— А Дейрдре и Софи? Или тебе все равно, что с ними будет? А я? Обо мне ты не думаешь? Я столько для тебя сделала!

Феба повернулась.

— Дейрдре — красавица, к тому же с большими связями, и у нее нет отбоя от женихов. Я уверена, что у нее в любом случае все будет хорошо.

— Ради Бога, не волнуйся за меня, кузина, — сказала Дейрдре, которая в это время вместе с Софи вошла в комнату. — Моя мачеха, которая любит меня без памяти, — не скрывая иронии, добавила она, — в лепешку ради меня разобьется. — В голосе Дейрдре звучала скрытая ненависть. Одному Богу известно, сколько ей пришлось вытерпеть от Тесс за эти годы. — А что касается Софи…

Всем было понятно, что положение Софи было не таким благоприятным.

— Если уж речь зашла обо мне, — вмешалась в разговор кузина, — имейте в виду: замужество в мои планы не входит. А это значит, что я ничего не теряю.

Феба кивнула. Софи в очередной раз проявила себя как самая благоразумная из них троих.

— Так что сама видишь, Тесс. Кроме тебя, никто не пострадает. Подумаешь — никто не будет приходить к нам в дом и нас никуда не будут приглашать.

Тесс побледнела, но старалась не подавать виду, что испугалась.

— У меня есть друзья — и весьма влиятельные. Они меня не оставят.

— Ты думаешь? А что твои драгоценные друзья скажут, узнав, что ты плохая опекунша и компаньонка? Разве не святой долг леди — защищать юных особ от порока и блюсти приличия, чтобы они могли найти себе выгодную партию? И в конечном итоге, если я открою всем правду о Терренсе, одновременно с этим всплывет и твоя роль в этой истории — весьма неприглядная. Первое, что придет им голову, будет мысль о твоем дурном влиянии на неокрепшую юную душу. Приличные люди будут тебя сторониться. Им в голову не придет доверять тебе своих дочерей.

Бледная Тесс дрожала от бессильного гнева.

— Глупая распутница! Ты думаешь, что тебе все сойдет с рук? Всегда выйдешь сухой из воды? Думаешь, стоит тебе выйти замуж за Брукхевена — и все закроют глаза на то, что ты совершила? Не будь идиоткой, детка! Ты собственными руками погубишь свое будущее!

Феба помолчала немного, словно обдумывая слова Тесс, а затем спокойно, с достоинством ответила:

— Возможно. Но уж лучше я сама разрушу свою жизнь, чем это сделает за меня кто-то другой — мой отец или ты. Это будет мое собственное решение. — А затем Феба добавила, прищурившись: — А от одной мысли о том, что я хоть чем-то смогла тебе насолить, я чувствую радость.

— Леди Тесс, неужели вы думаете, что я отменю свою свадьбу только из-за того, что одна завистливая и злобная женщина сообщила мне о несчастье, которое случилось с моей невестой в пору ее ранней юности и которое стоило ей стольких душевных мук?

Все повернули головы. В дверях стоял Брукхевен. Он, как всегда, казался спокойным и невозмутимым. И только гневно горящие глаза выдавали его чувства.

В этот момент, пожалуй, все, кто там стоял, заметили его взгляд — он был страшен. В голове у Фебы в этот момент промелькнула мысль, что человек, который так смотрит, способен ударить и даже убить.

Потрясенная Тесс подумала о том же самом и инстинктивно отшатнулась.

Но нет, разумеется, Брукхевен никогда бы не поднял руку на женщину. Даже на такую злобную.

Колдер учтиво кивнул Фебе:

— Мисс Милбери. — Феба наклонила голову:

— Лорд Брукхевен…

Затем Колдер повернулся и вышел из комнаты. Маркиз и в самом деле замечательный человек. Как жаль, что она его не любит…

Казалось приготовления к свадьбе шли сами по себе. Все работало как хорошо отлаженный механизм — слуги четко знали свою работу, словно всю жизнь провели в предсвадебных хлопотах. Феба пустила дело на самотек, решив, что челядь, очевидно, лучше с этим справится, чем она.

Викария, казалось, не интересовало ничего, кроме богатой домашней библиотеки Брукхевена, и ему не было дела до дочери.

