20 декабря Народный банк Югославии под грифом «Государственная тайна!» прислал Тито информацию о положении дел во внешней торговле. Положение почти катастрофическое, говорилось в ней. Негативное торговое сальдо в 1979 году может поставить рекорд — превысить три миллиарда долларов. Экспорт в стагнации, валютные запасы страны тают. В 1977 году граждане сняли со своих валютных счетов для поездок за границу и заграничного шопинга 700 миллионов долларов, а в 1979-м —1,2 миллиарда долларов. И хотя число иностранных туристов в Югославии растет, валютные доходы не увеличиваются. Это означает, что валюта «утекает» из страны [792].

Эти итоги года стали на самом деле итогами 35-летнего правления Тито. Понимал ли это он сам? Не мог не понимать. «В последние годы жизни мне часто казалось, что Тито находится в плохом настроении, — вспоминает его переводчик Иван Иваньи. — Я бы сказал, что он как будто снимает маску, которую носил, когда выступал перед общественностью. Тогда я думал, что причина в физических болях, которые он испытывал. Сейчас же я уверен в том, что он предвидел распад Югославии и дела всей своей жизни и не знал, что предпринять, чтобы предотвратить это. Он располагал гораздо большими, чем другие, данными о положении в стране и благодаря своему жизненному опыту и политическому инстинкту предчувствовал беду. Когда он повторял „берегите братство и единство как зеницу ока своего“, мне эта фраза казалась слишком пафосной и лишней — разумеется, будем беречь! Сейчас же я думаю, что это был последний крик его души» [793].

Во второй половине декабря Тито приехал в Караджорджево. Здесь, как сообщают официальные биографические хроники маршала, он несколько раз встречался с высшими военачальниками страны. Бывший генерал ЮНА Бранко Йеркич вспоминал, что Тито плохо себя чувствовал и с трудом ходил, хотя в разговоре оставался тем же. Он действительно говорил о трудном положении в стране. Особенно Йеркичу врезались в память слова президента о том, что ситуация в Югославии похожа на ту, что была перед войной, в 1941 году, и что в ближайшее время может разразиться серьезный военный конфликт в Азии, но у агрессора в этом конфликте не будет шансов на победу.

Тогда, утверждает Йеркич, еще никто из югославских военных не знал, что Советский Союз на днях введет свои войска в Афганистан. Слова Тито выглядели настоящим пророчеством [794].

Шел разговор и о сложной ситуации в мире. Генералы докладывали Тито, что Запад рассчитывает втянуть Москву в новый этап гонки вооружений, чтобы СССР экономически продержался максимум до 1990 года (эти расчеты, кстати, практически оправдались).

«Не думайте, что я вообще исключаю возможность войны, — заметил в этом месте Тито. — Не исключаю. Мне кажется, что все идет к этому… Поэтому наши граждане и бегут из страны с валютой, чтобы успеть ее потратить, а то пропадет», — пошутил он.

В один момент военные забеспокоились по поводу состояния Тито: «Вы устали, товарищ президент. Почему бы вам не прилечь?» — «Если тебе, Никола, хочется спать, так иди и ложись! — ответил Тито. — А я пойду в постель, когда захочу!» [795]

В конце встречи Тито сказал: «Армия, во-первых, должна сохранять тот статус, какой она имеет сейчас, а во-вторых, должна быть бдительной — не только по отношению к внешней угрозе, но и к другим тоже, по отношению ко всем угрозам. Желаю вам, чтобы наступающий год был первым годом, когда мы смогли бы не только выбраться из стагнации, но и двинуться вперед». — «Только вы берегите свое здоровье!» — раздались голоса. «Что касается моего здоровья, то мне оно не мешает, — сказал Тито. — Чем больше забот, тем лучше я себя чувствую» [796].

После обсуждения государственных вопросов началась неофициальная часть. Принесли шампанское, выпили за Новый год, югославскую армию, а генералы подняли тосты за здоровье Тито. Затем был торжественный обед, но Тито на него не остался.

Вечером Союзный секретарь по народной обороне генерал Любичич устроил в честь Тито торжественный ужин. Маршал пришел на него, но оставался недолго. Около 11 часов вечера он ушел отдыхать.

24 декабря Тито встретился с представителями руководства Словении. Маршал обозначил одну из главных проблем — экономия во всех областях: «Валютные резервы в прошлом году уменьшились с 3,2 миллиарда долларов до скромных двух миллиардов, а валюты мы разбазариваем на визиты за границу, в Японию или какую-нибудь Тунгуссию, и все больше наших граждан ездят на отдых в Грецию».

Словенцы пожелали Тито счастливого Нового года и крепкого здоровья и преподнесли подарок — золотую копию римской монеты 225 года н. э., выпущенной в честь разгрома императором Марком Аврелием вандалов. «Это единственный в мире экземпляр, — с гордостью говорили Тито словенцы. — А за оригинал, говорят, можно получить больше миллиарда динаров, это почти бесценная вещь». — «Большое спасибо, — ответил Тито. — Это еще один экспонат для музея» [797].

28 декабря Тито записал новогоднее телеобращение к гражданам Югославии.

Он собирался встречать Новый год в своей словенской резиденции «Брдо код Краня», туда уже были приглашены представители руководства страны. Как всегда, к Тито пригласили музыкантов и певцов — скрипачку Панту Паунеску, певца и флейтиста Шефика Хасаницу и гармониста Вукашина Вучетича. Они выступали перед Тито и его гостями уже почти 30 лет и очень ему нравились.

Однако в самый последний момент — то ли вечером 30-го, то ли утром 31 декабря — всем приглашенным сообщили, что программа меняется: Тито не поедет в Словению, а останется в Караджорджево и встретит Новый год в кругу семьи и нескольких товарищей из партийно-государственного руководства. Для них была подготовлена скромная музыкальная программа.

Тито ждали почти два часа, он появился только около половины двенадцатого ночи, а с ним — его внучка Златица. Тито сел в кресло, и выступление началось. «Мне показалось, что в этот момент он очень печален и очень одинок, — вспоминала о той новогодней ночи Златица Броз. — Тогда я встала и, несмотря на протокол, сама поздравила его, а потом села рядом с ним» [798].

Тем временем по телевидению начали передавать новогоднее обращение Тито к гражданам страны, записанное им 28 декабря. Тито сказал, что следующий год будет годом «большой активности и экономии, годом строгой дисциплины и ответственности», призвал граждан приложить все усилия, чтобы преодолеть «сегодняшние трудности». «Передаю всем трудящимся, нашей молодежи и пионерам, военнослужащим Югославской народной армии и службы безопасности, всем гражданам нашей страны самые сердечные новогодние поздравления» — такими были последние слова Тито [799].

Музыканты доиграли свои песни и тоже поздравили Тито с Новым годом. Потом Тито встал, и, пройдя мимо них, вышел из зала. Это показалось им очень странным — раньше он здоровался с каждым из них и поздравлял с праздниками. В следующий раз они увидели Тито уже на его похоронах. Там они тоже играли его любимые песни [800].

1 января 1980 года ТАНЮГ распространило следующее сообщение:

«Встреча Нового года в Караджорджево

Караджорджево, 1 января (ТАНЮГ). Президент Республики Иосип Броз Тито встретил Новый год в Караджорджево, в сердечной атмосфере, хорошем настроении и в кругу семьи. Вместе с ним Новый год встретили и его ближайшие соратники, руководители Социалистического Автономного Края Воеводина и другие.