Уилл снова глубоко вдохнул.

— Хорошо, будь по-твоему! Только давай отойдем туда, где потише…

Эй, послушайте, а че этто ващще, блин, пррроооисхоодит? Она что, с неба свалилась? Как ангел, как какой-то затраханный ангел!

Курчавые волосы Фризелла разметались, рукава кожаного пиджака закатаны по локти. Размахивая своей светящейся тростью, он вытанцовывал замысловатые па над лежащим на земле телом.

Ну хорошо, та цыпочка почему-то смогла устоять и не поддаться его магическим чарам, но ведь с ней же были две симпатичные подружки, которые наверняка с первого взгляда видят настоящего мужчину. Он еще в начале положил глаз на ту прилично выпившую смазливую телку в бейсбольной кепке. Но, пока он был в отключке, она куда-то пропала.

Все это чертово пиво. Он явно перебрал сегодня.

Но Бог все-таки не без милости. Даже к нему.

Он пришел сюда, чтобы отлить, и обнаружил пропажу. Если, конечно, «пропажа» слово, подходящее для данного случая: Фризелл споткнулся о своего ангела: Гибб, лежа на земле… спала.

Она спала в позе, словно заимствованной с картины Леонардо да Винчи; вокруг валялись бесчисленные смятые и раздавленные пластиковые стаканы, которые, будто картинная рама, окружали возлежащую на земле деву; ее ноги были раздвинуты — эту позу Фризелл и его дружки называли «Я готова!».

Фризелл почесал затылок, раздумывая о том, удобно ли будет заниматься любовью на голой земле.

Светящаяся трость, с которой он не расставался весь вечер, разгоняла темноту вокруг него не более чем на двадцать футов — однако светить она могла еще минут десять. Кукуруза вокруг колыхалась и шумела, как черный дьявольский океан. Ну да ладно. Сюда наверняка никто не заявится.

А может, не здесь? Где-нибудь подальше?

Почесывая свою пустую голову, он в нерешительности стоял над спящей Гибб.

Охо-хо!

Она так извивалась и лягалась, будто ей смазали горчицей задницу. Похоже, девушке снился страшный сон.

Тр-р-р-р-р-р-р-р-р-ч-ч-ч-ч!

Она оказалась в котельной. Но как, черт побери, она попала сюда? Надо выбраться.

Тр-р-р-р-р-р-р-р-р-ч-ч-ч-ч!

Снова раздался этот ужасающий скрежет, словно кто-то гигантскими граблями вел по стеклу.

Гибб не знала, что этот леденящий душу звук издают металлические ножи, скребущие по ржавым трубам, опутавшим все помещение котельной.

Это было излюбленное место пребывания Крюгера… бойня, где он творил свои жуткие дела. Какой страх охватывал всякого, кто попадал сюда, — милый его сердцу страх.

Тр-р-р-р-р-р-р-р-р-ч-ч-ч-ч!

Звук слышался ближе.

И она, не выдержав, бросилась бежать. Она не знала, куда бежит; она не знала, где выход; она знала лишь одно — надо бежать подальше от этого страшного скрежета.

Что это за…

Стена. Она двигалась, вытягивалась, словно лист эластичного пластика, копирующий движения человека, крадущегося за стеной. Да и трубы тоже…

Это была котельная — какая-то мерзкая котельная! — повсюду только металл, а металл не может быть таким податливым.

А-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-ах-х-х-х-х-х-х-х-х!!!

— Так это ты убил Трея?! — закричала Гибб.

Изо всех углов котельной донеслось эхо ее крика. Она не видела того, кто преследовал ее, но знала, кто это.

Стены опять стали неподвижными, снова стали такими, какими и должны быть.

Позади Гибб появилась чья-то тень. Это была тень долговязого нескладного мужчины в нахлобученной на голову старомодной шляпе. На одной руке у него были длинные когти.

— Забудь о мальчишке, которого я послал за тобой, — прорычал Фредди из своего убежища.

Гибб снова побежала. Она бежала изо всех сил, но помещение котельной напоминало лабиринт. Вокруг были стены и трубы. И как бы быстро она ни убегала, все равно чувствовала позади своего преследователя. Он, казалось, был вездесущим.

— Ты должна бояться лишь одного… — прозвучал в ее ушах голос Крюгера, вдруг оказавшегося перед ней, — страха, самого страха!

