Сразу же после Лугоуцяо Чан Кайши получил от КПК официальную декларацию с предложением о сотрудничестве между партиями. Но прояпонские элементы в гоминьдановском правительстве делали все, чтобы сдержать усилия по сопротивлению Японии. Хэ Инцин открыто заявил: Китай будет оккупирован за семь дней, если начнется война сопротивления. Пораженческие настроения захватили министерство иностранных дел. «Примиренчество приведет к беспорядку, — отмечалось в докладах МИД, — сопротивление — к поражению». Гоминьдановский министр иностранных дел выступил в канун взятия японцами Пекина с весьма пессимистическим прогнозом: недостаток средств и разгром лучших китайских войск на Севере сделали невозможным для Китая дальнейшее сопротивление. Он даже объявил о достижении предварительного соглашения по поводу прекращения военных действий.
Новый подход Чан Кайши к сотрудничеству с КПК в борьбе с Японией незамедлительно сказался на положении в армии. 20 августа 1937 г. из основных сил Красной армии формируется 8-я Национально-революционная армия под командованием Чжу Дэ. Чан Кайши официально признает 8-ю армию. Она получает от Гоминьдана три дивизии и одну бригаду. Чжу Дэ, пользовавшийся авторитетом не только в частях 8-й армии, но и в гоминьдановских, сычуаньских, юньнаньских войсках, стал заместителем командующего шаньсийским фронтом. Выступая перед военнослужащими этих формирований с докладами, он в положительных тонах высказывается о Чан Кайши. Заместителем Чжу Дэ стал Пэн Дэхуай. В роли заместителя начальника политотдела армии как энергичный работник проявил себя Дэн Сяопин [56].
23 сентября 1937 г. Чан Кайши объявил о готовности сотрудничать с КПК. В гоминьдановской печати появляется совместная, предложенная коммунистами декларация об основных принципах сотрудничества. В декларации звучал призыв к немедленному заключению договора с СССР, установлению с ним тесного единения «как с наиболее надежным, наиболее могущественным государством, наиболее способным оказать Китаю помощь в войне против японских захватчиков». Результатом переоценки прошлого опыта стало решение Чан Кайши об удалении из Национального правительства скомпрометировавшего себя прояпонской линией министра внутренних дел Чжан Цюбина ж других; он не только сместил с должности, но и казнил ряд генералов и губернаторов.
Наступление японцев снова обострило сычуаньскую проблему. Чан Кайши соблазняла возможность поставить под свой контроль военный потенциал провинции. К 1936 г. Лю Сянь имел независимые авиасилы. На предприятиях близ Чунцина при содействии чехословацкой фирмы «Шкода» выпускались пулеметы и современные ружья, зенитные орудия немецких образцов… К началу 1937 г. дополнительные подразделения войск центрального правительства начали движение в Сычуань из провинций Шэньси и Хубэй.
Лю Сянь стремился защитить собственные интересы в своей вотчине. Чан Кайши сделал небольшой публичный жест, объявив о намерении снизить уровень напряженности вокруг Чунцина, не ослабляя позиций центрального правительства. В мае 1937 г. он издал приказ, предоставлявший центральным властям право наказывать всех, кто «нарушил закон»: «Сначала наказывать., потом докладывать об этом». К июню Лю Сянь уступил силе: передал 10 самолетов центральному правительству. Вся политическая и военная власть в Чунцине переходила практически в руки Чан Кайши.
Не обошлось и без кровавых инцидентов. Как только в 1937 г. административные властя Суйника соорудили флагшток для национального флага и начали кампанию по патриотическому воспитанию местных жителей, разразилась засуха. Слова «флагшток» и «засуха» близки в китайском языке по произношению, и пошли слухи, что бедствие вызвано сооружением «флагштока». Толпы народа потребовали снять флаг, и, когда власти отказались пойти на это, магистрат подвергся нападению. Полиция открыла огонь. Были убитые и раненые.
Захватив военной силой власть в провинции, Чан Кайши оставался в зависимости от местной бюрократии, которая не проявляла особого интереса к «сотрудничеству» с ним. Лю Сянь оберегал свои вооруженные формирования, несмотря на потерю, как он считал, значительной части территории. Когда же армии милитаристов стали участвовать в сражениях с японцами, Чан Кайши воспользовался и этим, чтобы ослабить военнополитические позиции своих потенциальных соперников. Сычуаньская армия, испытывая острую нужду в снаряжении, медикаментах, картах, в продовольствии, несла огромные потери.
