Ванда покраснела.

— Так ты живешь в Денисоне? — спросил Дюк.

— Познакомься, это мой муж Винсент. Он помог мне… ну ты знаешь в чем.

Дюк увидел мелькнувший в ее глазах страх и стыд, жалкую улыбку на покрытых мелкими морщинами горящих щеках. Его не удивляло то, что она избавилась от тяги к наркотикам, его удивляло и возмущало другое — как она могла жить, зная все свое и его прошлое? Дюка охватила злоба. Он заставил себя улыбнуться, пожал протянутую Винсентом руку.

— Рад за тебя, сынок, — проговорил тот, радушно улыбаясь.

— Спасибо, — ответил Дюк и отправился к алтарю. Он посмотрел на часы, оглядел церковь, стал на отведенное ему как жениху место.

Преподобный Эллис подошел к нему, прошептал:

— Мне только что звонил Доналд. Сказал, что на шоссе авария и он стоит в пробке. Просил передать тебе извинения, что не успеет к началу церемонии. Он придет обязательно, но чуть позже.

Дюк кивнул и начал искать глазами человека, который бы заменил Донни. Гостей в церкви было немного, и в основном со стороны Саманты. Он мог попросить только одного — Винсента. Дюк поманил его рукой.

В тот же момент грянула музыка, двойные задние двери церкви отворились, и появилась Саманта под руку со своим отцом. Она шла справа от него, ленточка с ее платья перекинулась через его запястье. Ее роскошные каштановые волосы, спереди убранные наверх и заколотые красивыми шпильками, завитые мелкими кольцами, падали на спину. Тихо развевалась тончайшая вуаль, усыпанное мелким бисером платье переливалось в пламени свечей разноцветными огоньками. Отец подвел Саманту к Дюку, сунул ее ладонь в его и чуть отошел. Губы его были плотно сжаты.

После окончания церемонии гости двинулись через дорогу, в ресторанчик, названный в 1800 году, когда прошел слух о прокладке в Стингерс-Крик железной дороги, железнодорожным. Дорогу за неполных два века так в городке и не построили, а шутливое название осталось.

Места для танцев в зале было мало, поэтому пары вынуждены были тесно прижиматься друг к другу, колыхались обтянутые тонким атласом груди, пышные бедра и животы, постукивали об пол высокие каблуки, пахло по́том пополам с духами и одеколоном. Мужчины были в основном одеты по-техасски — в клетчатые рубашки и обтягивающие джинсы. Они пили пиво вперемешку с виски и покрикивали на оркестр. Дюк стоял почти рядом со сценой, смотрел, как его жена, огненно виляя бедрами, запрокинув голову и полузакрыв глаза, танцевала с одним из гостей. Танец закончился, она подошла к Дюку, взяла его двумя руками за щеки, крепко поцеловала в губы.

— Ну как, все нормально? — спросила она улыбаясь.

— Конечно, — ответил Дюк. — Жаль только, что дядя Билл не смог прийти.

— Я тоже очень сожалею об этом, милый. Ты так много хорошего рассказывал о нем. Очень хотелось бы познакомиться.

— Мы как-нибудь с тобой к нему съездим. — Он положил ладонь на ее руку. — Знаешь, что я хочу тебе сказать? Ты — самая красивая невеста из всех, кого я видел. Обещаю быть тебе верным по гроб жизни. Я сделал много ошибок в жизни, но если кто-то для меня что-то значит, я остаюсь верным ему до конца. Знай это, Саманта, к тебе это относится прежде всего. — Последние слова Дюк произнес очень невнятно.

— Дорогой, предупреждаю — если напьешься, ко мне не подходи сегодня.

— Я никогда не напиваюсь, — улыбнулся Дюк.

— Замечательно. Лучше не пей больше, ты мне понадобишься ночью на всю катушку.

Дюк поморщился.

— Перестань, Саманта.

— Сегодня не перестану. И не наезжай на меня. Смотри, мы договорились.

— Хорошо, договорились, только не ругайся.

— Буду ругаться, если напьешься. Глаз с тебя не спущу, особенно когда Донни придет. — Она подмигнула ему.

Ванда нагнулась над раковиной, посмотрелась в зеркало, подправила макияж.

— И какой только хренью они рожу себе не мажут, — раздался за ее спиной голос.

Ванда молчала.

— Эй, я тебе говорю.

— Дарла, мне совершенно неинтересно, что ты там мелешь. — Ванда убрала косметику в сумку, защелкнула ее.

