Людовик ссылался также и на Карла Великого — императора, покровителя папы и Церкви, выступавшего судьей в их ожесточенных спорах, и на Людовика Святого, поборника христианской веры вплоть до самых дальних пределов-Востока. В октябре, ноябре и декабре 1469 года он велел отслужить в общей сложности девяносто две мессы, то есть по одной в день, на кресте святого Карла Великого, Десятью годами позже, «особо почитая святые деяния святого Людовика и святого Карла Великого», он приказал снять их каменные изваяния, находившиеся у опорных столбов большой залы королевского дворца в Париже, и поставить в глубине этой залы, у часовни.

Наследие Хлодвига, память о его крещении, Святая Ампула и цветки лилий — все это, вместе с долгим перечнем услуг, оказанных Карлом Великим и французскими королями Риму и всему христианскому миру, постоянно и высокопарно припоминали, утверждали и комментировали авторы, примкнувшие к его делу и бывшие у него на жалованье. И, разумеется, беспрестанно твердили об этом папе. В инструкциях Антуану де Морлону, генеральному прокурору тулузского парламента, отправленному в 1478 году с посольством к Сиксту IV, расписано в деталях, что ему следует говорить, дабы убедить в обоснованности вмешательства короля в дела Церкви, даже в дела Италии, и потребовать от папы Римского, чтобы тот отказался от некоторых союзов. Какие еще короли, кроме французского, помазаны святым миром, сошедшим с неба? Кто победил саксонцев, неоднократно изменявших католической вере? Кто покарал лангобардов, ополчившихся на Римскую церковь? Кто вырвал из рук варваров во время Крестовых походов Антиохию, Птолемаиду, Александрию и Иерусалим? Кто вернул славу и первоначальную свободу папскому престолу — преследуемому, сломленному, попираемому ногами и лишенному всякой помощи?

Король никогда не позволял забыть о себе ни в Риме, ни в Италии, ни в графстве Венессен и Авиньоне. Его атаки и демарши, посольства и угрозы, вооруженные экспедиции, не так уж часто упоминаемые в наших книгах, уделяющих больше внимания конфликтам с Бургундией и поиску союзов с англичанами, тем не менее занимали значительное место в дипломатической игре того времени. Задача была не из легких. Смерть в Риме в 1378 году Григория XI — последнего из «авиньонских пап», ознаменовала собой конец долгого периода французского главенства над папской властью. Людовику XI пришлось вести переговоры с папами, которые сплошь были итальянцами, — Пием II (Энеа Сильвио Пикколомини, 1458—1464), образованным и известным человеком, выходцем из знатного рода Сиены; венецианцем Павлом II (1464—1471); лигурийцем Сикстом IV, избранным 9 августа 1471 года. Все они не поддавались влиянию и не давали втянуть себя в распри, происки и столкновения между княжескими кланами в Риме. Прошли те времена, когда папа едва осмеливался показываться в городе и мог там удержаться, лишь заручившись покровительством какой-нибудь знатной фамилии — Колонна, Орсини, Каэтани... Далеко ушло и то время, когда, подвергаясь угрозам, он не видел иного выхода, кроме бегства, чтобы найти убежище в Перудже, Витербе, даже Лионе.

Эти папы эпохи «Возвращения в Рим», современники Людовика XI, правили твердой рукой и проявляли себя умелыми политиками и администраторами. Королю пришлось повозиться, особенно с Сикстом IV. Этот папа, родившийся в Лигурии, под Савоной, монах-францисканец, а затем генерал этого ордена, ставший кардиналом в двадцать три года единственно благодаря своим заслугам, столь скромного происхождения, что пришлось подыскать ему имя и герб (делла Ровере), быстро окружил себя прочным кругом из родственников и союзников. Он не выдумал непотизма, а всего лишь следовал примеру итальянских и прочих князей, глав семейных кланов. Но он поднял эту практику на недосягаемую высоту. У него был только один брат — Бартоломео, который стал господином Черветери, но зато шесть сестер, которые все удачно вышли замуж; семь его племянников стали епископами, а пять из них — кардиналами; еще один — рыцарем Родоса.

