— Так и было задумано.
Хейли удержалась, чтобы не ухмыльнуться.
— Коричневая рубашка, коричневые брюки и эта стильная коричневая бейсболка.
— Это не бейсболка! — ответил Рассел. — Если бы на мне действительно была бейсболка, я, по крайней мере, выглядел бы как какой-нибудь долдон из колледжа, а не бомж-чудила.
Рассел передал Зейну горсть монет, помятые долларовые бумажки и рецепт из «Бывшей в употреблении…». Зейн добавил сдачу от покупки, которую сам сделал на «Почте для вас!», к наличным Рассела и передал деньги Эрику, который был одним из внешней команды. Если дела пойдут совсем дерьмово, эти деньги могут помочь «аутсайдеру» вовремя смыться.
Зейн отобрал дюжину медных пенни из сложенной лодочкой ладошки Эрика…
Потом швырнул монеты на пустынную забетонированную стоянку.
— Что ты делаешь? — поинтересовалась Кэри.
— Знаешь, в чем тут фокус? — спросил Зейн. — Если найдешь пенни, тебе повезет; фундаменталисты, а их меньшинство, верят, что если пенни лежит решкой вниз, то его не стоит брать, потому что это дурной знак. Лично я не очень-то в это верю.
— А во что же ты веришь?
— В удачу. Называй это самоуверенностью или завышенной оценкой возможностей — как угодно, — но если ты думаешь, что тебе повезет, то у тебя больше шансов, что тебе повезет.
Кэри заморгала.
— Но зачем бросаться пенни?
— Мне повезло, — пожал плечами Зейн. — Пусть теперь повезет другим.
— Ты сидел в психушке, — сказала Кэри, — твои родители умерли, твои единственные друзья — обдолбанные придурки, ты никогда не сможешь любить — и еще говоришь, что тебе повезло?
— То, что я девственник, еще не значит, что я никогда не любил.
— Вот черт! Прости, Зейн! Они дали нам твое досье… прости, что я такое брякнула.
— Слушай, — ответил ей Зейн, — мне повезло уже хотя бы потому, что я здесь и ты можешь сделать мне больно.
Транспорт, со свистом рассекая воздух, мчался по Джорджия-авеню.
Кэри покачала своей светловолосой головкой.
— Ничего удивительного, что тебя упекли.
— А теперь я — пенни, который ты подобрала, — улыбнулся Зейн.
— Мы готовы, — сказал я.
— Если это не сработает…
— Мы будем на подхвате. — Хейли звякнула ключами от белого «кэдди».
Через пять минут Зейн, Кэри и я, широко шагая, но не переходя на бег, подошли к «взрослому» магазину видеокассет и журналов с голубой неоновой вывеской «КОЙОТЫ» в двухэтажном бетонном супермаркете на Джорджия-авеню. Я дернул тонированную стеклянную дверь, чем вызвал раздраженную реакцию электронного звонка.
Высокие полки слева были забиты коробками с цветными видеокассетами, которые рядами тянулись до стены, заставленной другими коробками с мертвенно-бледными фотографиями людей в цирковых позах. В задней части магазина потрепанная зеленая занавеска скрывала дверной проем между полками с фильмами. Кассеты стояли и справа, за кассой. С потолка свисал цветной телевизор. На экране голая блондинка с покрытыми лаком волосами и грудями величиной с арбуз срывала белую рубашку с мускулистого панка, у которого по спине извивалась татуировка в виде змеи. Дверь, щелкнув, захлопнулась за нами. Звонок перестал трезвонить. Мы окунулись в атмосферу трубных звуков телевизора, ощутили под ногами жесткий ковер, повеяло сосновым запахом дезинфицирующего средства и канцерогенным смогом.
Бледный чудик, примостившийся за стоявшей на возвышении кассой, щелкнул своей «Зиппо», прикуривая сигарету. Его голова и лицо в равной степени обросли трехдневной щетиной.
Кэри первой заметила единственного клиента — мужчину в костюме и галстуке, который как зачарованный застыл перед одной из полок. Она подошла к нему сзади, сложила трубочкой губы и подула: легкая струя воздуха взъерошила его волосы.
Клиент, вздрогнув, обернулся, увидел настоящую женщину, глаза у него полезли на лоб.
Кэри помахала своим удостоверением.
— У меня и наручники есть.
