Как бы то ни было, эти «маршруты», неполные и порой ненадежные, показывают, что с 1461 по 1483 год он надолго оставался в одном и том же городе или замке только в редких случаях: в Бордо в марте-апреле 1462 года, чтобы подготовить встречу в Байонне; в Париже в январе—марте 1465 года, выезжая однако за его пределы, чаще всего в Нотр-Дам-де-ла-Виктуар под Санлисом; наконец, в Лионе, с 6 мая по 26 июня 1476 года, чтобы встретиться там с королем Рене и Джулиано делла Ровере, племянником папы.
Зима не была для него препятствием. В декабре 1461 года его конюшие раздобыли повозки и подготовили переезд из Тура в Амбуаз, потом в Монти-ле-Тур, снова Амбуаз и Тур. В декабре следующего, 1462 года — из Амбуаза в Тур и Пуатье; в январе 1463 года — из Пуатье в Нотр-Дам-де-Сель (Сель-сюр-Бель, ныне Дё-Севр), в Сент, Jla-Рошель, Нотр-Дам-де-Сулиак (Жиронда), Кастельно-де-Медок и Бордо. Следующей зимой (1463) в декабре король жил в Абвиле, в Кротуа, потом в Э, снова в Абвиле, Сен-Рикье, Нувьон-ан-Понтье, Абвиле и рядом, в Марейле. Уже ослабев, зимой 1480/81 года, он продолжал свои поездки и визиты: из Бонавантюра («Веселое приключение»), деревянного домика под Шиноном, отправился в Сен-Мартен-де-Канд, в Плесси, в Пюи-Нотр-Дам под Сомюром, в Тур, Амбуаз и Плесси в декабре; в Шательро, Пуатье и Форж под Шиноном в январе. Только под конец своей жизни, уже очень больной и старый, он отправлялся «на зимние квартиры», оставаясь там почти безвыездно: в Туаре с декабря 1481-го по январь 1482 года, в Туре и Плесси следующей зимой.
Ему не нравилось целыми неделями оставаться на одном месте, и управлял он иначе. Если не считать долгих остановок, вызванных необходимостью дипломатических переговоров или возрастом и болезнью, он постоянно переезжал с места на место. Так, летом 1464 года он 1 июня выехал из Парижа в Санлис, 3-го был в Компьене, 5-го — в Руа, с 6-го по 9-е жил в замке Луан-ан-Сантер под Перонном, затем в Амьене (с 10-го по 18-е), в Луане под Дулленом (с 17-го по 20-е), в самом Дуллене (21-го и 22-го), в Сен-Поль-сюр-Тернуаз (23-го), в Эсдене (с 24-го по 26-е), наконец, в Дампьере до конца месяца. В июле он проживал в Эсдене, Абвиле, Дьепе, Руане, Арке и Мони под Руаном.
Десятью годами позже, в 1475 году государь не выказывал никаких признаков усталости и не изменил своим привычкам: он все так же часто и подолгу был в пути. После необычно длительного пребывания в Париже, с января по март, он в начале апреля выехал оттуда в Анш под Менте-ноном, затем в Верной, Пон-Сент-Максанс, Крейль, Нотр-Дам-де-ла-Виктуар под Санлисом. В мае его слуги подготовили для проживания не менее двенадцати мест: в Троншуа (на Сомме), в Руа, в Беврене неподалеку оттуда, в Бре-сюр-Сомм под Перонном, в Корби, Амьене, Санлисе, Нотр-Дам-де-ла-Виктуар, Компьене, Нойоне, Крейле и Руане. В июне он посетил Онфлер, Дьеп, Ко и Экуи; в июле — Ко, Санлис и Бове; в августе — Крейль, Компьен, Нотр-Дам-де-ла-Виктуар и Амьен. И так до наступления холодов. 24 ноября он очутился в Плесси, но все же до конца года совершив еще три поездки, в том числе в Сен-Флоран под Сомюром. В феврале он отправился в Бурж, в марте — в Пюи-ан-Велэ, Валенс, Сен-Марселен и Лион. В целом за год — с начала апреля 1475-го по 31 марта 1476 года — он посетил по меньшей мере восемьдесят разных мест (некоторые из них нам неизвестны).
Весть о смерти Карла Смелого в январе 1477 года вновь позвала его в дальнюю дорогу, чтобы привлечь на свою сторону жителей Артуа и организовать наступление. Он не устраивал ставки, в которой получал бы донесения и отдавал приказы, а каждый месяц посещал по пять—девять разных мест и провел всего три дня в Париже. Это не было приятной прогулкой; он «выезжал на место событий», зачастую в большой спешке, отвечая ударом на удар, и останавливался в жилищах, подготовленных на скорую руку.
