В это время все присутствующие — даже Софи — словно завороженные наблюдали за этим таинством. Наконец Тесс не выдержала и подала зычный голос:

— Мистер Лементор, полагаю, Брукхевен предпочитает синий цвет.

Лементор придал своему лицу страдальческое выражение. Феба была с ним солидарна. Не поворачивая головы, он громко ответил Тесс:

— Никто не сомневается, что Брукхевен предпочитает синий цвет. Однако какой оттенок синего? Голубой? Васильковый? Лазурный? Бирюзовый? Небесно-голубой? Ярко-синий королевский? — Он бросил уничтожающий взгляд через плечо. — Может быть, окажете любезность и дадите возможность решить мне самому?

Лементор снова повернулся к Фебе. Улыбка на его лице говорила о том, что ему доставлял наслаждение сам процесс.

— А теперь, дорогая моя, скажите — ведь мы должны учитывать не только предпочтение в цветовой палитре его светлости, — что, по вашему мнению, заставило его обратить свое внимание именно на вас?

— Я… не имею ни малейшего понятия. — Феба отвела взгляд. — До помолвки я с ним ни разу не встречалась… Но, насколько мне известно, это его брат, посоветовал ему выбрать меня. — Фебе было неловко прилюдно делать столь унизительное признание.

Лементор удивленно приподнял бровь:

— Правда? Марбрук, да? Ну раз так, на самом деле… — Знаменитый портной широко улыбнулся, довольно потирая руки. — Да. Да, понял. У меня появились подходящие идеи относительно того, что именно вам потребуется для этого вечера. Правда, я готовил это платье для леди Риардон, но, если я ей все объясню, она поймет. Видите ли, она верит в настоящую любовь. — Глаза у Лементора заблестели.

«В настоящую любовь»? Хотя маркиз — человек респектабельный, однако не стоит приукрашивать его таланты. Хотя какая разница, что думают о нем люди?

— Я пришлю вам платье, как только будет подшит подол, вместе с некоторыми другими вещами. А теперь можете идти. Приходите через два дня на первую примерку.

— Через два дня? — Хотя Фебе впервые в жизни шили платье на заказ, она точно знала, что обычно это занимает намного больше времени.

— У меня не почасовая оплата, как у простых швей! — Он махнул рукой. — Всего хорошего. Можете быть свободны. А мне надо работать.

Феба направилась к остальным. А Тесс удивленно взирала на Лементора.

— То есть как это свободны? А как же наши… — Лементор скрестил руки на груди и округлил глаза.

— Кэбот!

Откуда ни возьмись появился красивый молодой человек и проводил гостей из комнаты. Как только дверь за ними закрылась, он улыбнулся дамам с холодной вежливостью:

— У моего хозяина большой опыт. Ему не требуются сантиметровые ленты, чтобы снять мерки. Уверяю вас, мисс Милбери, ваш наряд будет вам впору. И второй примерки не понадобится, если только ваши объемы за это время не изменятся. — Вместо поклона лакей кивнул остальным дамам.

— Но я должна дать совет относительно цвета и стиля, — не сдавалась Тесс.

Холодный взгляд Кэбота стал ледяным.

— Миледи, если вам нужно обычное платье, может быть, вам лучше отправиться в другое место?

— Нет-нет. Разумеется, нет. Э-э… Пожалуйста, поблагодарите мистера Лементора от нашего имени.

На обратном пути все молчали. Феба размышляла о том, почему Брукхевен выбрал именно ее, а не какую-нибудь другую девушку.

Когда дубовые двери дома за ними закрылись и они вышли на улицу, Софи отважилась спросить:

— Как вы думаете, как Лементор сможет сшить платье, не сняв мерок?

Дейрдре пожала плечами:

— Не имею ни малейшего представления. Какое это имеет значение? Главное, все сшитые им платья — выше всяких похвал. А это значит — он знает свое дело.

Они проходили мимо магазина мужских аксессуаров, в витрине которого Феба увидела красивую безделушку — золотую булавку с вставкой из темно-желтого топаза. Глядя на нее, Феба подумала, что такая вещица прекрасно подошла бы к карим глазам Марбрука. Вот было бы хорошо подарить булавку ему.

