— Феба!

Они бросились друг другу в объятия одновременно. Пальцы Рейфа заблудились в ее густых волосах, а его жадные губы припали к ее губам. Феба обняла его за шею и, встав на столе на колени, прильнула к нему всем телом.

Рейфа охватило безудержное желание быть к ней ближе. Завязанный на узел пояс пеньюара был препятствием на их пути, которое он преодолел при помощи ножа. Когда с тугим узлом было покончено, пеньюар распахнулся и упал на пол.

Расправиться с ее ночной сорочкой будет делом пары секунд — и тогда Феба окажется совсем без одежды, а ее обнаженное тело будет готово осуществить самые безудержные желания. О, как часто в своих фантазиях он представлял это мгновение! Ему так много хочется показать этой очаровательной и пылкой деревенской девушке…

В этот самый момент медный подсвечник упал, покатился по столу и с оглушительным звоном упал на каменный пол кладовки.

В то же мгновение стало темно. Словно очнувшись от какого-то странного забытья, Рейф и Феба отпрянули друг от друга, устыдившись того, что могло сейчас между ними произойти. Через мгновение Феба ахнула, зашуршала одеждой и бросилась вон из кухни.

— Феба!

Но она уже исчезла за дверью.

Оставшись один в темноте, Рейф провел ладонями по разгоряченному лицу. Запах Фебы все еще преследовал его.

— О Господи! — в сердцах воскликнул он, то ли обращаясь к небу с молитвой, то ли посылая проклятие.

Ответом ему была тишина…

Рейфу снилась обнаженная Феба, изнемогавшая от желания. Все ее движения были невинно-эротичны. Прекрасная пылкая Феба наконец стала его женщиной — навсегда.

— Я навсегда ваша, милорд. Я буду любить вас до гроба, — говорила она, непроизвольно вздрагивая всем телом.

— Милорд, просыпайтесь, милорд. Что за черт!

Рейф открыл глаза и увидел своего камердинера Спарроу. Он стоял у его кровати и смотрел виновато.

— Вы велели разбудить вас сегодня рано, милорд.

— Убирайся. — Рейф снова закрыл глаза, но Феба больше не возвращалась в его сон.

— Милорд, разве вы забыли? Вы сегодня собирались кое-что сделать.

Рейф собирался сделать сегодня только одно — как можно быстрее покинуть этот дом, чтобы больше не видеть ни Фебу, ни Колдера. И чтобы не идти на их проклятую свадьбу. А после того, что произошло сегодня ночью, это решение только окрепло.

Теперь особенно важно как можно скорее исчезнуть.

До свадьбы осталось двенадцать мучительно долгих дней.

Впрочем, каким-то непостижимым образом после завтрака Рейф снова оказался в обществе Фебы.

В то утро она снова надела голубое — точнее, серо-голубое, почти стального оттенка, что подействовало на Рейфа угнетающе. Почему она не выбрала наряд более ярких оттенков голубого — небесного, василькового, бирюзового или цвета сапфира? Это бы несколько оживило ее лицо. Ее глаза казались сегодня потухшими, а на щеках не было обычного румянца.

В комнату вошел Фортескью с подносом в руках. У него было озабоченное выражение лица. Он с рассеянным видом поставил поднос и, продолжая думать о чем-то своем, удалился, забыв налить кофе из кофейника в чашки. Рейф перевел удивленный взгляд на Колдера:

— Что-то случилось?

Не отрываясь от газеты, брат ответил:

— Кухарка бранится. Она сегодня не в духе из-за того, что ночью кто-то забрался в кладовку и устроил там настоящий погром.

Тесс заахала, выражая сочувствие. Рейф опустил голову, боясь встретиться глазами с Фебой и взглядом выдать себя. Тесс бросала полные подозрения взгляды то на Рейфа, то на Фебу.

Затем она торжествующе улыбнулась и со страдальческим видом приложила ладонь колбу.

— Лорд Марбрук, могу я попросить вас об одной услуге? Вы не могли бы сегодня отвезти Фебу и Софи на примерку к Лементору? У меня, кажется, начинается мигрень.

В это утро у тетушки Тесс был особенно здоровый и цветущий вид. С весело поблескивающими глазами и румянцем во всю щеку, она не походила на больную. Вероятно, внезапная мигрень была притворством, задуманным ради того, чтобы не сопровождать воспитанниц к портному.

