В данной работе использованы также понятия древние и средневековые татары. Первые – это прямые предки вторых. Также некоторые из древних татарских племен входили в сообщество «половцы» или, по-другому, «кыпчаки» – последние два названия главным образом использовались как собирательные наименования различных тюркских племен, обитавших на территории под географическим названием «Кыпчак» (полностью «Дешт-и Кыпчак», что в обиходе употреблялось довольно редко).

Средневековые татары – это народ, который является прямым и основным предком современной татарской нации. Но также средневековые татары в значительной степени являются предками и современных башкир (13, 25–27), (там же, 34–35). В определенной степени – и некоторых других тюркских народов. Наличие общих предков и объясняет тот факт, что татары и башкиры, наряду с некоторыми другими тюркскими нациями – наиболее близкие родственники в тюркской семье народов.

Также средневековые татары сыграли значительную роль в формировании великорусского этноса (34, 10–11), (там же, 163) и многих современных тюркских наций. В данной работе будут приводиться сведения в обоснование изложенного здесь, с обязательным указанием источников, заслуживающих доверия.

Первым из историков советской эпохи, кто решился подвергнуть достаточно решительной критике легенду о «монголо-татарском нашествии и иге», содержащуюся в официальной историографии, был Лев Николаевич Гумилев. Общеизвестно, какую цену пришлось заплатить великому ученому за то, что он решился отстаивать свое мнение в эпоху тоталитаризма. И притом не все свои мысли и выводы он мог излагать открытым текстом, что понятно, надеюсь, многим.[5]

Полагаю, что в своих трудах по истории Евразии Л. Н. Гумилев сделал наиболее важное для своих последователей. Как он и писал в своей работе «Из истории Евразии», которая была опубликована после его кончины, Л. Н. Гумилев предоставил нам обширнейший систематизированный материал и, по «неясным» вопросам истории – «постановку проблемы, в которой содержится решение, пусть и в неявном виде» (34, 127).

После выхода в 1970 г. книги Л. Н. Гумилева «В поисках вымышленного царства», опять началась его травля, продлившаяся 15 лет. Видимо, поняли апологеты европоцентризма в исторической науке, хоть и с запозданием, что очень много противоречащего «общепризнанному мнению» сумел написать великий ученый. Но главное: в указанной своей работе Л. Н. Гумилев сделал «очень важный», по его собственному выражению, негативный вывод: «очевидно, источники не собирались сообщать правду, и историки, доверяя им, сконструировали «ложную историю монголов»[6] (30, 221).

Вынесенный в заголовок данной главы вопрос считается одним из наиболее запутанных и до сих пор считающихся нерешенными в официальной исторической науке (34, 128), (87, 28–29).

Сочиненная китайскими и персидскими историографами, и поддерживаемая различными историками до настоящего времени практически в неизменном виде официальная концепция истории «древних монголов» подвергалась ранее и подвергается, особенно в последнее время обоснованной критике.

Но до сих пор не получены вразумительные ответы на главные вопросы: об этнической принадлежности «древних монголов», соплеменников Чынгыз-хана, о том, чем объясняются их успехи в создании Монголо-татарской державы, и о причинах последующего ее распада и необъяснимого «бесследного растворения» самого «этноса древних монголов» среди других народов, обитающих и доныне на обширнейшей территории Евразии.

На первый взгляд это кажется странным, особенно если учитывать, что сведений об этносе «древних монголов» имеется достаточно, чтобы сделать обоснованные выводы и дать ответы на рассматриваемые вопросы. Сохранились сведения самого разного характера, включая историографические, лингвистические, антропологические, географические и многие другие, несмотря на исчезновение массы основных документов государства «древних монголов» и на уничтожение китайскими властями множества, как дословно излагается в китайских же летописях, «книг на татарском языке и бумаг с татарскими письменами» с момента свержения монголо-татарской династии Юань в Китае, в Монголии и Восточном Туркестане, с конца XIV в. и вплоть до XIX в. включительно (111,15–16).

Обратимся вначале по вопросу об этнической принадлежности первооснователей Монголо-татарско державы и их лидера Чынгыз-хана к работам Л. Н. Гумилева, затем будем дополнять и уточнять его сведения по спорным вопросам сведениями из работ других историков, например, таких, как Ахметзаки Валиди Туган.[7]

Основной причиной наличия до сего времени в европоцентристской (а также в китайской) исторической науке легенды о «древнемонгольском чуде» и поддержки общепризнанной концепции истории происхождения Чынгыз-хана из рода «этнических первомонголов – предков халха-монголов» и создания ими Монгольской империи является политизация историографии, несомненно, имевшаяся и в момент создания данного мифа.

Для облегчения внедрения в общественное сознание россиян мнения о вековечном превосходстве над ними Западной цивилизации, в европейской историографии был поддержан персо-китайский миф о «древних монголах» – полудиких кочевниках, каким-то чудом (то есть, совершенно случайно) сумевших создать огромную евразийскую державу с передовыми для своего времени, «отвечающими потребностям всего сообщества народов этого государства» законодательством, системой государственного управления,[8] экономикой и культурой.[9] Указанный миф был сохранен и в советской историографии.

Наиболее объективный и беспристрастный анализ истории Монголо-татарской державы дал Л. Н. Гумилев. При рассмотрении «загадки древних монголов», вопроса об их этнической принадлежности, полагаю необходимым руководствоваться определением этноса, данным Л. Н. Гумилевым: «Этносы – естественно сложившиеся несоциальные коллективы людей – различные народы». Этносы состоят из людей, которых отличает, наряду с другими признаками (антропологическими, лингвистическими и т. д.) определенный, присущий только членам данного этноса, стереотип поведения, усваиваемый ими в раннем детстве от родителей и соплеменников и по которому они узнают друг друга. Неотъемлемым, также приобретаемым с раннего детства объективным признаком (выражением) этого стереотипа является самоидентификация представителя этноса, выражающаяся в этническом самоназвании.

То есть этносы – это объекты (системы), созданные самой природой и развивающиеся по естественным законам. Соответственно этнос имеет «самобытную культуру», свое название, которым обозначают его члены других этносов – этноним, который в большинстве случаев совпадает с самоназванием этноса.

Нельзя искусственно создать тот или иной этнос – например, «советский», либо другой «народ» – это будет уже система политическая, социальная общность людей, а не этнос как таковой.[10] И данная общность не будет обладать теми качествами, которыми обладает этнос, даже будучи наделенным «своим языком, письменностью» и т. п. И главное – не будет обладать единством и устойчивостью как система, объединяющими качествами того или иного уровня. Продолжительность «жизни» этноса, согласно выводам Л. Н. Гумилева, составляет не менее 1500 лет.