Свадебное платье Фебы привез сам Лементор. Роскошное платье казалось еще красивее, чем на примерке.

Вспомнив о примерке, Феба не могла не подумать о Рейфе и не удержалась от слез.

— Ах, милочка, не закапайте мое гениальное творение! — Лементор великодушно предложил Фебе шелковый носовой платок и терпеливо ждал, пока она перестанет плакать.

Выплакавшись, Феба немного успокоилась, словно внутренне смирилась с неизбежным.

— Разве можно такой красавице сейчас грустить? — повернув Фебу к зеркалу, воскликнул Лементор. — К тому же только счастливым невестам дано право носить мои платья. А ну-ка выкладывайте мне, что у вас стряслось.

Феба рассказала знаменитому портному обо всех своих тайнах — словно больше не могла носить все это в себе. Она думала, что, если выговорится, ей сразу станет легче на душе. Фебе показалось странным, что Лементор слушал рассказ совершенно невозмутимо. И только когда Феба дошла до исчезновения Марбрука, он в самом деле удивился. Господи, неужели все остальные подробности ее жизни Лементору уже известны?

Лементор картинно заламывал руки и вопрошал:

— Как вы могли утаить от меня столь важные сведения? — Затем он добавил, уперев руки в бока: — Ну и народ! Заставляют меня через все это проходить!

Феба недоуменно захлопала ресницами:

— Да, но я… Это ничего не меняет, сэр. Я все равно завтра выхожу замуж.

Хлопком в ладоши вызвав Кэбота, Лементор торопливо собрался и велел подавать экипаж.

— У меня так много дел… — Направляясь к двери, он послал Фебе воздушный поцелуй. — Пока, дорогая! С днем свадьбы!

Лементор выпорхнул из комнаты, оставив Фебу стоять в растерянности посреди комнаты.

Растерянный Вульф молча положил перед изумленным Стикли газету, испокон веку известную светскими сплетнями. Пока Стикли читал заметку, Вульф нервно вышагивал по комнате.

— Ну и дела! Это что получается: свадьба не отменяется? — озадаченно проговорил Стикли и поднял глаза на Вульфа. — Как это? А как же такое возможно без его светлости? И наше письмо от имени маркиза…

Вульф разозлился:

— Ты что, не понимаешь, что все это значит? Вместо Брукхевена мы похитили какого-то другого человека!

У Стикли начал дергаться левый глаз.

— О Боже! Нет, этого не может быть! — в ужасе воскликнул он. — Кого же мы тогда похитили в таком случае? Он был похож на Брукхевена. И к тому же ехал в его карете. Кто же это?

Вульф залпом осушил бокал виски, а затем швырнул пустую бутылку в камин.

— Разве ты не догадался? Мы ошиблись и приняли за Брукхевена его брата, внебрачного сына покойного маркиза — проклятого распутника и светского повесу Марбрука! Мы все поставили на карту, рисковали своей жизнью и репутацией, а настоящий маркиз в это время живет себе спокойно в Лондоне и наслаждается жизнью. И как ни в чем не бывало готовится к свадьбе с мисс Милбери!

Стикли был потрясен.

— Не могу в это поверить! — воскликнул он, опуская голову, но в следующую секунду он резко повернулся к компаньону. — Свадьба!

— Что? — не сразу понял Вульф. Стикли схватил шляпу.

— Нам надо торопиться. Мы еще можем успеть. Вульф невесело усмехнулся:

— Какое это теперь имеет значение?

— Вульф, самое время признать: игра проиграна. У меня с самого начала было дурное предчувствие. Видит Бог — мы старались, но, видно, не судьба! Мы потерпели полное фиаско. А что касается бракосочетания, то мы с тобой — в числе приглашенных. И теперь лучшее, что можно сделать в этой ситуации, — появиться на свадьбе и отвести от себя все подозрения. Тебе не кажется, что, если мы пропустим столь важное событие в жизни нашей клиентки — к тому же единственной клиентки, — к нам может возникнуть очень много вопросов? Тем более там будет весь свет. Ведь, как написали в этой газетенке, это будет свадьба года.

Вульф опустил голову. Тяжело было признавать поражение.

— Терпеть не могу свадьбы… — Затем он показал рукой в сторону подвала. — А с этим типом что будем делать?