Итак, все шло хорошо, пока на горизонте не появился аспирант Голубецкий. Он сказал, что пишет диссертацию о долголетии и поэтому такая старуха для него просто находка, тем более что он живет в трех кварталах от Саложенкова, Голубецкий допрашивал бабку строже, чем репортёры. Все его интересовало! и были ли у нее дети, и какое у нее образование, и болела ли она в детстве дифтеритом, и любит ли она кино? Он беседовал с ней часа четыре, пока бабка не притомилась. Но он сказал, что это только первый заход. Он учёный, и для него важно как можно глубже проникнуть во внутренний мир старухи. В этом, так сказать, вся соль. Он должен раскрыть в диссертации ее внутренний мир, все ее вкусы, запросы, чаяния, надежды и мечты.

С тех пор он приходил к Саложенковым каждый день и даже приносил с собой завтрак, чтобы зря не бегать в столовую и не терять драгоценного времени. Он сразу же приступал к работе — выпытывал у старухи, как она относилась к крепостному праву и питала ли она классовую ненависть к своему помещику, и какое впечатление произвела на нее Крымская война, и что она думала о Портсмутском мире, и помнит ли о<на Родзянко.

Так он мытарил ее изо дня в день, пока старуха не послала его к черту. Но Голубецкий не обиделся, а только сказал, что ученым и не то приходилось терпеть во имя науки, и он продолжал тянуть из нее душу. Тут старуха не выдержала и призналась, что ей всего шестьдесят пять лет и что она не знает, кто такой Родзянко, и что всю жизнь она торговала рыбой. Голубецкий как пуля вылетел из комнаты. Сгоряча он побежал к прокурору: дескать, его обманули, он зря написал половину диссертации и требует, чтобы саложенковскую старуху привлекли к уголовной ответственности. Прокурор подумал и сказал, что это редкий случай, когда женщина добровольно завышает себе возраст. Дескать, под такой случай даже не подберешь статьи…

Так или иначе, из-за Голубецкого и его диссертации Саложенков потерял квартиру. Вот что бывает, когда без спроса заглядываешь во внутренний мир человека.

Тетя Настя замолчала, а папа сказал

— Все это похоже на правду. Но я не аспирант, и мне не нужно писать диссертацию.

— Все же объясни, — спросила мама, — почему вдруг сыр-бор загорелся из-за Петиного внутреннего мира?

— Я думаю, — ответил папа, — что у них сейчас такая кампания. РОНО дало команду заглядывать во внутренний мир, вот они й заглядывают! Но мне это не нужно. Я как-нибудь и без гороно разберусь, что к чему.

— Еще бы! — сказала мама. — Не хватало еще изучать Петин внутренний мир.

— Я и без изучения знаю, что в нем творится.

— Вы всегда все знаете, — вдруг заговорила Лялька. — Вам всегда все ясно. Вы все прекрасно знаете!

— Какая муха тебя укусила? — спросил папа.

— Да, да, да! Вы все знаете! — закричала Лялька со слезами на глазах. — Вы знаете, что у каждого творится внутри, о чем он думает, о чем мечтает, к чему стремится! Вы всегда все знаете!

— Вот так теперь разговаривают с родителями, — сказала мама тете Насте. — Это теперь принято.

Лялька заплакала.

— Ничего не понимаю, — развел руками папа. — Что происходит? Я ее обидел, оскорбил?

— Это возрастное, — ответила тетя Настя. — У девушек это бывает.

— Не дом, а филиал канатчиковой дачи, — сказал папа. — Так и хочется надеть серый халат.

— Дня нельзя прожить без неприятностей, — вздохнула мама. — Не то, так другое!

Я тихонько вылез из-за стола. Когда мама начинает говорить про неприятности, это надолго. Во; дворе меня ждал Лешка.

— Мы начнем когда-нибудь заниматься? — спросил он.

— Не знаю, — ответил я.

— Ты что, раздумал?

— У меня неприятности…

— А что случилось?

— У меня нет внутреннего мира.

— Брось трепаться! — рассердился Лешка. — Мы будем заниматься или не будем? Знаешь, как нам от Клавы попадет!

— Ничего не попадет!

— А я думал, — сказал Лешка, — что мы станем самыми первыми учениками.

— Ладно, — ответил я, — не канючь. Мы и так способные.

