Она сделала еще одну попытку все ему объяснить.

- Чейз, мне очень жаль… - Карли собиралась извиниться за то, что ему пришлось пройти через все это, за то, что она не успела вовремя найти виновного, но Чейз моментально обрезал ее:

- Я не желаю всего этого слышать.

- Чего?

- Того, что тебе жаль. Что ты всегда мне верила. И все такое прочее. Оставь все свои любезности при себе.

- Но…

- Уезжай, Карли.

Она снова открыла рот, но его потемневший от ярости взгляд остановил ее.

- И больше не возвращайся, правильно? - шепнула она.

- Ты это сказала. Не я.

Карли смотрела на него несколько мучительно долгих мгновений, потом вздернула подбородок и вышла из кабинета.

Ей как- то удалось дожить до конца рабочего дня, хотя потом Карли с трудом вспоминала, что она, собственно, делала. На обратном пути в офис она молча выдержала болтовню двух агентов, развлекавших ее всевозможными браконьерскими историями, а потом провела несколько часов за отчетом по завершенному делу.

Когда ей уже казалось, что жизнь окончательно покинула ее, Верл отправил ее домой, напоследок похлопав по плечу одновременно участливо и понимающе.

В каком- то странном забытьи она проехала все тот же путь, остановилась на перекрестке дорог, ведущих к ее домику и к ранчо Лейзи-Джейка, наконец эмоции, испепелявшие ее душу целый день, вырвались наружу.

Она и не замечала, что плачет, пока слезинка не упала ей на руку. Несколько секунд Карли смотрела на влажное пятнышко и поражалась тому, как давно не позволяла себе ослабить мертвую хватку, не позволявшую всплеска эмоций. Слишком давно. Теперь эти годами сдерживаемые чувства хлынули потоком непереносимо горьких слез.

Опустив голову на руль, она выплескивала в рыданиях тоску по Чейзу, вспоминая злую муку в его глазах, которую не в силах была уничтожить.

Она оплакивала долгие, пустые годы, которые ей придется провести без его дразнящей улыбки и пронзительно-синих глаз.

Она оплакивала прошлое, настоящее и будущее.

Пока она плакала, природа разразилась яростной летней грозой, и оставшиеся несколько миль Карли пришлось преодолевать сквозь сплошные струи дождя и раскаты грома, сотрясавшие ее пикап.

Она едва успела доехать до своего домика. Через несколько минут дороги превратились в скользкое и опасное месиво. Пока она бежала к дверям, одежда ее насквозь промокла, и непроизвольная дрожь сотрясала все тело.

Спустя час Карли почувствовала себя значительно лучше хотя бы физически, если не морально. Огонь камина согрел ее, и ей даже удалось проглотить тарелку готового супа. И все же по телу время от времени пробегала нервная дрожь, и сердце по-прежнему сжимало болезненным спазмом.

Нужно заняться чем-то полезным, думала она, устроившись на полу перед камином, положив голову на спину Джексона. Но все ее жизненные силы словно иссякли, превратив ее в нечто вялое и апатичное.

Боже, когда она успела стать такой жалкой личностью? Ведь Карли всегда считала себя человеком уравновешенного и достаточно легкого характера. Из всех ее подруг она меньше всего была склонна обливаться слезами из-за мужчины.

С другой стороны, ни одна из ее подруг никогда не любила и не теряла такого парня, как Чейз Самуэльсон.

Печальные мысли ее были прерваны звонким ржанием, и Карли чуть не ударилась головой об пол, потому что Джексон выскочил из-под нее и рванулся к двери. Пес, ворча, поскребся в дверь, пару раз гавкнул и наконец затих, приветственными взмахами хвоста показывая Карли свое отношение к неизвестному гостю.

Чейз?

Карли стояла за дверью, опустив ладонь на задвижку и кожей ощущая его присутствие. Только глухие и быстрые удары сердца заполняли ее безмолвное ожидание. С чем он пришел? С новыми обвинениями? Или он простил ее?

В камине треснуло и рассыпалось искрами полено. Джек методично отбивал хвостом радостный ритм в предвкушении радостной встречи. Через несколько минут пес наконец сдался и снова растянулся перед камином.