«Ты не можешь дарить подарки Марбруку. Ты можешь теперь дарить подарки Брукхевену — и только ему одному. И больше никому из мужчин».

Эта мысль вернула ее с небес на землю. Феба тяжело вздохнула.

Если… когда она выйдет замуж, брачные обеты навсегда привяжут ее к Брукхевену. Пока смерть не разлучит их.

Феба знала, что есть на свете женщины, которые легко обходят моральные запреты и нарушают обеты. Но она не из их числа. Выйдя замуж, она будет хранить верность своему супругу.

Она принялась разглядывать другие товары в витрине, чтобы найти подарок для Брукхевена. Увидев подходящуювещицу, она улыбнулась. Это была покрытая золотом фигурка мужчины с головой быка, героя мифа о Минотавре. Феба не могла понять, почему именно эта вещь напоминала ей Брукхевена, но это было так.

Не долго думая Феба вошла в лавку и купила золотого Минотавра. Она сегодня же сделает подарок своему жениху.

И если он тоже улыбнется, увидев фигурку, Феба поймет, что не ошиблась в своем выборе.

«В выборе чего — булавки для галстука или жениха?»

Нет, ей лучше не размышлять на эту тему…

Рейф понимал, что не должен слоняться здесь, на улице с дорогими магазинами, в надежде хотя бы издали увидеть Фебу, когда она выйдет из модного салона Лементора. Рейф понимал, что ступил на опасный путь, но ничего не мог с собой поделать.

Наконец он увидел ее — на другой стороне улицы. Сначала вокруг Фебы кружили ее тетушка и кузины, закрывая обзор. Затем они прошли дальше, а Феба задержалась у какой-то витрины.

«Ну что с тобой? Она всего лишь обычная хорошенькая девушка, каких много, — твердил себе Рейф. — Девушка в шляпке, отправившаяся за покупками вместе со своими родственниками». Почему сердце так сильно стучит, когда он ее видит даже издали? Почему весь огромный мир свелся к одной-единственной девушке? Почему ноги как будто сами несут к ней?

Рейф был так погружен в свои мысли, что не заметил экипаж. Тот мчался прямо на него. И только громкий окрик кучера заставил его очнуться и уйти с дороги. Когда же Рейф снова посмотрел в ту сторону, где только что стояла Феба, ее уже не было на прежнем месте. Она ушла.

Проклятие! А может быть, это и к лучшему. Теперь он не увидит Фебу вплоть до званого ужина, когда она будет сидеть за столом в окружении родственников. Этот способ увидеться с ней чреват наименьшими осложнениями.

В конце концов, всего один вечер — точнее сказать, всего один час.

Итак, Феба предпочла Колдера. Ну и что?

«Откуда тебе знать, кого она предпочла? Ты же никогда у нее об этом не спрашивал!»

Однако разве у него была для этого возможность? Колдер повел себя с несвойственной ему импульсивностью… А может быть, это была обычная решительность? Что, если Колдер полюбил Фебу по-настоящему?

О Господи! От этой мысли Рейф похолодел. Колдер так долго жил один. С тех пор как погибла Мелинда, он сторонился женщин.

Разве справедливо отказывать брату в праве на личное счастье?

А что, если Колдер больше пришелся по сердцу Фебе, чем он сам? Да, он чувствует, что нравится ей — Рейф нисколько в этом не сомневался, — но это была всего-навсего симпатия. Феба вызывала в нем очень сильные чувства. А вдруг тот бокал шампанского ударил ей в голову и теперь она сожалеет обо всем? А вдруг Феба не испытывала к нему, Рейфу, ничего, кроме благодарности за то, что он пришел ей на выручку в неловкой ситуации?

Но тяжелее и неприятнее всего было думать, что всего через две недели мисс Феба Милбери разделит с Колдером брачное ложе.

Подумав об этом, Рейф нахмурился и стиснул зубы.

И тогда уже ничего нельзя будет исправить: даже человек с такими шаткими моральными Принципами, как он, никогда не опустится так низко, чтобы соблазнить жену брата.

По крайней мере Рейф надеялся, что не опустится.

* * *