Гибб в ужасе закричала — для Фредди это была сладчайшая музыка, звуками которой он упивался. Ради этого стоило провести столько лет в аду.

Освещенный каким-то тошнотворно-зеленым светом, Крюгер млел от наслаждения. Он позволил этой сучке бежать и истошно кричать.

Они так ничего и не поняли, так ведь?

— Ой, ну зачем толкаться!

Фризелл лежал на земле рядом с Гибб, убегающей во сне от Фредди. Он пристроился между дергающихся ног девушки.

— А как еще повеселиться человеку, у которого сели батарейки? — засмеялся он.

Фризелл склонился над ней и стал целовать ее щеки. От Гибб пахло пивом и табачным дымом.

— Ужасно…

Пробежав по узкому мостику, Гибб оказалось перед рядом металлических шкафов и остановилось. Она поспешно открыла дверцу одного из них, юркнула внутрь, стараясь не шуметь, не производить даже малейшего звука, закрыла дверцу и приникла глазами к трем продольным прорезям, предназначенным для вентиляции. Долго ждать не пришлось. Как только она услышала топот и шарканье тяжелых башмаков Фредди, буквально вжалась в заднюю стенку шкафа и перестала дышать.

И вот она увидела его.

Фредди.

Гибб задержала дыхание настолько, насколько у нее хватило сил, а в это время не отрывала глаз от вентиляционных прорезей, всматривалась в безобразную рожу этого отвратительного мерзавца. Ее легкие готовы были разорваться, когда она, отпрянув от щелей и снова вжавшись в стенку, осмелилась сделать еле слышный вдох.

Ух-х-х-х!

Гибб снова задержала дыхание, со страхом гадая, услышал ли ее Фредди.

Немного успокоившись, она медленно и осторожно придвинулась к дверце и снова посмотрела в прорези.

Посмотрела налево: никого.

Затем направо: никого.

Она протянула руку, чтобы открыть дверь, — и вдруг прямо перед ней возникло лицо Фредди; во все три горизонтальные прорези только и было видно, что его гнусную рожу.

Но он почему-то виделся ей вверх ногами!

Гибб вскрикнула и отшатнулась к задней стенке шкафа, отказываясь верить тому, что видели ее глаза: лицо Фредди поворачивалось по часовой стрелке, а затем закрутилось, словно колесо.

Она оказалась в капкане.

Силы снова вернулись к Фредди, он распахнул дверцу шкафа и медленно поднял лапу с ножами, готовясь убить… как вдруг струя крови хлынула ему в лицо.

Это была кровь Гибб!

Кровь из ее раны. Из раны в животе. Кровавое пятно расплывалось спереди на юбке; Гибб закашлялась, и изо рта полетели розовые капли слюны, смешанной с кровью; безумные глаза не видели ничего. Она не ощущала себя. Она не…

И вдруг на глазах Фредди Крюгера Гибб начала медленно исчезать.

— Не-е-е-е-т! — взвыл он и, бросившись вперед, полоснул по ее растворяющемуся в пространстве телу острыми как бритвы ножами-когтями. Но услышал лишь свист рассекаемого воздуха.

— Не уйдешь! — злобно зарычал он. — Я тебя достану!

Крюгер бросился в пустой шкаф, из которого только что испарилась его несостоявшаяся жертва, и принялся с такой яростью рассекать своей страшной пятерней пустое пространство, словно боролся с собственной смертью.

Фризелл и Гибб были мертвы.

Они были пригвождены к земле ножом хедера кукурузоуборочного комбайна. Джейсон проколол их обоих, когда Фризелл лежал на ней и терся своей рожей о ее лицо. Сейчас они мертвые лежали в луже крови: ржавый нож, пронзив Фризелла, вошел в живот Гибб и, выйдя у нее из спины, воткнулся глубоко в землю.

Совершив свое черное дело, убийца вытащил Гибб из кошмарного мира Фредди Крюгера. Планы Крюгера разрушило непреднамеренное вмешательство неудержимого локомотива смерти по имени Джейсон Вурхис.

Джейсон на мгновение задержался, чтобы повертеть этот длинный шампур. Он потряс его, и оба тела задвигались, словно куклы, которых подергали за ниточки, куклы, но только с человеческими внутренностями. Натешившись, он попытался выдернуть нож.