Я посмотрела по сторонам, ища глазами портного, который мог бы снять с Тристрама мерки и подобрать ему костюм, если надо – подогнать. Этот номер проходил со всеми слоунскими парнями-неряхами: как только они выбрасывали унаследованные от отцов твидовые допотопности и наряжались в костюмчики, шитые как по ним, сразу распрямляли плечи, начинали следить за походкой и даже больше нравились себе.
Во всяком случае, маневр срабатывал почти всегда.
Тристрам, однако, вышел не в старой футболке, а в новой, правда, ее нижний край не доставал до пояса брюк – и взору представлялся кусочек весьма симпатичного живота, – а рукава джемпера заканчивались в районе локтей. Три– страм как будто наполовину превратился в Невероятного Халка, но и так выглядел много приятнее, чем когда входил в примерочную. Он даже изобразил на лице несмелую улыбку, адресуясь к толпе одиноких девушек, ожидающих его за объективом камеры.
– Видите? – сказала я, повернувшись к оператору Габи. – Потрясающе! С такими плечами можно носить практически любую одежду.
Я вручила клиенту несколько пиджаков и мысленно отметила: надо бы найти консультанта и спросить, нет ли у них джемперов и футболок на больший рост.
– Ужинать собираешься дома? – спросила Габи. – Нельсон сказал, приготовит вкуснятину из свежей форели. Он первоклассный повар, скажу я тебе.
Я посмотрела на нее в упор. О редких кулинарных способностях Нельсона я прекрасно знала. Мы знакомы двадцать с лишним лет!
Когда пять лет назад я переехала в его квартиру, оформленную, можно сказать, в стиле «потертого шика», мы зажили вдвоем спокойно и уютно, что возможно лишь при давней дружбе. Наши отцы вместе учились в школе. Мы с Нельсоном росли бок о бок – без конца играли в «Монополию» и боролись за право спать наверху двухъярусной кровати. Я привыкла жить с ним как будто семьей, но без брака – Нельсон не уставал мной командовать и делать мне замечания, зато помогал со счетами, а я вносила в его быт частицу женского тепла. По выходным Нельсон катался на яхте с другом Роджером. Теперь, в жаркую летнюю пору, в квартире постоянно пахло морским побережьем. Не хватало лишь ароматов шампанского да лосьона для загара.
Однако со свадьбы моей сестры Эмери, состоявшейся перед Рождеством, Габи и Нельсон как будто встречались. А меня все это время, хоть я и желала им обоим счастья, мучили, как бы высказался Джонатан, непрерывные внутренние противоречия (он агент по недвижимости, американец и большой специалист по эвфемизмам). Габи моя лучшая подруга, а Нельсон мне как брат. Когда Габи впервые осталась у нас на ночь, не дав мне времени заранее исчезнуть из квартиры, я проглотила три таблетки найтола и залезла с головой под одеяло, чтоб не услышать ничего такого, чего мне не следовало слышать.
Утром Нельсон счел своим долгом наклониться за завтраком над столом – Габи еще спала – и нараспев сообщить: ничего не случилось. Будто незамужней тетке! Смешно, ведь он сам засидевшийся холостяк. К сожалению, после найтола во мне не нашлось сил гаркнуть ему в ответ, пришлось ограничиться лишь многозначительным взглядом, который Нельсон расценил как проявление нездорового интереса.
Да, такие вот дела. Ситуация усложнялась с каждым днем Я любила их обоих, с многочисленными недостатками, только вся эта история… Брр!
Хорошо временами быть Милочкой, думала я, просматривая список вещей, которые следовало купить для Тристрама, и чувствуя, как краснеют щеки. Она-то всегда знает, что ей нужно, и не боится говорить начистоту. К тому же ей несвойственно робеть. В отличие от Мелиссы.
– Так ты приедешь к ужину или нет? – снова спросила Габи, рассматривая шелковые трусы-шорты.
Я всем сердцем желала, чтобы она не вздумала купить их для Нельсона.
– Мм, да, – заикаясь, ответила я. – Вообще– то нет. Я…
– Как по-твоему, Нельсон будет такие носить? – поинтересовалась Габи, взяв красные трусы.
– Разумеется, нет! – воскликнула я, не задумываясь. – Он вечно твердит, что ненавидит, когда между ног болтается. Боится за что-нибудь зацепиться…
Мы в ошеломлении уставились друг на друга.
