— Ну да, конечно, иначе! — Он издевательским жестом показал на висевшую на мачте тряпку. — Это что, парус? Мы теряем скорость, не говоря уже о том, что корабль едва слушается руля. Эти пьяницы даже забыли, как вязать узлы. На других кораблях, госпожа, они служили за гроши. Здесь они служат за золото. Этого достаточно, чтобы всегда хватало желающих к тебе в команду.

— Может быть. Но я не хочу, чтобы они служили мне только ради золота. Смотри, Раладан. Эти парни пьют за мое здоровье.

С кормы ее действительно заметили, и кто-то рявкнул: «Да здравствует!» Несколько пьяниц подхватили его возглас, как, впрочем, они подхватили бы и любой другой. Остальные затянули песню о портовой шлюхе, кто-то требовал слова, кто-то — рома. Но она слышала лишь то, что желала услышать, и Раладан понял, что от его замечаний не будет никакого толку. Он попытался еще раз.

— Твой отец, госпожа… — сказал он, зная, как хочется ей сравняться с ним славой.

— Мой отец, — перебила его Лерена, — был королем всех морей, Раладан. Но я — его дочь, Раладан, кровь от крови. И мне незачем ему подражать. Я сама знаю, как мне поступать, чтобы стать достойной продолжательницей его дела. И не мешай мне, если не можешь помочь.

Он кивнул:

— Однако у тебя есть сестра, госпожа. Тоже кровь от крови Демона. Насколько я знаю, она во многом ему подражает.

Она нахмурилась, но тут же пожала плечами.

— Риолата? — усмехнулась она.

Лоцман невольно вздрогнул. Это имя навлекало несчастье на каждого, кто его произносил. Безнаказанно это могла делать только Лерена.

И Ридарета.

— Риолата… — задумчиво повторила она. — Я люблю ее, Раладан, я чувствую ее радость и горе. Но лишь одна из нас может быть наследницей отца. Если Риолата совершает ошибки… что ж, тем короче будет наше соперничество.

Лоцман не ответил.

— Куда мы идем, госпожа? — помолчав, спросил он. — Куда глаза глядят? Я спросил бы у первого или второго помощника, но ты их до сих пор не назначила, — позволил он себе еще одну колкость. — Хорошо, что хотя бы кок у нас есть.

Лерена громко рассмеялась:

— И лоцман. Сегодня в самом деле хороший день! И лишь потому я пропускаю мимо ушей все твои намеки. Но пусть этот будет последним. Мы идем в Дорону, Раладан. Мне нужно знать, был ли Берер единственным псом Риолаты.

— Пока слишком рано раскрывать все мои планы, — рассмеялась Риолата, но тут же посерьезнела, задумчиво глядя на собеседника. — Хотя остался всего лишь год…

Она помолчала.

— Ладно, Аскар! — наконец сказала она. — Может, стоит все-таки хоть кому-то полностью доверять?

— Я тебя не подведу! — с жаром заверил тот.

— Конечно не подведешь… — Однако она тут же посмотрела на него с тем холодным презрением, которого он не выносил. — Хотя, даже если ты меня и подведешь… помешать все равно не сумеешь. Даже если ты начнешь трубить на весь свет о том, что сегодня услышишь, кто тебе поверит? Впрочем, долго бы это все равно не продлилось…

— Не подведу, — мрачно повторил он. — Можешь меня не пугать.

— Хорошо, тогда слушай или, вернее, смотри. — Она подошла к стоявшему у стены большому сундуку и, подняв крышку, достала продолговатый тяжелый сверток, положила его на стол и развернула промасленные тряпки. — Знаешь, что это?

Аскар удивленно посмотрел на таинственный предмет:

— Оружие?

— Оружие, — довольно повторила Риолата. — Огнестрельное оружие, такое же как пушка. Но, как видишь, небольшое.

Он кивнул:

— Знаю. Я слышал, что где-то уже пробовали пользоваться чем-то таким. Кажется, в Армекте… Или в самом Кирлане?..

— Да, пробовали. И пришли к выводу, что оно никуда не годится.

Аскар провел рукой по железу. Он любил оружие. Его легионеры всегда заботились о своем оружии, благодаря чему, а также дисциплине и превосходной выучке его гарнизон недавно был признан лучшим во всей провинции.

