позаботятся. Она успокоилась, схватки ослабли. В какой-то момент незнакомец взял ее за руку, сжал запястье — похоже, он уже не понимал, кто с ним рядом. Потом появилась та женщина — позднее Тина узнала, что ее зовут Энджела Йейтс. Женщина плакала. Мужчина печально посмотрел на свою сообщницу.

— Вы кто такой? — спросила Тина.

— Что?

Она стиснула зубы, переводя дыхание.

— У вас пистолет.

Незнакомец, словно шокированный этим известием, разжал пальцы, и пистолет упал на камни.

— Кто… — Она выдохнула боль через сжатые зубы. Три раза. — Кто вы?

— Я… — Он сжал ее руку еще сильнее и прохрипел: — Я — турист.

Даже теперь, хотя прошло шесть лет, воспоминания давались нелегко: она застыла с открытым ртом, уставившись на кофейный столик, отказываясь смотреть на ту, что задавала все эти вопросы, бередила прошлое.

— Так то был Мило?

Тина кивнула.

Но вопросы еще оставались.

— По-вашему, что он имел в виду? Когда сказал, что он турист? Согласитесь, для такой ситуации довольно странное заявление.

Тина вытерла пальцем глаза и подняла наконец голову.

— Он получил две пули в грудь и истекал кровью. В такой, как вы говорите, ситуации человек всякое может сказать.

Симмонс согласно кивнула, но для себя сделала два вывода. Первое, в 2001-м Мило дошел до столь плачевного состояния, что мог кому угодно, даже совершенно незнакомой женщине, проболтаться о своей сверхсекретной работе. Второе, Мило поправился достаточно быстро, и Тина не успела понять, что, называя себя «туристом», он имел в виду работу.

— А что он делал там? В Венеции? Наверняка ведь рассказывал. У него был пистолет, была стрельба, был человек, который провел с вами целый день, а потом сбежал.

— Не сбежал, — поправила Тина. — Его убили. Мило был оперативником, а Фрэнк — Фрэнк Додл — украл у правительства три миллиона долларов.

— У нашего правительства?

— У нашего. В тот вечер Мило написал заявление об отставке. Не из-за меня и не из-за Фрэнка. И даже не из-за того, что случилось в Нью-Йорке и о чем мы узнали позднее. Он больше не мог так жить.

— А тут еще и вы.

— А тут еще и я.

— Давайте вернемся немножко назад. Вас обоих отвезли в итальянскую больницу. Родилась Стефани. А когда снова появился Мило?

— Он и не пропадал.

— То есть?

— Мило после операции определили в палату наверху. И он, как только пришел в себя, поднялся и отправился искать меня.

— Он ведь не знал вашего имени.

— Мы поступили одновременно. Он пробрался в комнату дежурной медсестры и нашел меня в журнале регистрации. Я после родов отключилась, а когда очнулась, Мило спал на стуле у моей кровати. В палате стоял телевизор, и как раз шел выпуск новостей. Я не понимала, что говорят, но видела, что случилось со Всемирным торговым центром.

— Теперь понимаю.

— Ничего вы не понимаете, — с чувством заговорила Тина. — Я, когда увидела, что произошло, расплакалась. И Мило проснулся. Я объяснила, в чем дело, и он, когда понял, тоже заплакал. Он сидел, я лежала, и мы оба плакали. С тех пор мы не разлучались.

Пока Симмонс обдумывала услышанное, Тина поднялась и взглянула на часы на DVD-плеере — было начало первого.

— Совсем забыла. Мне пора забирать Стефани. У нас ланч на очереди.

— Но я еще не закончила.

— Потом. Разве что вы меня арестуете. Ну, арестуете?

— Мы можем еще поговорить?

— Только позвоните заранее.

Симмонс подождала, пока Тина оденется. Ждать пришлось минут пять. Тина умылась, привела себя в порядок и переоделась в светлое летнее платье.

— Ну, какой следующий уровень?

— Что? — не поняла Симмонс.

— Вы сказали в самом начале, что расследование идет на нескольких уровнях. Один — это убийство. А другой?

Не стоило этого касаться, подумала Симмонс. И вообще было бы предпочтительнее получить ответы еще до вечера, пока Тина не успела ничего придумать.

— Давайте отложим это до завтра.

— И все-таки, хотя бы в нескольких словах. Что там за второй уровень?

Симмонс рассказала о русском паспорте.

— Мило — гражданин России. Это новость для всех нас.

Тина вспыхнула и тут же решительно покачала головой.