Между тем вступление в игру еще одной, новой фигуры открывало перед Лернером и новые возможности, расширив его поле деятельности. Семейство, с которым он познакомился в вагоне: директор банка Коре с супругой и безропотной племянницей, — представляло собой тайный козырь в этой игре; и Лернер послал Корсам обещанную фотографию, для того чтобы закрепить за собой эту выигрышную карту, однако пускать ее в ход побоялся. Как ни странно, ответного письма с благодарностью он так и не дождался. Но воспоминание о блистающей переливчатыми павлиньими красками даме развеивало все его сомнения.
За спиной госпожи Ганхауз Лернер связался с Эльфридой Коре. Ведь чем черт не шутит, может быть, банк Корса окажется джокером в этой игре!
"С Медвежьим островом дело по-прежнему не сдвинулось с мертвой точки", — сообщил он в своем письме в шутливом тоне, надеясь, что госпожа Эльфрида оценит его юмор. Она ответила иронично и дружелюбно. В письме содержалась приписка, где она спрашивала, не заезжает ли он иногда в Любек. Он подумал, что стоило бы съездить. Госпожа Ганхауз ведь тоже во всех своих предприятиях следовала тому принципу, что кроме текущего дела на всякий случай всегда надо иметь еще что-нибудь про запас.
В жизни Лернера несколько раз случались моменты, когда он явственно чувствовал перст судьбы. Не желая слишком долго испытывать терпение госпожи Эльфриды, он написал, что шестнадцатого ноября будет в Любеке "по делам". Можно ли с ней повидаться? Шестнадцатого ноября госпожа Ганхауз и Шолто собирались уехать в Штутгарт. Но выбранная Лернером дата не зависела от их поездки. Он просто хотел указать какой-то определенный день, но так, чтобы нельзя было подумать, будто он едет в Любек специально ради свидания с госпожой Коре. Если ей этот день не подойдет, он может проявить гибкость и назначить другой. Не успел он опустить в ящик письмо, как вдруг его срочно вызвал в Висбаден Шолто Дуглас, потребовав, чтобы Лернер явился к нему в гостиницу "Роза".
С Лернером Дуглас не разводил церемоний. Он принял Теодора после парной бани, закутав свои белесые телеса в турецкий халат с кисточками. Чтобы не простудиться, он замотал голову чалмой.
— Дело тронулось! — визгливо крикнул он Теодору с оттоманки, едва тот показался на пороге. — Герцог-регент Мекленбурга, почетный председатель Германского колониального общества, предлагает выступить с докладом о Медвежьем острове.
Если бы удалось привлечь на свою сторону герцога, продолжал Дуглас, это послужило бы прочной основой всего предприятия. Герцог ходил с Дугласом на охоту в Танганьике. Их связывает охотничье братство. В таком деле, как этот доклад, герцог никогда не откажет Дугласу!
— Завтра вечером во дворце в Шверине. Докладчик выступает во фраке. В мундире, конечно, было бы лучше, но, как ни жаль, вы человек безмундирный. Эти господа не любят, когда штатские предлагают им оккупировать какие-то земли. Так что, молодой человек, уж постарайтесь быть убедительным!
Во Франкфурте Лернера ждала телеграмма от Эльфриды Коре. В этот день она будет на большом костюмированном балу у советника коммерции Граугофа в Шверине. И тут Лернер окончательно уверовал, что эта поездка принесет ему удачу.
Тему свою он знал назубок. Все расчеты, которые вытекали из экспертных заключений специалистов по горному делу, он не раз уже без запинки отбарабанивал на совещаниях с теми господами, которых приводила госпожа Ганхауз. Впрочем, этот момент никем и не подвергался сомнению. Поразительно, насколько мало всех волновали конкретные данные, относящиеся к Медвежьему острову! Казалось, люди не придают никакого значения тому, есть ли на Медвежьем острове хваленые залежи угля и действительно ли их добыча и транспортировка настолько просты, как он рассказывал. Лернера всегда выслушивали с должным уважением, но никто по-настоящему не вникал в суть дела. Удивительно, что Бурхарт и Кнёр поддались на уговоры и согласились вложить свои деньги. Сейчас они в этом горячо раскаивались и с удовольствием, если бы только могли, вышли бы из компании.
Туман, которым был окутан остров, служил вроде ватной упаковки, и эта вата делала его недоступным и нереальным. Вероятно, людям было странно представить себе, что уголь скрыт на Медвежьем острове подо льдом и снегом, подобно тому как в блюде, называемом "Ile flottante" [31], шоколадное озеро спрятано под меренгово-сливочным слоем. Шолто Дуглас был прав: если Медвежьим островом заинтересуется герцог, то немецкие коммерсанты преодолеют свою опасливость и рискнут вложить деньги в предприятие, расположенное на ничейной земле, так как Германское колониальное общество, в котором председательствовал герцог, обеспечивало таким начинаниям политическую и дипломатическую поддержку.
