—       

Да как убережешься? Сама знаешь, ведь на трассе работала все годы. Никогда не отды­хала,— обронил кто-то.

—       

А когда было отдыхать? Трое детей, их растить надо, в одни руки легко ли? — вздыха­ли соседи.

—        

Оно и понятно. Мужика на глазах убила охрана. Помните, он упал. Сразу не смог встать. На человека орать начали. Подумали, что симу­лирует. А он вовсе не сачковал. Ноги сдали, по­морозил их. Не смог встать. Охрана подскочила и забила насмерть. Мужик звал на помощь. А кто свою шею подставит? Так и не дали встать. Закопали тут же, как собаку. А семья живи, как хочешь.

—       

Да разве одного его так-то вот угробили? Без счету погибло. А у бабы после того и сдало сердце. Все боялась, что не успеет детвору на ноги поставить. Коли помрет, кому они нужны будут? Своих бед не обобраться.

—       

Ну, вырастила всех, а толку? Умерла одна. Никто ей ни в чем не помог. Одной таблетки не принесли. Иль не так? Чем больше детей, тем несчастнее старики,— говорила Варя.

—        

Ей сколько раз предлагали выйти замуж, все отказывалась, всех гнала, никого слушать не хотела, у ней на уме одни дети были. А кто о ней вспомнил?

—        

Не стони, не знаешь, что саму ждет Дусе такое не понравилось бы. Помирать когда-ни­будь всем придется. И коли суждено уйти вот так, никто не поможет. Скажи, многим с нас дети помогли?

—        

Никому. Уж так коряво складывалось. А Дусе особо не везло.

—        

Ну, как-то она держалась, не унывала и на жизнь не жаловалась.

—       

Она и нам не разрешала сопливиться,— вставил старший сын Дуси.

—       

Сколько раз я предлагала ей деньги, но мама не брала. Не велела высылать. Грозила обратно вернуть,— сказала дочь.

—       

А зачем они нам здесь? Куда их потратишь? На харчи как-то пенсии хватало. Правда, пот лекарства дорогие. Не все, что надо, поку­паем.

—       

Любка, а ты чего замуж не выходишь? — спросили младшую дочь Дуси.

—       

Иль в городе мужики перевелись?

—       

Да клеился один. Я его отшила.

—       

А чего так? — удивилась Варвара.

—       

Куда ему жениться? Он лет на пять моло­же отца. Весь лысый, старый. Мамка его увиде­ла и сказала:

—        

Куда за такого выходить? Через пару лет откинется, а ты мучайся! Кому такой мухомор сдался? Лучше подожди, не мотай хомут на шею, не спеши. И не выходи за алкаша. Лучше одна живи. Твое время покуда не ушло. Замужество, оно не всегда в радость случается. Вон хоть я, сколько раз могла мужика в дом принять, а не решилась. Потому как выбор жидкий. Или за­булдыга, или хворый. Кому такое счастье нуж­но? Бабьи силы не бесконечные, вместо того, чтоб помочь детей поднять, от семьи сосать станет последнюю копейку. Так и не захотела рисковать. А уж предлагались стадами. Так у ме­ня вас трое, да годов немало. Тебе-то куда спе­шить, кто в шею гонит? Живи спокойно сама.

—   

Мать права была,— тихо согласилась Варя.

—   

А я думаю, что и медлить нельзя! — по­дал голос Игорь Павлович.

—   

С чего взял? — изумилась Анастасия.

—   

Да то, что здесь Колыма! Все ж мужик в доме всегда помощник. Воды принести, иль дров нарубить, дом в порядке держать, мужчи­не всегда проще. Даже за хлебом в пургу схо­дить, кому легче? Или я неправ? А главное, сбегут с зоны зэки, как бабе самой отбиться от них? Другое дело, когда мужик имеется. И жену, и себя защитит без проблем...

