Битва продолжалась долго, и впоследствии Джим не мог отчетливо вспомнить ее отвратительные подробности. Солнце миновало зенит и снова клонилось к закату. На истоптанной песчаной почве они с огром разворачивались, делали обманные выпады, сталкивались и наносили удары друг другу. Иногда Джим взмывал в воздух, иногда сражался на земле. Один раз ему удалось свалить огра на одно колено, но он не сумел развить преимущество. В другой раз они сражались, поднимаясь по склону холма почти к самой Башне, и огр загнал его в расщелину между громадными валунами и уже занес было дубину для смертельного удара, который раскроил бы Джиму череп. Однако Джим исхитрился протиснуться между ногами великана, и битва продолжалась.

Время от времени перед ним мелькали отрывочные картинки происходящего в соседних схватках. Вот Невилл-Смит, обвитый кольцами ослепленного червя, которому он отсек глазные отростки, отчаянно старается высвободить руку с мечом. А вот рычащий клубок кожистых крыльев и змееподобных тел Секоха, Анарка и Смргола. Раза два он замечал стоявшего, как изваяние, Каролинуса. Чародей опирался на посох, и его длинная седая борода развевалась поверх синего плаща с золотистыми каббалистическими знаками. Он походил на древнего пророка в час Армагеддона. Затем в поле зрения возникала гигантская фигура огра, и Джим забывал обо всем на свете, кроме врага, с которым сражался не на жизнь, а на смерть.

День угасал. Сырой туман надвигался с моря и расползался клубами и клочьями над полем битвы. Все тело у Джима ломило, крылья словно налились свинцом. Но ни на лице огра с его вечной ухмылкой, ни на разящей дубине вроде бы не сказывались ни время, ни усталость. Джим отлетел на секунду, чтобы отдышаться, и услышал крик.

— Время истекает! — выкрикивал хриплый, надорванный голос. — У нас почти не осталось времени. День вот-вот закончится!

Кричал Каролинус. Раньше Джим никогда не слышал, чтобы старик кричал так громко и с такой тревогой. Распознав голос, Джим одновременно понял и другое: на поле битвы стояла тишина, за исключением шума, который исходил от них с огром.

Джим потряс головой и рискнул наскоро оглядеться. Он был оттеснен почти к самой Гати в том месте, где она выходила на равнину. По одну сторону от него на воткнутом в землю копье болтались обрывки уздечки Клариво. Невилл-Смит привязал лошадь, когда пешим ушел сражаться с червем, и животное в ужасе сорвалось с привязи и бежало прочь. Чудь подальше Каролинус держался на ногах только благодаря посоху, и лицо у него было такое осунувшееся и застывшее, словно жизнь почти покинула его. Отступать дальше было некуда, и Джим оставался один.

Он обернулся и увидел огра почти вплотную. Громадная тяжелая дубина снова взметнулась вверх, и Джим едва разглядел ее очертания сквозь туман. Он почувствовал, что слабость в крыльях и конечностях не позволит ему совершить мало-мальский обманный маневр, и, вместо того чтобы избежать удара, собрав все силы, бросился вперед, прямо в чудовищные руки огра.

Дубинка скользнула вдоль спинного хребта Джима. Могучие руки сомкнулись вокруг него, толстые пальцы потянулись к шее. Он попал в захват, но своим броском успел сбить великана с ног. Они катались по песку, и огр двойным рядом зубов захватывал кожу на груди Джима, стараясь либо переломить ему хребет, либо свернуть шею, а Джим только беспомощно молотил хвостом.

Они подкатились к копью и сломали его. Огру наконец удалось ухватиться зубами покрепче, и Джим ощутил, как шею ему медленно, но неотвратимо скручивают, словно цыпленку. Отчаяние овладело им. Предупреждал ведь его Смргол, чтобы он не позволял огру захватить себя. Пренебрег советом — и вот теперь проиграл, и вся их битва тоже проиграна. Сохраняй хладнокровие, говорил Смргол, шевели мозгами…

Внезапно надежда вернула Джима к жизни — у него еще был шанс. Огр оттягивал ему голову к плечу. Джим видел только серый туман над собой, но перестал сопротивляться и вместо этого принялся шарить вокруг себя передними конечностями. Секунду-другую, что показались ему вечностью, он ничего не мог нащупать, но потом коснулся правым когтем чего-то твердого и краем глаза уловил блеск металла. Он крепко стиснул этот предмет довольно неуклюжим для такого действия когтем…

…и из последних сил вонзил острый конец сломанного копья прямо в середину туловища огра, распростертого на нем.

