Пульс у Робина пришел в норму, и мысли опять стали ясными.

Он вспомнил одно заклинание, которое вызвало улыбку на его лице.

«Я приклею это ничтожество к его машине Я приклею его шкуру к машине так, что он не сможет двинуться. Так и прилипнет к своей машине на всю оставшуюся жизнь».

Подняв глаза, Робин увидел, что две медсестры наблюдают за ним из окна соседнего флигеля. Охранники госпиталя торопливо пересекали стоянку, направляясь к нему.

«Забудь про это заклинание, — сказал себе Робин. — У тебя появились более важные проблемы».

Мужчина хрюкнул опять.

— Прости, парень. Я видел, как ты наклонился к машине и…

— Никаких проблем! — прервал его Робин. Он быстро повернулся и зашагал прочь.

Робин стоял на автобусной остановке, прикрыв глаза за от яркого солнца, и думал о Дайдре. Дайдра и Гарри.

«День разочарований», — сказал он себе. Может быть, вечер будет удачнее?

— Робин, ты обещал, — вздохнула Меган. Она бросила свой жакет на кресло в гостиной и присела на его ручку.

— Нет еще, — ответил Робин нетерпеливо. — Я пока не готов.

Он захлопнул книгу, которую читал, и через всю комнату посмотрел на нее. Она стояла, подняв руки к затылку, затягивая ослабевший узел своих рыжих волос.

Тени раннего вечера сквозь окно скользили по ковру. Меган оказалась наполовину в тени, наполовину — на солнце. Ее изумрудные глаза светились грустью.

— Где ты была? — спросил он. Она опять вздохнула.

— Просто выходила прогуляться. — Она потянула волосы и склонила голову к плечу. — Мне так скучно —

— Я знаю, — пробормотал он. — Может быть, тебе нужно придумать какое — нибудь хобби?

Робин захихикал, потому что не относился к этому серьезно. Просто хотел избежать их обычного обсуждения того, как ей скучно и как ей хочется стареть.

«А как мне скучно с тобой, Меган», — подумал он, рассматривая ее.

— Ты обещал найти заклинание, — начала она свои жалобы. — Ты обещал сделать так, чтобы я начала стареть.

— Да, да, — он не смог удержаться от раздражения. «Как часто нам приходится обсуждать эту тему», — подумал он.

— Если ты хочешь навсегда оставаться юнцом — прекрасно, — сказала она ему. — Но я не могу этого больше выносить, Робин. Дай мне возможность постареть без тебя.

— Нет, только вместе. Я не хочу жить без тебя, — ответил он и подумал: «Какая ложь!»

— Давай сделаем это сейчас, — настаивала она, закрепив наконец волосы и опуская руки. — Не могу больше выносить жизнь в двух измерениях. Я старая и одновременно молодая. Но не принадлежу ни к одному из этих миров. У меня нет друзей. Нет никакой реальной жизни. Нет цели. У меня есть только ты…

— Когда — то этого было достаточно, — пробормотал Робин, удивляясь своей досаде.

— Но я не чувствую себя настоящей, — запротестовала Меган. — Ты можешь это понять? Я — привидение. Живое привидение. Мне нигде нет покоя. Нет его и в моей душе. — Она всхлипнула.

Наклонившись, она попала в полосу света, а потом опять в полосу тени. Она смотрела на Робина, прикусив нижнюю губу, и ждала ответа.

А он пристально смотрел на нее. Ей стало не по себе, она отступила и теперь оказалась наполовину в тени и наполовину на солнце.

— Я найду заклинание, — ответил Робин устало. — Я обещаю.

— Когда?

— Как только закончу свою работу здесь, — сказал он твердо.

— Но ты не можешь сохранить парк, — возразила Меган. — Ты не можешь его сохранить, Робин. Ты много раз пытался. Но проклятье твоего отца сильнее тебя, сильнее твоей магии.

Робин сдержался — не рассмеялся ей в лицо.

Несмотря на все, что произошло, Меган остается преданной. Глупой и преданной. Она все еще верит, что я нахожусь здесь, чтобы помочь Брэдли. И действительно верит, что я очень стараюсь сохранить Парк Страха.

«Мне будет не хватать ее, — подумал он. — Она жалкая. Но мне будет ее не хватать».

Меган напугала его, резко вскочив на ноги.

— Что ты усмехаешься?

— Кто? Я? — он не сознавал, что его губы растягиваются в улыбке.