— Так оно и было, — подтвердил он. — Боюсь, что…

— Не бойся, Аскар. Посмотри, — она показала пальцем, — это упор. У того оружия его не было. Банда придурков, ненавидящих все новое, отказалась от этой идеи, вместо того чтобы ее развить…

Он слушал ее, все более заинтригованный.

— А ведь пуля, выпущенная из этого оружия, пробивает любой панцирь и щит. Ты видел когда-нибудь щиты имперской тяжелой пехоты? — пошутила она.

Аскар усмехнулся. Такие щиты носила половина его солдат.

— Арбалетная стрела их тоже пробивает, — продолжала она. — Но она застревает и дальше уже не летит. Пуля же из этой пищали…

— Как, когда и против кого ты собираешься ее использовать?

Она снова улыбнулась, увидев блеск в его глазах.

— По порядку. — Она снова подошла к сундуку. — Сначала — как.

Она достала нечто напоминавшее доску с вырезом наверху и поставила на пол, подперев двумя прочными палками.

— Это козлы, на которые ставится упор. — Она показала на ружье. — Таким образом уменьшается тяжесть оружия, выстрел более меток, и стрелок может после него устоять на ногах. В поле необходимы два человека: один несет две пищали, второй — козлы. На ровной местности оружие можно перевозить на повозках. В крепости козлы не нужны, достаточно проемов на стенах. А теперь подумай, что можно сделать, имея двести пищалей для стрельбы в поле и еще двести для защиты крепости?

Аскар покачал головой:

— Надо бы попробовать… Но если все действительно так, как ты говоришь, то дай мне десять таких штук, и я обучу тебе две сотни человек за три месяца.

— Именно на это я и рассчитываю.

— Но откуда ты собираешься взять столько оружия? — спросил он. — Десяти штук хватит лишь для обучения, но не более того.

— Есть один человек, который сделает пятьсот, — естественно, за соответствующую плату. Честно говоря, сто у меня уже есть. До конца года я получу еще столько же. А что касается остальных двухсот, более крупных и тяжелых, для обороны стен — это уже не столь срочно.

Аскар взял пищаль и, повертев ее в руках, примерил к козлам.

— Козлы должны быть сильнее наклонены, — пробормотал он. — И шире, немного шире, тогда они лучше будут защищать от вражеских стрел… Конечно, они будут тяжелые, но можно прибить здесь и здесь широкий кожаный пояс, чтобы носить их на спине. Или два покороче, для ношения на плечах.

Риолата внимательно наблюдала за ним.

— Ты получишь двадцать пищалей и триста человек. Выбери из них двести, а из этих двухсот еще сто самых лучших и сделай из них стрелков. Для второй сотни будет достаточно, если они будут хотя бы немного знакомы с оружием, главное же — чтобы они могли бегать с этими козлами. Впрочем, делай что хочешь. Я знаю, что во всей провинции никто не обучит этих людей лучше, чем ты.

Он медленно положил оружие.

— Хорошо. Мне нужно найти подходящее место. Обучение такого количества людей неизбежно привлечет внимание.

— Тебе дадут отпуск? Три месяца — ведь столько тебе нужно?

— Да. Осенью. Вернутся все корабли, легион будет усилен морской стражей. Вряд ли я понадоблюсь в гарнизоне.

— Прекрасно. Значит, в твоем распоряжении вся осень. А место уже есть.

— Какой-нибудь остров?

— Именно.

Она убрала пищаль и козлы.

— Ты меня удивила, — признался Аскар, беря из ее рук кубок с вином. — Надо полагать, это не все твои сюрпризы, верно? Я должен был еще услышать…

— Когда и против кого. Сейчас скажу. Через год. Против имперских солдат. Будет восстание.

Аскар чуть не выронил кубок. Он глубоко вздохнул:

— Не может быть… Откуда ты знаешь, ради Шерни?! Откуда ты можешь знать?

Она не ответила.

Восстание!

Но это было, было возможно… Даже весьма вероятно!

Из всех краев, подвластных Армекту, труднее всего было удержать в повиновении именно Гарру и Острова. По очень простой причине: покоренные ранее Дартан и Громбелард граничили с Армектом. Эти же земли окружало море, и притом море неспокойное, каждую осень превращавшееся в непреодолимое препятствие. Каждый год на три месяца Морская провинция, как ее иногда называли, была отрезана от континента.