По счастью, в эту минуту послышался слабый жалобный вопль, и из-за занавески показалась голова встревоженного и вместе с тем оскорбленного Тристрама. Я машинально переключилась на режим «Милочка».
– Этот тип говорит, спустите брюки! – проныл он.
– Потому что хочет снять с вас мерки, – оживленно сказала я. – Бояться нечего! Потом вам останется лишь выбрать цвет!
Голова исчезла.
– Батюшки! – воскликнула потрясенная Габи. – Я ведь еще ни разу не видела, как ты играешь роль Милочки. Даже страшновато.
– Серьезно?
Я не совсем поняла, о чем она.
– На тебе чулки? – спросила Габи, бросая косой взгляд на мою юбку.
– Что?
Я переступила с ноги на ногу. Обычно никто из близких не наблюдал, когда я работаю. Мне уже казалось, зря я попросила Габи о помощи. Ее присутствие сбивало с толку. Точнее, я не могла окончательно стать Милочкой, когда она была под боком и напоминала, что в действительности я Мелисса.
– Ты в чулках? – Габи неприлично повиляла бедрами, отчего я побледнела. – Или Джонатану и это не по душе? Он наверняка желает, чтобы ты покончила со своим агентством. И стала лишь достойной подружкой преуспевающего агента по недвижимости.
Я подозрительно взглянула на камеру. Горит красный огонек. Это значит, она выключена? Из примерочной кабинки не доносилось ни звука, поэтому я предусмотрительно понизила голос.
– Да будет тебе известно, Джонатан ничего не имеет против агентства. Только не желает, чтобы я прикидывалась чьей-нибудь девушкой. Остальное его не волнует. Если хочешь знать, он даже горд, что я настолько предприимчивая. Все, больше об этом ни слова.
– О-о-о! – протянула Габи. – Как трогательно!
– Не вижу ничего трогательного. Тристрам станет носить костюм во что бы то ни стало, – прибавила я, резко меняя тему. – Ему нужно нечто типа доспехов, чтобы скрыть все изъяны.
Габи взглянула на меня с сомнением.
– Тебе виднее. Спорить не стану, особенно когда ты в таком настроении. Скажу одно: ты могла бы приобрести все необходимое в другом месте и гораздо дешевле. Никогда не думала нанять меня в качестве консультанта? Сэкономили бы кучу денег.
– Мать Тристрама волнуют не деньги, – ответила я, переводя взгляд на качнувшуюся занавеску примерочной. Габи, несомненно, мастер делать выгодные покупки. – Для нее главное – наконец приучить его к одежде для взрослых.
Как только последнее слово слетело с моих губ, Тристрам появился из примерочной в черном пиджаке и отличных темных джинсах. Поверьте на слово, выглядел он замечательно.
– Ого! – восторженно произнесла я, прижимая руку к груди. – Тристрам! Вы только взгляните на себя! Разве не прелесть?
Парень старательно пытался делать вид, будто ему все равно, но уголки его губ тянулись вверх в застенчивой улыбке. Одежда здорово его преоб разила; чего ему и теперь недоставало, это большей уверенности.
Я приблизилась, обняла его, и мы вместе повернулись к Габи. Надеюсь, она прикрепила к себе камеру, подумала я, заметив, как подергиваются плечи подруги – ее душил смех.
Я же, напротив, подходила к делу со всей серьезностью, поскольку видела, как волнуется Тристрам. Почувствовав, что бедняга вздрогнул, я крепче прижала его к себе, и он, расслабившись, тоже обнял меня своей неуклюжей рукой.
– Ну? Как себя чувствуете, Тристрам? – проворковала я. – Пиджак чудесно подчеркивает синеву ваших глаз! Они у вас необыкновенные!
– Хм… Да, хм… круто… – промямлил Тристрам.
Я с трудом разобрала слова, но видела, что лед тронулся, и, отметив про себя, что победа за мной, убрала нескладную лапу со своего зада.
Мы с Тристрамом и Габи премило отдохнули, выпив на первом этаже «Селфриджез», рядом с компьютерным отделом, по чашечке чая. Потом я сказала, что сообщу по телефону, когда передача выйдет в эфир, и Тристрам отправился своей дорогой. Мне показалось, когда он выходил, ему подмигнула продавщица, и я решила: стоит взять сегодняшний метод на вооружение и пользоваться им в будущем.
