Чан Кайши блокировал пограничный район Шаньси — Ганьсу — Нинся, где находилось командование 8-й и Новой 4-й армий. Гоминьдановские войска общей численностью 750 тыс. человек приняли участие в операциях против отрядов КПК. Будто и не было призывов к единому фронту.

Об изощренных методах психологического давления на Красную армию со стороны Чан Кайши подробно рассказал в своих мемуарах маршал Пэн Дэхуай. В частях Красной армии пользовался известностью командир 3-го корпуса Хуан Гунлюэ, его же дядя — Хуан Ханьсян находился по другую сторону баррикад. Накануне третьего карательного похода Чан Кайши гоминьдановские средства информации объявили о назначении Хуан Ханьсяна командующим со штабом в Наньчане, а вскоре в расположении частей Красной армии появился бродяга по имени Хуан Мэйчжуан. Пришелец, как оказалось, приходился Хуан Гунлюэ старшим братом. Но зачем ему понадобилось пересекать линию фронта? Пэн Дэхуай, ранее встречавшийся с Хуан Мэйчжуаном, оказал гостю теплый прием, его ожидал роскошный ужин. Ликер «Чжуе цин» («Зелень листьев бамбука») сделал свое дело. Охмелевший Хуан предложил от имени Чан Кайши пост главнокомандующего Пэн Дэхуаю и командира корпуса — Хуан Гунлюэ. В подтверждение своих слов он достал из тайника чемодана письма от Чан Кайши и Хуан Ханьсяна к Хуан Гунлюэ. «Когда я был начальником офицерской школы Вампу, — писал Чан Кайши, — то вел дела недостаточно умело, в результате чего курсант Хуан Гунлюэ вступил на ложный путь». А Хуан Ханьсян напоминал в своем письме о добродетелях генералиссимуса, о своей готовности добиться от него изменения отношения к Хуан Гунлюэ. Чан Кайши получил ответ в чемодане Хуан Мэйчжуана. «Чан Кайши, — говорилось в ответе, — бандит и предатель родины, ответственный за массовые убийства рабочих и крестьян, за свои преступления он заслужил смертную казнь, Хуан Ханьсян идет по стопам Чан Кайши и тоже заслужил высшую меру наказания…» Рядом с ответом лежала голова хозяина чемодана [60].

В блокаде освобожденных районов, находившихся под контролем КПК, принимали участие японские войска. Командование 8-й армии приняло решение нанести в августе — сентябре 1940 г. удар по коммуникациям, активно использовавшимся японской армией и марионеточными войсками Ван Цзинвэя. Операция известна как «битва ста полков». Части 8-й армии под командованием Пэн Дэхуая нанесли серьезный урон противнику: было убито, ранено и взято в плен до 46 тыс. японских солдат и офицеров. Ущерб, нанесенный противнику, оценивался в 100 млн иен. В годы «культурной революции», как пишут китайские историки, «битва ста полков» расценивалась «не как большое достижение, а как преступление». Китайские авторы отмечают «битву ста полков» как самый большой успех 8-й армии в период антияпонской войны. Пэн Дэхуай вел боевые операции, а гоминьдановцы продолжали блокаду партизанских баз. Особую заботу у Чан Кайши вызвали действия Новой 4-й армии. Численность армии возросла к 1941 г. до 100 тыс. человек.

Район, очерченный треугольником Нанкин — Шанхай — Ханькоу, — один из богатейших. Несмотря на японскую оккупацию, ближайшее окружение Чан Кайши смотрело на эти места как на свою вотчину. Рост авторитета сражавшейся против захватчиков 4-й армии среди народа, возможность упрочения здесь влияния КПК отнюдь не входили в планы Чан Кайши.