В 1411 году королевская армия под командованием Бусико заняла Авиньон после осады, длившейся несколько месяцев, и захватила папский дворец; Бенедикт XIII, последний папа-схизматик, бежал и укрылся в королевстве Валенсия. Рука Рима до Авиньона не дотягивалась, и Карл VII, став королем, намеревался держать своих людей в графстве Венессен. Ален де Коэтиви, брат адмирала, стал в 1438 году епископом, а Пьер де Фуа — папским легатом (1433). И тот и другой привели множество своих людей, бретонцев и гасконцев, и полуразрушенный город снова заселился. Возродились ремесла и торговля, поддерживаемые внушительными субсидиями французского короля. Людовик XI сделал все, чтобы не остаться в стороне. Папа Сикст IV в конечном итоге назначил новым легатом протеже короля, молодого Карла де Бурбона, бывшего тогда архиепископом Лионским. Буллу ему привез кардинал Виссарион 5 июля 1472 года, и папа наконец согласился опубликовать конкордат, определявший отношения с французской Церковью, — трактат, подготовленный уже давно, но несколько раз ставившийся под вопрос (13 августа 1472 года). Он также согласился поддержать короля, когда тот воспротивился браку своего брата Карла с дочерью герцога Бургундского, и отказался дать необходимое разрешение; даже провозгласил отлучение Карла Смелого от Церкви в булле, торжественно зачитанной в Клери епископом Витербским, специально присланным для этой цели.

Но по поводу Авиньона он передумал и еще до водворения Карла в качестве легата урезал его полномочия и прерогативы. Отношения обострялись, в них появились трещины, посыпались угрозы. 7 мая 1473 года Сикст IV ответил королю, который требовал, чтобы в священную коллегию не назначали без его согласия ни одного прелата родом из Бургундии, Бретани или «других французских вотчин», назначив восемь новых кардиналов даже без намека на согласование. Карл де Бурбон кардиналом не стал, а двое других получили красную мантию, несмотря на открытую и известную враждебность к ним Людовика XI, — бургундец Филипп Гюгоне и Филипп де Леренс, архиепископ Арльский, верный слуга Рене Анжуйского, который, получив в 1465 году ложную весть о смерти короля Людовика, велел зажечь в своем городе праздничные огни, а впоследствии регулярно выступал при римском дворе в качестве прокурора от лица Карла Гиеньского. Один из трех высоких итальянцев, архиепископ Миланский Этьен Нардини, был в 1468 году с позором изгнан из Франции за измену. Людовик XI клокотал от гнева; он велел распространить гадкие слухи об этих назначениях, называя их симонией, толковал о продажности папы и мечтал, чтобы тот предстал перед судом или церковным собором.

Карл де Бурбон вступил в Авиньон только 23 ноября 1473 года, несмотря ни на что, встретил хороший прием и оказался достаточно хитер, чтобы выступить в роли арбитра между противоборствующими партиями. Но папа не отступал и 23 мая 1474 года назначил епископом Авиньонским, вместо Алена де Коэтиви, умершего двадцатью днями раньше, своего племянника Джулиано делла Ровере. Два года спустя он сделал его легатом, отозвав Карла де Бурбона. Король не мог с этим смириться и однозначно дал это понять; он обвинил Джулиано в заговоре с бургундцами и направил войско в триста копий, которое тотчас наткнулось на яростное сопротивление. Обоз с хлебом и вином для снабжения французского гарнизона, осажденного во дворце, был перехвачен. Авиньонские консулы призвали взяться за оружие и велели арестовать чиновников Карла де Бурбона, которому пришлось покинуть город (17 мая 1476 года). В конечном итоге Джулиано делла Ровере отправился на встречу с королем в Лион, а Бурбон согласился променять свое звание легата на кардинальскую шляпу. Послы авиньонцев поклялись под присягой не принимать в своем городе врагов короля, названных поименно, — герцога Бургундского и короля Арагона.

Однако Людовик XI не победил, и надежды сохранить французское влияние на город и прилегающую к нему область — графство Венессен — не оправдались: в июле 1478 года папа назначил легатом Жана Роза, папского протонотариуса, человека, полного решимости отстаивать прерогативы Рима.