—   

Ой, да не смеши, Игорь. Нет теперь та­ких. Это раньше защищали семью, нынешние враз к бабе под юбку прячутся. Только пить да жрать умеют. Вон Шурка со сто восьмого кило­метра в мужья приняла придурка. Так он, когда беглые зэки в хату вошли, из избы в окно выс­кочил. Хоть бы кого на помощь крикнул, ведь Федя рядом живет. О бабе и не вспомнил. Ры­сью по дороге поскакал. А зэки пришли хлеба попросить. Даже не думали колотить или гра­бить хозяев. Им бы выжить. А тут сам хозяин сбежал, как паршивый пес. Они удивились. По­нятное дело, даже слова поперек сказать испу­гались. Вот тебе и муж. Дала им Шурка буханку хлеба, они и ушли счастливые. Ни одного пло­хого слова бабе не сказали, наоборот. Только попросили их не выдавать.

—  

А тот ее мужик воротился?

—   

Конечно, но она его выкинула. Все его тряпки в кучу собрала и на пороге бросила, чтоб

пороги не марал идиот. Ну, кому такое говно нужно? Стыда не обобраться.

—        

Не поймали их? — спросила Люба.

—        

Не слышала про то. Говорили, будто со­баки кого-то гоняли. Но может с волками сцепи­лись. Их там как блох у барбоса. Охрана из зоны выходить боится.

—        

Во, если тот мужик на зверье напорется!

—       

А что? Запросто!

—       

Федя говорил, что пошел проверять кап­каны и нарвался на обглоданный скелет. Кто это был, никто не узнал. Зэк, а может, из охраны кого припутали. Волкам, особо стае, все равно кого сожрать.

—       

У охраны оружие! — встрял Бондарев.

—        

На стаю не хватит, не успеет всех пере­щелкать, волки кучей нападают. От них одному не отмахнуться, кишка тонка.

—        

Говорят, скоро в наших местах поселок бу­дут строить,— сказала Варя.

—       

Для кого?

—       

Золото снова будут добывать.

—       

Ой, когда это будет? Лет десять пройдет.

—       

А может старый рудник оживят...

—        

Вряд ли! Там кровля людей еще тогда за­сыпала. И даже случалось насмерть.

—       

То давно было. Теперь крепить умеют.

—        

А не болтай, Игорь! Оно и тогда, и нынче гибнут люди на рудниках. И ничего с тем не поделаешь. Наша Колыма за свое золото едино душу отнимет.

—        

Помните, как начальника рудника загро­била, словно ждала, когда вниз спустится. И на­крыла пластом, да таким, что и не нашли. Зато жильное золото увидел. Это не часто случается.

Кто-то вынес наверх и сказал про широкий пласт внизу.

—  

Да! Начальник вниз на жопе съехал. Про все на свете забыл. Коленом крепление вышиб. Ну и попух тут же!

—  

Жадный был мужик. Помните, как после всякой смены велел людей обыскивать. Никому не верил.

—   

Зато и нажрался по самые уши! — рассме­ялась Варя.

—  

А мы и без золота живем...

—   

Я ни разу на руднике не была.

—   

И нечего тебе там делать. Работай на сво­ей пекарне без мороки,— посоветовали Варе.

—   

Эй, люди! Дусю привезли. Уже готовую к похоронам,— засуетились все.

А на следующий день женщину похоронили.

—   

И ты не ушла от Колымы. Так и осталась здесь вместе со всеми своими...

—   

Эх-х, мамка! Только мы знаем, как тебя будет не хватать.

—   

Никакой жизни не видела. Умерла в муче­ницах. И жила без радости,— текли слезы по лицу Любы.

Когда Дусю похоронили, все заметили, как внезапно раздвинулись тучи и яркий луч солнца осветил могилу Дуси.

Хоронившие остановились молча.

—  

А мамку к себе сам Бог взял,— сказал сын и взял в карман горсть земли с могилы.

Люба остановилась и не спешила уходить с погоста.

—  

А ведь мамку похоронили рядом с Ольгой. Они при жизни много лет дружили, и теперь ря­дом лежат. Их и земля не разлучила,— сказал сын.

—        

Ох, детки! Вся ее жизнь в вас была,— об­ронила Анастасия грустно.

—        

Вот так мы все здесь окажемся. Кто-то раньше, другие поздней, но опять вместе, как в жизни. Одна пурга всех отпоет. Одна Колыма приютит. И никуда нам от нее не деться.

—        

А куда подадимся. Здесь, считай, вся жизнь прошла. Вон Дуся, совсем молоденькой приехала. Помнишь, какие у нее были косы! Ничего, кроме седины, не осталось. Даже глаза из синих стали серыми.