А Чейз так и не постучал.

«Какого черта он здесь делает?» - спрашивал себя Чейз.

Прислонившись к железным перилам крыльца, он мял в пальцах почти не ношенную ковбойскую шляпу, которую он надел из-за дождя вместо любимой бейсболки. Она казалась ему такой же странной в его руках, как сам он - на крыльце дома Карли.

Не нужно было ему приходить. Нужно было остаться там, где он был еще час назад - в своем кабинете. Он сидел там, в тепле и уюте, и делал вид, что приводит в порядок документы турбазы. Он и сейчас был бы там, вместо того чтобы промокнуть и промерзнуть до костей. Был бы - если бы не Джейк.

Дедушка прошел к нему в кабинет, когда Чейз пытался сообразить, с чего начать наведение порядка, глядя на наваленные перед ним бумаги.

- Мне понадобятся месяцы, чтобы разложить все это в нужном порядке, - пробормотал он Джейку.

- А сколько тебе понадобится, чтобы понять, что ты не можешь жить без этой крошки, которую так любишь? - Вопросом на вопрос ответил Джейк.

- Дед, я не в настроении выслушивать лекции.

- Тем хуже для тебя, потому что так или иначе одну тебе придется выслушать. Не будь дурнем, Чейз. Иди и постарайся уладить с ней отношения.

Чейз с раздражением уставился на него.

- Уладить? Вот так вот взять - и забыть, что она обвинила меня в самом мерзком преступлении, пойти к ней, поцеловать и повалить на постель? Ты что, действительно считаешь меня до такой степени идиотом?

- Это не самое худшее, что ты можешь сделать.

- Ага. Хуже, например, выскочить на рельсы перед поездом. Хотя, если подумать, такой вариант был бы для меня куда легче.

Джейк покачал серебристой головой.

- Хуже - это позволить своей проклятой гордости взять над собой верх. Хуже - это торчать тут и выть от тоски, как бык по дороге на бойню. Ты сам отлично знаешь, сынок, что сколько бы ты ни рыскал по всему штату - да что там, по всей стране, - тебе не найти женщины, которая больше любила бы тебя.

- Если сегодняшняя демонстрация чувств - это все, чего мне стоит ожидать от Карли Джейкобс, то я лучше обойдусь без ее любви! - И он вернулся к своим бумагам, старательно игнорируя пристальный взгляд Джейка.

- Тебе известно, что Карли знала о твоей невиновности еще до звонка этих агентов? - поинтересовался Джейк.

Чейз в изумлении поднял на него глаза. Тот сидел напротив как будда, скрестив на груди руки и самодовольно ухмыляясь.

- Что?!

- Утром ты взбесился до такой степени, что даже не услышал разговор этих ребят. Уоткинс и Верл говорили, что Карли сразу поняла, что виноват Билли Маркесон. По словам Верла, малышка работала как сумасшедшая, стараясь спасти твою дурацкую гордость и собирая доказательства вины Билли.

С этими словами дед вышел из кабинета. Но он поселил достаточно сомнений в голове Чейза, чтобы довести его до умопомешательства. Целый час он сидел, вперившись глазами в пространство, пока наконец не решил, что должен поехать к Карли и выяснить, прав был дед или же только совал свой нос куда не следует.

Точно зная, что по такой грязи на машине ему до горной хижины не добраться, Чейз оседлал Бунтаря и отправился к домику Карли напрямик, через горы. На машине ему бы понадобилось полчаса. Короткий путь занял вдвое меньше.

Чейз преодолевал ветер и косые струи ливня и думал о том, что эта поездка скорее всего бесполезная трата времени и сил. Даже если Карли и поняла, что он не причастен к убийствам, все равно для него это слишком поздно и слишком мало. Женщина, которая любит его по-настоящему, вообще никогда бы не поверила, что он может быть причастен к таким гнусным делам. И все же она действовала на него, как луна на морской прилив, и он был бессилен противостоять ее притяжению.

И вот теперь он стоял на крыльце ее домика, чувствуя за дверью ее дыхание и сражаясь с водоворотом самых немыслимых чувств, пытался решить, постучать ему или отступить и раствориться в ночи.