— Тебе стоило надеть шляпу, — проговорила она, стряхивая снег с его волос, — у тебя совсем мокрая голова.

Выпрямившись, он поймал ее руку и прижал к своей щеке. Вместо того чтобы отодвинуться, она задержала дыхание, а он поднял руку и коснулся пальцами ее губ.

— У тебя губы посинели, — сказал он.

Марк притянул ее ближе. От предчувствия у Селии закружилась голова и ослабли ноги. Только один поцелуй. Только один, чтобы сделать прощание не таким грустным.

Он провел рукой по ее лицу, и их губы встретились. Его рот требовательно прижался к ее рту, обещая дать то, чего она так жаждала.

Мир вокруг перестал существовать, были только она и Марк. Голос ее разума умолк, а сердце говорило, что этот человек был самым большим ее желанием и тем, в ком она больше всего нуждалась.

Ею овладело пьянящее чувство, сродни наркотическому. В своем центре Селия насмотрелась на женщин, употреблявших это страшное зелье. Кратковременное приятное возбуждение неизменно влекло за собой разрушение души и тела.

Почти потеряв самообладание, она отступила и пригладила растрепанные волосы, ища выхода из создавшегося положения.

Но выхода не было.

Быстро сбросив туфли, она прошла мимо Марка в гостиную и включила верхнее освещение, которым пользовалась очень редко. Селия ненавидела яркий свет, потому что он разрушал уют комнаты.

— Ты не должен был этого делать. — Ее голос дрожал, опровергая слова.

— Да, не должен был.

Его покорность взволновала Селию. Без сомнения, Марк мог сказать, что она так же хотела этого, как и он, и первая начала, прикоснувшись к нему.

Хотя Марк не пытался ни в чем ее обвинить, она предчувствовала, что что-то должно произойти, как только он переступил порог ее дома. Селия пересекла комнату и сняла с полки телефонную книгу.

— Интересно, есть ли рейс сегодня вечером.

— Вера сказала, что аэропорт закрыт, — напомнил Марк.

— Может быть, Вера ошиблась. — Она нашла в книге телефон и набрала номер.

Да, аэропорт закрыт, все полеты отложены на неопределенное время, позвоните завтра утром.

Селия медленно положила трубку. Некоторое облегчение приносила мысль о том, что, когда наступит утро, Марка здесь уже не будет.

Она не стала передавать Марку свой разговор со служащей аэропорта, но по его усмешке поняла, что он обо всем догадался.

— Не беспокойся. — Он взял телефонную книгу из ее рук.

Пролистав страницы, он нашел телефоны отелей. Сделав несколько звонков, Марк взглянул на нее и пожал плечами:

— Нигде нет мест. Очевидно, я не единственный, кто оказался без крыши над головой в Бостоне сегодня вечером. Очень жаль, что причиняю тебе беспокойство, но не могла бы ты приютить меня на одну ночь?

Он совсем не выглядел огорченным. Его дерзкая улыбка заставила ее сердце забиться сильнее.

Внезапно Селии пришла в голову абсурдная мысль, что он специально выбрал для приезда такую погоду, чтобы остаться у нее. Ну, уж этого совсем не может быть! Ничего не стоит отослать его в «Ритц-Карлтон», где ее семья всегда резервировала несколько роскошных номеров на случай неожиданного приезда деловых партнеров.

Но, поразмыслив, она решила, что это не лучшая мысль. Если Марк поедет в «Ритц», это сразу станет известно всем членам семейства, и ей придется объяснять причину появления этого человека. Ведь никто, кроме Шеннон, не знал о помолвке и ее расторжении.

— У меня нет комнат для гостей. Но ты можешь воспользоваться диваном.

Тут она сообразила, что диван по крайней мере на полфута короче, чем требовалось Марку.

— Интересно, о чем думала Шеннон, когда пригласила тебя остановиться здесь?

— Я совсем не хочу причинять тебе неудобства. Просто я подумал, что в таком большом доме должны быть комнаты для гостей.

— Они были, но Шеннон заняла одну, а другую мы переделали под офис. — Если здесь неудобно, я могу позвонить еще в несколько отелей, — предложила она. — В Бостоне много отелей.

— Так же много, как знатных и богатых семейств.