Король старался держать себя в постоянной боеготовности, навещать своих подданных там, где его ждали, возглавлять армию, принимать решения всякого рода, а это требовало постоянных разъездов. Однако нет сомнений в том, что он ставил перед собой и другие, менее срочные цели: часто и подолгу находиться вне королевского домена не просто для того, чтобы пожить на чужой счет и по скупости сэкономить на еде, а чтобы принцы, вельможи и чернь понимали, что король везде у себя дома. Хотя за исключением неудачной встречи в Перонне и военных походов он редко отваживался посещать Бургундию, его долгие и частые остановки в долине Луары заслуживают внимания и могут быть истолкованы иначе, нежели так, как это обычно делали его современники и более поздние историки. Конечно, ему нравилось жить в Плесси, Туре, Лоше или Шиноне, и нам внушают, что все эти замки в долине Луары отвечали все тем же заурядным намерениям: держаться подальше от Парижа, наслаждаться простой жизнью вдали от суеты, в излюбленных им землях и городах. Это значит забывать о других пристанищах и местах для проживания, избранных намеренно, а не случайно.
Если подсчитать его резиденции за все время правления, становится ясно, что он не отдавал предпочтения Турени, входящей в королевский домен: в Турени их около двадцати пяти и в герцогстве Орлеанском столько же, два десятка в Анжу. В 1466 году он приехал из Шартра в Орлеан 20 февраля и пробыл там до 2 марта. Затем отправился в Жаржо, встретил Пасху в Орлеане (6 апреля), потом снова жил в Жаржо, в Мен-сюр-Луар, Орлеане, Артене. Весь май провел в Мен-сюр-Луар или Божанси; в июне и июле — по большей части в Монтаржи; в августе охотился в Мотт-д'Эгри. Наконец, после многочисленных и длительных остановок в Мотт, Монтаржи, Анжервиль-ла-Ривьер, а главное, в Орлеане (в ноябре), он выехал из герцогства Орлеанского в Ме-ан-сюр-Иевр только 22 или 23 декабря 1466 года. Там он пробыл целых десять месяцев, не возвращаясь в королевский домен. Незваный гость или же долгожданный? Во всяком случае, настырный.
В 1468/69 году казначей Александр Сестр получил пятьсот ливров годового жалованья, а сверх того еще семьсот на дорогу и лошадей, а также на расходы на проводников, на случай утраты средств и на обмен денег. Камергер, которого писец именует попросту Этьеном, получил сверх жалованья триста семьдесят пять ливров на дорожные расходы и лошадей. Другие, столь же значительные суммы пошли на уплату жалованья возчикам, покупку дорожных сундуков, баулов и прочего, чем в основном занимался Жан Валетт, придворный возчик. Писари придворного казначейства каждый месяц заносили в книги расходы на конюхов и фуражиров: на четырехколесную повозку с новыми железными ободьями для перевозки гобеленов и королевского гардероба, на два больших баула из коровьей кожи, купленных у Жана Буасье, «сундучного мастера из Лоша». Пять лошадей тащили повозку с одеждой камергеров и камердинеров, еще пять, погоняемые двумя возчиками, — другую повозку с доспехами короля, и на все это за одну поездку тратилось шестьсот тридцать ливров.
Это были настоящие переезды. Слуга каретного двора нанял на четыре месяца трех человек и трех лошадей, чтобы возить вслед за королем три деревянные походные кровати; два возчика в течение двух месяцев перевозили из дома в дом на другой повозке кровати королевских лакеев, ванну для омовений и «прочие необходимые вещи». Наконец, некий Мартен Герье получил пятьдесят су за то, что десять дней перевозил на своей лошади часы.
Остановки проездом или на длительное время давали, возможно, еще больше работы плотникам, корабелам и лодочникам. К ним постоянно обращались и хорошо платили, так что они держали на Луаре и речках Турени или Иль-де-Франс целый флот. Король им пользовался не только для увеселительных поездок или чтобы перебраться за реку вместе со свитой во время большой королевской Охоты, но и для настоящих путешествий на большие расстояния. В октябре 1478 года один мореход за две недели и с помощью двадцати пяти человек привел из Тура в Лa-Менитре один большой корабль и два малых, которые должны были измерять глубину перед большим; еще один привел с двенадцатью моряками «ладью» короля, а два других морехода получили плату за то, что пригнали новый корабль, на котором государь велел выстроить деревянное помещение. Несколько недель спустя один из придворных получил вознаграждение за посредничество в строительстве галеота для хождения по Луаре: закупку снастей и весел и устройство того самого деревянного помещения, свет в которое проникал через три больших расписных окна, каждое три фута шириной. Тот же писец сразу же отметил стоимость другого деревянного дома, на сей раз на «шаланде» короля, в две сажени в длину и в полторы сажени в ширину, с камином, двумя застекленными деревянными рамами, столом и скамьями.