— А я думал, — продолжал Лешка, — что мы будем хорошо заниматься, и все нас будут хвалить, и директор на Первое мая подарит нам книжку с надписью, и мама не будет плакать, когда я принесу табель.

— Я тоже так думал, — сказал я. — Но все думают, что мы хотим только играть в футбол.

Лешка почесал за ухом и сказал:

— А что, если сыграть?

— А мяч есть?

Мы достали мяч и начали играть на один гол. Мы играли до тех пор, пока не разбили в домоуправлении стекло. За нами погнался дворник. Мы перелезли через забор и спрятались в школе. Здесь нам попалась Танька Сабантеева. Мы немного ее побили, и она подняла такой рев, что просто стекла задрожали. Она побежала жаловаться Клавдии Николаевне, и Лешка здорово испугался. Я сказал, чтобы он не боялся. Первыми учениками мы все равно не будем, и вообще, когда у человека нет внутреннего мира, ему, как говорит тетя Настя, на все наплевать!

Папин голубец

— Каждый должен уметь танцевать краковяк! — сказал учитель в телевизоре.

Учитель етоял в большом и красивом зале и объяснял ученикам, как приглашать даму, как брать ее за талию и каким шагом с «ей идти. Иногда показывали только ноги учителя в лакированных туфлях и полосатых носках. Ноги ходили, бежали вприпрыжку, становились на цыпочки. Ученики глядели на ноги во все глаза, и мы тоже смотрели в телевизор, и мне захотелось научиться танцевать краковяк с па-де-баском.

— Па-де-баск — основной элемент краковяка, — сказал учитель. — Не менее важно «научиться выполнять голубец. К голубцу, дорогие товарищи, надо подойти со всей серьезностью.

Дядя Тиша, сидевший около меня, сказал, что он не будет подходить к голубцу со всей серьезностью. Плевать ему на голубец и на всю эту танцевальную лавочку.

Мы зашикали, дядя замолчал.

— Голубец выполняют так, — продолжал учитель и вытянул ногу, подпрыгнул, ударил об нее второй ногой и еще раз показал свои замечательные полосатые носки.

— Как тебе нравится? — опять не вытерпел дядя Тиша. — Подумать только, за что человек получает деньги!

— Всю жизнь танцевал краковяк, и хоть кто-ни. будь мне копейку заплатил? — сказал папа.

— Просто диву даешься, какие бывают ловкачи. Из всего добывают деньги. Вот еще по радио объявились молодцы, обучают нашего брата пениюг

— А как же, слыхал, — кивнул папа. — Знаменитый радиоурок: «Разучим песню». Не знаю, как бы я прожил без этих уроков.

— Тебе они не нужны, а другим нужны, — вмешалась мама.

— Они нужны Столько этим молодцам, чтобы ежемесячно подходить к кассе, — сказал папа.

— Что и говорить, каждый ищет свой голубец, — объяснил дядя. — На этом построен белый свет.

— Это уж точно. И мне бы не мешало его найти, — вздохнул папа. — Ох, как не мешало бы!

— Для этого надо иметь знакомства. Без знакомства и спички не зажжешь.

Они перестали смотреть в телевизор и начади думать, где бы папе найти голубец. Вдруг дядя хлопнул себя по лбу и сказал:

— Д феноменальный осел! Я совсем забыл про артель «Плодвин». Им нужен представитель в Москве. Проще говоря, толкач. Можешь стать по совместительству их толкачом.

— Что ж, это здоровая мысль, — сказал папа.

— Не нравится мне эта мысль, — опять вмешалась мама. — Не по душе мне такое дело! Не надо ему в него ввязываться!

— Простите, мадам, какое дело? — спросил папа;»— Кем мне предлагают стать? Частником? Фальшивомонетчиком? Главарем банды расхитителей?

— Не надо тебе быть толкачом. О них каждый день пишут в газетах,

— Обо мне не напишут, — ответил папа. — Не волнуйся!

— Это он сейчас такой храбрый, — сказала ма-Ма»— а не дай бог что-нибудь случится, он будет целыми вечерами лежать на диване и жаловаться на сердце, и пить стаканами валидол, и не спать по ночам, ходить по комнатам, читать уголовный кодекс и так вздыхать, что просто сердце разрывается.