Клиент в галстуке закрыл лицо ладонью, пошатываясь, прошел мимо нас к входной двери, открыл ее, приведя в действие звонок, и исчез.
— Ну давай выкладывай, — сказал я кассиру.
Дым его сигареты волнистой струйкой поднимался к потолку. Я помахал удостоверением самого молодого стрелка из группы Кэри, и кассир приглушил звук.
— Федеральное подразделение. — Зейн продемонстрировал удостоверение мужчины, которого оглушил мусорным бачком.
На удостоверениях значилось «ФБР», и они были настоящие, даже если люди, которые носили их вместе с удостоверениями двух других федеральных агентств, и врали.
Врали, как мы, но кассир купился, заморгал своими вылупленными на нас глазами, особенно убедительным показался ему пистолет в кобуре у меня на поясе, который я мельком ему продемонстрировал.
— Я уже выложил, — сказал кассир. — Клиенты все больше местные, но мы не внакладе.
— С нашей командой на очки не рассчитывай, — предупредил Зейн. — Мы, видишь ли, из другой лиги. Придется попотеть.
Кассир сделал затяжку на полсигареты.
— Или?
— Или нам придется подключить другие команды, — сказал я, — IRS. Группу по борьбе с детской порнографией. Специалистов по борьбе с отмыванием денег. Группу розыска пропавших без вести с их компьютерами, которые кого хочешь из-под земли достанут. Оголодавших рэкетиров, потерявших из-за нас почти весь бюджет.
— Хотя большую часть, — сообщила Кэри, добивая его, — мы проделаем собственными руками.
— Я просто работаю, и все.
— А нас это не колышет, — сказал Зейн. — Попался — отвечай.
Кассир погасил окурок о прилавок.
— О чем, собственно, речь?
— Что наверху? — спросил я.
— Кладовая. Старый стол, пара стульев. Коробки со всяким дерьмом. Сортир.
— Шикарно, — сказал я.
— Теперь там будем мы, — добавил Зейн. — Столько, сколько потребуется.
— И никто не должен знать, что мы там, — припечатала Кэри. — Ни твои вонючие клиенты, ни твой босс, ни тот, кто владеет этой шарашкой на бумаге, ни настоящие владельцы, ни управляющий супермаркетом. У нас большая команда. Так что лучше тебе про нас навсегда забыть. Никто не должен знать, что мы здесь, даже ты.
— А если мне пописать припрет?
— Поднимешь руку, — ответил Зейн.
— Копы херовы, — проворчал кассир. — Все вы одинаковы.
— Какой у тебя рабочий день? — спросил я.
— Прихожу задолго до одиннадцати, когда народ повалит на ланч. Закрываюсь почти сразу, как отвалит вечерняя смена. Если проголодаюсь, всегда могу договориться с ребятами, которые доставляют пиццу, или с закусочной, они тут, поблизости. Вас я кормить не обязан.
— Мы будем приносить еду с собой, — сказал я. — Поэтому нам нужны ключи и коды сигнализации.
— Ключи денег стоят.
Я бросил на прилавок двадцатидолларовую бумажку.
Бумажка перекочевала к нему в карман в обмен на ключи.
Под диктовку кассира Кэри записала коды сигнализации на обороте арендной квитанции.
— И еще одно, — сказал я.
— С такими парнями, как вы, всегда «и еще одно».
— Красивая вывеска, — продолжил я, — но почему «КОЙОТЫ»?
— Вроде сокращения: На-Кой-Ты-Мне-Сдался?
— Вроде, — сказал я.
Парень снова щелкнул «Зиппо» и засмолил очередную цигарку.
— Похоже, вам это знакомо.
Он выпустил облако ядовитого дыма, и мы поспешили отчалить.
— До чего же приятно встретиться с честным человеком, — сказал я, когда мы поднялись наверх, в кладовую порномагазина. — Тут точь-в-точь так же дерьмово, как он говорил.
— Но ты был прав, — заметил Зейн, когда мы разгребли коробки, вытащили два складных металлических стула из-за исцарапанного железного стола и придвинули их поближе к окнам. — Пусть они и немытые, но даже через такие стекла все прекрасно видно.
Зейн стоял возле окна, наводя окуляры бинокля, взятого из бронежилета, на другую сторону Джорджия-авеню, над потоком мчащихся машин, на «Почту для вас!».
— Я почти могу читать по губам Триш, когда она говорит по своему мобильнику, — сказал он.