— Думаешь, напялила шикарный костюм, обзавелась хорошим мужем и стала нормальной?

Ванда резко обернулась, схватила обеими руками Дарлу за волосы и швырнула к стене. Вцепилась в ее обрюзгшее лицо, оставив на нем следы ногтей, потом отступила назад и смачно плюнула.

— Говори спасибо, сучка, что сегодня свадьба моего сына. А то бы я тебе показала. — Толкнув Дарлу в грудь, она вышла из туалета.

— Твой сынок такой же урод, как и ты! — крикнула та вслед Ванде.

Донни вошел в ресторан, поднял руки.

— Посмотрите, кто к нам пришел! — воскликнул Дюк и заулыбался. — Донни, ты пропустил главный момент в моей жизни.

— Поздравляю, дружище. — Донни двумя руками схватил его ладонь, потряс ее, затем похлопал Дюка по спине. — И много я пропустил?

— Сначала отвечай, где ты все это время околачивался! — прошипел Дюк.

Донни схватил его за локоть, наклонился, зашептал ему в ухо:

— Официально я торчал в пробке. А неофициально сварганил одно дельце. — Он подмигнул Дюку. — В нашем с тобой стиле. В лесочке поиграл с одной девчоночкой в прятки. Талли ее зовут. Точнее, звали. — Он захихикал.

Дюк равнодушно посмотрел на него, словно речь шла о забаве.

К ним подошла Саманта, хлопнула Донни по плечу.

— Привет, Донни.

— Добрый день, прекрасная миссис Роулинз. — Он обхватил ее за талию, привлек к себе, сказал словами из песенки: — «В девятнадцать вышла замуж, в двадцать сына родила».

— Не шути так. — Саманта выскользнула из его рук и направилась к группе подружек.

— Слушай, Саманта, дай мне хотя бы одну из них, — сказал Донни.

Она обернулась, помахала рукой. Донни, оставив Дюка, пошел в бар.

Ванда подошла к Дюку сзади.

— Мне пришлось серьезно думать, чтобы сделать выбор, — заговорила она. Дюк повернулся, изумленно посмотрел на нее. — Между тобой и Винсентом, — пояснила она. — Ты не представляешь, как мне было тяжело. Думаю, я поступила правильно. Ты уже вырос, и моя забота тебе больше не нужна.

— Вот тут ты совершенно права, — кивнул Дюк. — Относительно твоей заботы. А насчет выбора ты врешь. Ты не Винсента выбрала, мама. Ты всегда выбирала себя.

Донни подошел к одной из подружек Саманты, обхватил ее за талию и в танце повел к Дюку.

— Вот, посмотри на нее. Она сама меня выбрала, — смеясь, проговорил он.

— Не сомневаюсь, — в тон ему ответил Дюк. — Да, совсем забыл тебе сказать спасибо, что доделал то дельце. Я в этой предсвадебной суматохе совсем о нем подзабыл.

— А, не стоит внимания. Слушай, а кто это там в голубой рубахе и белой шляпе? Тот самый Винсент Фаррадей, певец? А женщина рядом с ним кто? Не знаешь?

— Знаю. Даже слишком хорошо знаю. Женщина, — ответил Дюк.

— Поговаривают, что твоя Саманта не теряла даром времени. Пока ты на нарах парился, — проговорил Джо.

— Что ты хочешь сказать? — спросил Дюк.

— Да, в общем, ничего. Просто сообщаю, что молодая жена долго ждать мужа не будет.

— Если ты намекаешь на то, что Саманта стала шлюхой, то знай — я тебе не верю.

— А кто утверждает, что она шлюха? Я? Ни в коем случае. Твоя Саманта всегда хранила верность одному мужчине. Только этот мужчина не ты. Можешь быть уверен на все сто.

— Дерьмо, ты врешь!

— Что ты так разволновался? Я же ведь еще даже и не подошел к самому главному. — Джо усмехнулся. — Хочешь, скажу его имя? Да, кстати, а ты знаешь, где сейчас находится твоя жена? Ты вроде ее ни разу не видел, с тех пор как освободился.

— Она уехала к своей матери. Слушай, почему я вообще с тобой разговариваю? Какого черта я выслушиваю все это дерьмо?

— Роулинз, посмотри на вещи трезво. Пока ты был в тюрьме, твоя жена регулярно наставляла тебе рога. Ты не знаешь с кем, а я — знаю…