— Ты усмехаешься! — набросилась она с обвинением.

— Нет. Правда, я не усмехаюсь.

— Ты надо мной смеешься — не так ли? — закричала она. — Ты думаешь, что я смешная? — Ее зеленые глаза неожиданно злобно сверкнули.

— Нет, Меган, прекрати, — сказал он спокойно, жестом предлагая ей сесть.

— Ты продолжаешь усмехаться! — завизжала она. — Меган…

Она заметалась по комнате и сжала кулаки. Робин вскочил на ноги. Он поднял руки, готовясь к защите. Он не раз испытывал на себе ее горячий темперамент. — Ты совсем не принимаешь меня всерьез, Робин? — зловеще спросила она, наступая на него и почти толкая его обратно в кресло. — Меган, пожалуйста… — Ты все это время смеялся надо мной? Ты и не собираешься делать то, о чем я тебя прошу. Ты никогда и не хотел отпускать меня из этой ужасной жизни — верно?

Она не ждала ответа. В следующую секунду Меган с дикими криками набросилась на него и начала колотить кулаками в грудь.

— Отпусти! — заорал он. — Перестань! Перестань, Меган! Послушай меня. Я…

— Заткнись! Заткнись! Заткнись! — била она его. А потом дала ему пощечину.

— О — о! — взвыл Робин от боли и, спотыкаясь, отступил назад.

Он попытался сохранить равновесие, но она отвесила ему еще одну пощечину.

У него перехватило дыхание, когда он увидел, что кусок его кожи отлетел от ее рук.

— Ссстой! — прошипел он со злостью. — Я тебя предупреждаю…

— Нет! Нет! Нет! — Меган в бешенстве ударила его по другой щеке и оторвала еще один кусок кожи.

— Мое лицо! — Робин заслонился от нее одной рукой. — Ты сдерешь с меня…

— Ну и пусть! — завопила Метан. — Мне все равно! Мне теперь все все равно!

Она стремительно набросилась на него.

Он увернулся и оттолкнул ее.

Робин отвел руку назад и, не задумываясь, ударил ее кулаком в челюсть.

— Ох!

Они оба вскрикнули от удивления. Раньше Робин никогда ее не бил.

От его сильного удара у Меган оторвалась широкая полоса щеки. Серая кость выступила из длинного разрыва кожи.

— Ай — ай! — в бешенстве она накинулась на него, царапая ему лицо. Царапая неистово, двумя руками, сдирая кожу и мясо, отрывая куски от подбородка и носа.

Завопив от боли и ужаса, Робин набросился на Меган с кулаками. Один кулак угодил ей в подбородок. Кожа оторвалась полностью, открыв серую челюсть и нижнюю линию зубов.

— Не-е-ет! — взвыла от боли Меган и вонзила зубы Робину глубоко в горло.

Царапая, раздирая друг друга, они свалились на пол и стали кататься в упорной борьбе по кускам собственной плоти.

— Зачем мы это делаем? — опомнился Робин. — Неужели собираемся разорвать друг друга на куски?

От своего нового друга Дайдра узнала все, что надо было ей знать о Робине Фиаре. Конечно, сначала Дайдра не поверила. Да и кто бы поверил такой невероятной истории?

Но потом Дайдра убедилась, что это правда.

Отец Робина Николас Фиар наложил проклятье на парк. А Робин сделал себя бессмертным. И остался навсегда юношей. Стал другом Дайдры. Больше, чем другом.

Робин пошел на это, чтобы убедиться, что проклятье Николаса Фиара действует, что Парк Страха будет загс — рыт, а землю вернут семье Фиаров.

Дайдра уставилась на свое отражение в зеркале. «Ты не похожа на дуру, — сказала она себе сурово. — Но ты именно дура. — Она покачала головой, недовольно изучая свое несчастное лицо. — Как ты позволила, чтобы он тебя дурачил? — корила она себя. — Как ты допустила его к себе так близко? И даже считала, что влюблена в него? — От этой мысли щеки ее вспыхнули. — Дура! Дура! Дура! Робин должен считать меня самым глупым существом на свете. А я полагалась на него, — застонала Дайдра. — Я верила ему. Я доверяла ему.

Я целовалась с ним. Я беспокоилась о нем.

И все это время он действовал против меня, стараясь уничтожить папу и меня, разрушить Парк Страха.

Робин — убийца. Холодный, холодный убийца.