— Что ты имеешь в виду?

— Шеннон сказала мне, что ты никого не поставила в известность о нашей помолвке. Никаких объявлений в газетах. Наверняка бостонским сплетницам было бы интересно узнать, за кого Сесилия Харгрейв Мейсон согласилась выйти замуж. Или отказалась.

— Газеты не публикуют сообщений о несостоявшихся помолвках.

«Кроме бульварных газет», — мысленно поправилась она. Богатая наследница разбивает сердце моряка. Она съежилась, представив себе этот заголовок. Интересно, что еще могла рассказать ему Шеннон. Болтливая Шеннон.

— Пока мы не сменили тему, не мог бы ты удовлетворить мое любопытство? Что еще поведала Шеннон о моей жизни?

— Надо подумать. — Нагнувшись, Марк перебирал кипу журналов, лежащих на кофейном столике, пока не нашел то, Что хотел. — Она показала статью о тебе, помещенную в самом респектабельном журнале для богатых незамужних женщин.

Интересно, когда же Шеннон успела собрать вещи? Судя по тому, сколько она выболтала ему, у нее совсем не должно было остаться на это времени.

— Шеннон забыла упомянуть, что эта статья была опубликована, чтобы привлечь внимание публики к благотворительному аукциону, проводимому Исследовательским центром социальной реабилитации.

Марк смотрел, как она закутывала ноги шерстяным пледом и устраивалась на диване. Потом он снова взглянул на страницу журнала, где была изображена Селия на церемонии получения звания адвоката.

— Она еще сказала мне, что твои предки приплыли сюда на «Мейфлауэре» [2].

— Но предки всех жителей нашей страны откуда-нибудь да эмигрировали.

— Но потомки «всех жителей» не владеют половиной собственности в Бостоне.

— Ну, ты преувеличиваешь.

— Ты не должна испытывать неловкости за то, что богата.

— Конечно, нет. Я не сказала тебе о своем положении, потому что… — Она замолчала. — Просто хотя бы раз мне захотелось побыть такой же, как все.

— Но ничего не вышло. Ты выделялась среди всех, как больной палец на ноге, и твое богатство здесь совсем ни при чем.

Если это лесть, то слишком прямолинейная. Селия принужденно рассмеялась.

— Это из-за моей ауры, вероятно.

— Ты можешь придвинуться ко мне ближе.

«Будь осторожнее», — сказала она себе, чувствуя, что от него исходит магнетическое обаяние, которое покорило ее во время круиза, обаяние, которому она может успешно противостоять у себя дома.

— Мне и здесь удобно.

— Не холодно?

С отвращением к себе она ощутила, как от его легкого смеха слабеет ее решимость.

— Надеюсь, ты не истолковал неправильно приглашение здесь переночевать. Я имела в виду только то, что сказала.

— Конечно.

— А этот поцелуи в прихожей ничего не значит… Ну, ты понимаешь, что я имею в виду, — покраснев, закончила она, мысленно проклиная Марка за то, что он ставит ее в такое неловкое положение.

— Ты хочешь сказать, что твой поцелуй пять минут назад не имеет никакого значения.

— Абсолютно.

— Так же, как не имеет значения неделя, проведенная нами на теплоходе?

Как глупо поднимать вопрос, который был уже решен. Селия независимо вздернула подбородок, стараясь, чтобы голос не выдал внутреннего волнения.

— Зачем ты так говоришь? Поездка была просто удивительной, но это все совсем другое… Мы оба должны забыть о ней… Это был просто…

— Антракт?

Она вздрогнула.

— Я никогда раньше не попадала в подобную ситуацию и уверена, что и впредь этого не произойдет.

Марк сидел, молча устремив на Селию взгляд, значения которого она не могла понять. Когда молчание стало невыносимым, она вновь заговорила:

— Через несколько месяцев мы бы надоели друг другу и начали искать выход из положения. Для нас обоих лучше покончить с этим сейчас.

— Откуда ты можешь знать, что лучше для меня?

Внезапно на Селию нахлынул гнев, которого она так боялась. У него есть тайные намерения, которые он до поры скрывает, нужно сказать ему, что время уезжать, что он прекрасно может провести ночь в аэропорту.