Чан использовал любые аргументы для оправдания своей политики, нацеленной на подрыв единого фронта. Одним из таких аргументов стала директива Мао Цзэдуна командованию 4-й армии, с которой Чан Кайши ознакомился через несколько дней после того, как она была доставлена адресату. Директива предлагала 8-й армии «установить связь с городами по южному берегу Янцзы и проводить кампанию подрыва доверия к Гоминьдану, создавать организации «спасения родины» и борьбы против реакционной линии политического и экономического угнетения масс». Этого было достаточно. Чан Кайши отдал приказ: Новой 4-й армии перейти на северный берег Янцзы. Маршрут передвижения этой армии по южной части провинции Аньхой гоминьдановцы предусмотрительно передали японскому командованию. Гоминьдановцы окружили соединения этой армии с востока, юга и запада, японские войска ударили с севера. Недаром говорили и писали о Чан Кайши: он принимал решения обычно с малой долей риска, будучи уверенным в успехе. Новая 4-я армия понесла большие потери. Командующий армией Е Тин, будучи раненным, попал в плен к гоминьдановцам и был брошен в тюрьму. Советская сторона не могла не реагировать на эту акцию, ведь в данном случае помощь СССР могла идти не на нужды борьбы с агрессией, а на развязывание Чунцином гражданской войны. Советское правительство приостановило реализацию займа.

25 января 1941 г. посол СССР А. С. Панюшкин сделал заявление. В нем говорилось: «Нападение на Новую 4-ю армию ослабляет военные усилия китайского народа, а это на руку японским захватчикам». Именно тогда, когда японские войска терзали китайскую землю и несколько месяцев назад (сентябрь 1940,г.) вошли в Индокитай, необходимы были единые действия китайского народа [61].

Террор гоминьдановцев направлялся не только против коммунистов, но и против либерально настроенной интеллигенции, ненавидевшей диктатуру. Усиливался поток беженцев из Чунцина, Гуйлиня, Куньмина, спасавшихся от преследований службы Чэнь Лифу и Дай Ли.

Весть о событиях в провинции Аньхой вызвала протесты в Китае, за рубежом. Чан Кайши ограничился ничего не значащим обещанием «расследовать» инцидент с Новой 4-й армией. Главное для Чунцина на этом этапе было достигнуто. Позициям КПК в долине Янцзы был нанесен, как казалось, непоправимый удар.

Чан Кайши, проявив солидарность с японцами в нападении на Новую 4-ю армию, отказывался в то же время идти навстречу «миротворческим» инициативам Ван Цзинвэя. Этим он путал карты японских политиков. Ведь из 200 дивизий гоминьдановской армии, действовавшей на фронте, до 53 находились в непосредственном ведении генералиссимуса. Использование этих сил против КПК означало бы для Токио достижение малой кровью успеха в политике по созданию «сферы совместного процветания». Расчеты Токио строились на возможности объединения в прояпонском правительстве Ван Цзинвэя и Чан Кайши, разрыва таким путем антияпонского фронта, уничтожения сил сопротивления, КПК как враждебной агрессии силы. Военные победы на китайском фронте вдохновляли политиков в Токио в их игре вокруг прояпонской группировки в Гоминьдане. К 1940 г. до 2 млн солдат и офицеров китайской армии отдали свои жизни в угоду воинственным амбициям архитекторов «нового порядка в Восточной Азии». С падением Тяньцзиня, Пекина, Шанхая, Ханькоу и других промышленных центров Китай потерял 90 % своей промышленности. Упорство Чан Кайши не было, однако, сломлено.

30 марта 1940 г. японские правящие круги инсценировали создание в Нанкине так называемого центрального национального правительства во главе с Ван Цзинвэем, противостоявшего чунцинскому правительству Чан Кайши.

Все отчетливее становилась поляризация сил в Китае. Ф. Рузвельт заявил о решимости Вашингтона поддерживать лишь одно правительство в Китае — чунцинское правительство Чан Кайши.

10 февраля 1939 г. японский самолет высадил десант на острове Хайнань (один из островов Южно-Китайского моря). Чан Кайши, узнав о событии, пригласил «посоветоваться» несколько человек. Среди приглашенных были Чэнь Лифу, Го Можо, Чэнь Бошэн и другие. Го Можо вспоминал впоследствии беседу:

«— Японцы высадили десант на острове, как вы оцениваете это? — задал вопрос хозяин и бросил вопросительный взгляд на Го Можо.

— Японский флот прощупывает англичан и французов, особенно англичан, — отвечал Го Можо. — Если они не предпримут ответных мер, Япония, вероятно, начнет военные действия в Южном Китае. Между командованием сухопутной армии и военно-морских сил Японии существуют серьезные разногласия: первое требует продвижения на Север, второе — на Юг. Сухопутная армия пыталась прощупать Советский Союз в районе озера Хасан и потерпела поражение, поэтому японский флот решил прощупать почву на Юге.