В поезде Лернер набросал на нескольких листках почтовой бумаги вступительную часть своего доклада. Со школьных лет он крепко запомнил, что сочинение должно состоять из вступления, основной части и заключения. Основную часть он сумеет сказать экспромтом. А как свободно польется его речь при одной мысли о том, что поздно вечером он будет у Эльфриды!
"Ваше высочество, — написал Лернер, зачеркнул и переправил на "ваши высочества", подумав, что там могут присутствовать и другие члены семейства. — Получив предложение его высочества герцога-регента Йоганна-Альбрехта выступить с докладом здесь, в Шверине, перед высокочтимыми членами Германского колониального общества, я не мог отказаться от этой почетной задачи… — Не мог отказаться? Нет, не мог не взяться! — …Не мог не взяться за эту почетную задачу, несмотря на то что срок был назначен через два дня и я к тому же был сильно занят другими неотложными делами, вследствие чего у меня, учитывая, что я новичок в ораторском искусстве, было слишком мало времени на подготовку".
Перечитав эти строки, он остался ими чрезвычайно доволен. Из них следовало, что он человек дела, а не какой-нибудь пустозвон. Пускай и в высших сферах знают, что в ожидании аудиенции Лернер не бил баклуши и при своем плотном деловом графике с трудом урвал время для подготовки реферата, что тоже не вредно лишний раз подчеркнуть.
"Что касается формы изложения, я вынужден полагаться на снисходительность высокочтимого собрания. Хотя должен заметить, что сообщаемые мною факты и приводимые цифры опираются на четырехлетние труды… — Или написать лучше "многолетние"? И то и другое не соответствовало истине, но "много" звучит гораздо солиднее и в то же время не так определенно, как принятая после совещания с госпожой Ганхауз цифра "четыре". — …многолетние серьезные труды, посвященные изучению данного предмета, и потому могу со спокойной совестью поручиться за точность по каждому пункту предлагаемого доклада. "Германские экономические интересы на острове Медвежьем" — название доклада звучит, казалось бы, несколько смело… — Нет, это надо сразу же вычеркнуть! Не надо внушать публике критические настроения! — …Звучит гордо! Однако я льщу себя надеждой, что к концу доклада сумею убедить всех вас, что речь идет о существенных интересах Германии в европейской части Ледовитого океана и что в настоящий момент, когда в области научных исследований сделано почти все возможное, первостепенное значение приобретает вопрос о хозяйственном использовании имеющихся там ресурсов. Поэтому пришло время, когда Германскому колониальному обществу пора внести этот пункт в повестку дня… — Не слишком ли это будет похоже на назойливый совет? Не слишком ли грубо сказано? Наверное, такому господину следует "предложить к рассмотрению" или "предоставить на милостивое усмотрение" — одним словом, рассыпаться в почтительных словесах, которые обеспечили бы герцогу возможность достойного отступления, не вынуждая его говорить "да" или "нет"? Ладно, этот пассаж мы пригладим, подпустим елея, однако так, чтобы не слишком ослабить смысл своего обращения. — Следует учитывать, что особые политические условия, сложившиеся в землях Европейского Заполярья, позволяют любой заинтересованной стране (здесь имелась в виду Россия, представленная капитаном Абакой) развернуть энергичную агитационную кампанию, направленную на то, чтобы подтолкнуть свое правительство к полной или частичной аннексии той или иной территории. Однако наиболее эффективными с точки зрения последующего принятия политических решений, не исключающих в дальнейшем присоединение данной территории, могут стать не политические действия, а действия экономического характера, подкрепленные возведением соответствующих сооружений… — "соответствующие сооружения" из письма рейхсканцлера с некоторых пор заняли прочное место в лексиконе Лернера, — обладающих проверенной рентабельностью. — Дескать, не бойтесь, господа политические деятели! Вы получите этого жирного гуся готовеньким, другие его для вас откормят. Сила этого аргумента не вызывала сомнений у госпожи Ганхауз, она была уверена, что это убедит герцога, то же самое внушал Лернеру, лежа на оттоманке, Шолто Дуглас, сопровождая свои слова вялыми мановениями расслабленной руки. — Здесь больше, чем где бы то ни было, действует принцип: сперва купец, за ним и флаг! Но я бы к этому еще прибавил…"