Феба нашла в себе силы возразить:

— Не волнуйся, тетя Тесс. Если лорд Брукхевен предоставит в наше распоряжение лакея, то мы можем отправиться на примерку с лакеем и Нэн.

Колдер поднял глаза от газеты.

— Что? А! Нуда. Конечно. Я бы и сам составил вам компанию, однако сегодня мне придется одолеть целую гору отчетов. Поэтому извините. Весьма сожалею.

Глядя на Колдера, трудно было поверить, что он и в самом деле сожалел о невозможности поехать с невестой. Кто-кто, а Рейф прекрасно знал, что для Колдера самым интересным занятием была и останется бумажная работа. Поэтому и сегодня он, точно так же, как вчера, зароется в бумаги и так проведет за письменным столом весь день. Это было любимым видом времяпрепровождения Колдера. Ничто на свете так его не увлекало, как эти занятия.

Тесс улыбнулась и стрельнула глазами в сторону Фебы.

— Ах, сегодня Нэн мне понадобится самой. Я чувствую такую сильную слабость, что, боюсь, без ее помощи я вообще не встану с постели. Кто же будет за мной ухаживать? А разве можно отпускать молодых девушек в город в сопровождении одного лакея? — Тесс сделала паузу и, выгнув бровь, вопросительно посмотрела на Рейфа.

Ах, теперь его реплика. Марбрук слегка поклонился:

— Буду рад сопровождать мисс Милбери и мисс Блейк. Я сейчас же велю готовить экипаж.

С этими словами Рейф поднялся, хотя и мог отдать распоряжение со своего места. Ему было тяжело видеть Фебу. Тем более его страшила необходимость провести с ней полдня, сопровождая ее к портному.

Когда Рейф направился к двери, Феба не удержалась и посмотрела ему вслед. Хотя знала, что ей не надо этого делать, чтобы не выдать своих чувств.

После того как дверь за Рейфом закрылась, в столовой наступило неловкое молчание.

Брукхевен, отвернувшись, смотрел в окно и нервно барабанил пальцами по столу. Его мысли уже витали далеко: он думал о работе. Тесс вошла в роль больной, страдающей приступами мигрени. Для пущей убедительности она добавила в игру еще больше драматизма. Софи сидела, кося глазами в книгу. Дейрдре не поднимала глаз от стола и время от времени бросала взгляды на длинные и тонкие пальцы маркиза. Несколько минут в столовой было так тихо, что слышалось тиканье часов.

Не выдержав напряжения, Феба резко поднялась с места. Это молчание казалось ей невыносимым.

— Ну ладно. Мне нужно готовиться к примерке. Пойдем, Софи.

Софи подняла голову от книги, взглянув на Фебу поверх очков и захлопав ресницами.

— К какой примерке? — Феба вздохнула:

— Как, разве ты забыла? К примерке у Лементора. Лорд Марбрук ушел, чтобы позаботиться об экипаже.

Софи пристально посмотрела на Фебу, а затем с притворным равнодушием сказала:

— Извини, Феба, ноя не могу составить тебе компанию. Понимаешь, мне что-то нехорошо сегодня. Болит живот.

«Предательница», — подумала Феба и с надеждой посмотрела на Дейрдре.

— Увы, я тоже не могу, Феба. Я жду сегодня гостей. Они должны прийти с минуты на минуту. Я обещала ждать их дома и никуда не выходить. Ты же не будешь заставлять меня нарушить слово?

«Они все сговорились».

У Фебы оставалась последняя надежда, за которую она готова была ухватиться, как утопающий за соломинку. Может быть, Брукхевен сейчас спасет ее и сам вызовется сопровождать? Может, он не заставит невесту ехать к портному вместе с его братом, у которого репутация распутника?

Словно желая опровергнуть ее мысли, Брукхевен бросил взгляд на часы и поднялся с места.

— Желаю вам хорошо провести время, дорогая. А за ужином с удовольствием выслушаю рассказ о том, как прошла примерка. — С этими словами маркиз с рассеянным видом раскланялся со всеми и удалился.

«Они загнали меня в ловушку», — подумала Феба. Она не может не пойти к портному, потому что иначе платье не будет готово к свадьбе. А значит, Фебе, так или иначе, придется идти. Боже, какая досада!