Огромное тело содрогнулось. Дикий вопль вырвался из глотки идиота прямо в ухо Джиму. Огр выпустил его и, шатаясь, поднялся на ноги, огромный, будто сама Башня. Снова взвыл, спотыкаясь, как пьяный, и нащупал древко копья, торчащее из живота. Он качнул древко, снова взвыл и, наклонив уродливую голову, впился в него зубами, как раненый зверь. Твердый ясень расщепился в его зубах. Огр взревел и рухнул на колени. Потом медленно, как плохой актер в старомодном фильме, завалился набок и засучил ногами, словно в судорогах. Последний вопль перешел в неразборчивое бульканье. Черная кровь тонкой струйкой полилась изо рта, и великан застыл в неподвижности.

Джим с трудом поднялся и поглядел вокруг.

Клочья тумана уползали назад, и косые лучи заката освещали склон холма. В этом неярком, каком-то ржавом свете Джим рассмотрел поле битвы.

Червь был рассечен буквально надвое и мертв. Невилл-Смит, в окровавленной, помятой броне, устало опирался на погнутый меч в нескольких футах от Каролинуса. Еще чуть дальше с трудом поднял голову на израненной шее Секох, а рядом с ним лежали, сплетенные в смертельном объятии, тела Анарка и Смргола. Секох изумленно уставился на Джима. Джим медленно, преодолевая боль, двинулся к водяному дракону.

Он подошел ближе и посмотрел на двух больших драконов. Смргол неподвижно лежал с закрытыми глазами, сомкнув зубы на шее Анарка. Толстая шея молодого дракона была сломана, как былинка.

— Смргол, — хрипло позвал Джим.

— Бессмысленно, — еле выдохнул Секох. — Он погиб… Я подогнал этого дракона к нему. Он вцепился в молодого и больше не отрывался… — Болотный дракон прерывисто вздохнул и опустил голову.

— Он доблестно сражался, — проскрипел чей-то сиплый голос, и Джим не сразу узнал его.

Он обернулся и увидел рядом с собой рыцаря. Из-под шлема на него смотрело бледное, как морская пена, лицо, осунувшееся и постаревшее. Рыцарь еле держался на ногах.

— Мы победили! — торжественно провозгласил Каролинус, который еле брел, всем телом наваливаясь на посох. — При нашей жизни зло никогда больше не соберется с силами, чтобы прорваться в мир в этом месте. — Он посмотрел на Джима. — Теперь баланс случайностей и событий складывается в вашу пользу. Пора отправлять вас обратно.

— Обратно? — удивился Невилл-Смит.

— Обратно на его родину, рыцарь, — пояснил чародей. — Вы не бойтесь. Дракон, в чьем теле он сейчас находится, не забудет того, что произошло, и останется вашим другом.

— Бояться! — высокомерно воскликнул Невилл-Смит, потратив на это последний заряд энергии. — Я, черт побери, драконов не боюсь. И вообще, из уважения к этому старцу, — он кивнул в сторону погибшего Смргола, — я подумаю, что можно сделать насчет союза драконов с людьми.

— Он был поистине велик! — вскричал Секох и всхлипнул. — Он… Он вернул мне силы. Я готов сделать все, чего он хотел.

— Тогда давайте держаться вместе, и вы будете представлять сторону драконов в этом деле, — предложил Невилл-Смит и повернулся к Джиму. — Ну что же, я полагаю, мы прощаемся, сэр Джеймс. Всего доброго вам.

— Похоже, прощаемся. И вам всего доброго. Я… — Вдруг Джим вспомнил. — Энджи! — воскликнул он, крутясь во все стороны. — Я должен забрать Энджи из этой Башни!

Каролинус посохом преградил ему дорогу.

— Подождите, — сказал он. — Прислушайтесь…

— Прислушаться? — переспросил Джим.

И в тот же момент услышал из тумана, все еще окутывавшего Башню, отчетливый женский голос:

— Джим, Джим, ты где?

Стройная фигурка показалась из тумана, сбегая по склону холма прямо к ним.