В последние недели октября вслед за падением Шанхая Чан Кайши объявил: Национальное правительство переезжает в Чунцин. Официальное же сообщение об этом было сделано 20 ноября. Многие гоминьдановские лидеры и учреждения последовали сначала в Ухань.
Как показал сычуаньский опыт, Чан Кайши владел искусством управления находившимися с ним в каких-либо отношениях милитаристами. Он либо приближал к себе высокопоставленных генералов, либо раскалывал довольно хрупкие генеральские альянсы, противостоящие каким-либо путем его личной диктатуре.
…Уханьский университет расположен в поистине райском уголке, что за городом Учаном. Белые, утопающие в зелени дворцы университета удивительно сочетаются с покрытыми травой и цветами склонами горы Лоцзяшань, с раскинувшимся у подножия горы озером Дунху. Вскоре после событий в Лугоуцяо сюда 27 июля 1937 г. приезжает из Японии Го Можо. Десять лет он пробыл за границей, где вынужден был скрываться после переворота 1927 г. Теперь он великодушно прощен. Насколько восторженны его впечатления от красоты здешней природы, настолько сумрачны его рассуждения о поведений ведущего лидера Гоминьдана. Каждый понедельник на территории университета царило оживление. Высшая знать собиралась на церемонию чествования Сунь Ятсена. В огромном зале университета собирались видные сановники, разжиревшие на казенных харчах генералы, сверкающие знаками отличия. Не только их внутренний мир, но даже и внешний вид резко контрастируют с образом великого китайского революционера… Раздаются звуки оркестра, и присутствующие замирают по стойке «смирно». Появляется Чан Кайши.
Он бросает взгляд по сторонам, плотно сжав губы, белизной выделяются перчатки. Немного отступив от него, рядом следовали Чэнь Чэн и Дай Ли.
Смолкала музыка, и Чан Кайши начинал говорить.
— Сегодня… э… Я хочу рассказать господам… э… это… это… о любви к ближнему и почитании мудрого… о том, как править миром…
Оратор говорил целый час, 40 минут из которого отнимало слово «это». Все же лучше, вспоминал Го Можо, когда он ругался. Тогда речь его была более правильной, он не повторял слишком часто слово «это».
После взятия японцами Уханя в октябре Чан Кайши перебрался в Чунцин. К этому времени соратники Лю Сяня отвели подчиненные им силы в другие провинции. Вскоре наступила и развязка в отношениях между Чан Кайши и Лю Сянем. Гоминьдановское правительство создало 7-ю военную зону во главе с Лю Сянем. Штаб этой новой организации находился в Нанкине. Вскоре новый командующий 7-й зоной заболел. По настоянию Чан Кайши он лег в находящийся под иностранной опекой госпиталь в Ханькоу. Сычуаньский милитарист так и не вышел из госпиталя. Он скончался 20 января 1938 г. Вполне вероятно, что сычуаньского лидера убили агенты Дай Ли. На место Лю Сяня гоминьдановский лидер посадил генерала Чэнь Чэна.
Японцы продолжали наступление. Истекал кровью Нанкин. Высшая гоминьдановская знать увозила с собой имущество и капиталы, а нанкинцы были брошены на милость победителя. Старики, женщины, дети сгорали в пламени пожаров и умирали в мучениях от ран во время ожесточенных бомбардировок с воздуха.
В схватку с наглым агрессором в небе Нанкина вступили в бой советские летчики-добровольцы. Их было всего лишь семеро, но, только что прибыв, уже в первом бою 1 декабря над Нанкином они показали высокий профессионализм. Японские летчики встретили наконец достойный отпор; несколько самолетов агрессор потерял в первой же схватке с советскими пилотами. Но силы были неравными. Ко времени решающих схваток за Нанкин из 520 китайских самолетов в строю находилось лишь 20. Да и на земле, в армейских частях, отсутствовал порядок. Командиры подразделений покинули Нанкин задолго до начала осады. Когда город был окружен со всех сторон, началась паника. Солдаты метались в поиске хотя бы какой-то лазейки для выхода из окружения. Но трагедия еще только начиналась.
