Перемена, происшедшая в Шарлотте к обеду, была просто поразительной. Объяснялась она тем, что Дэниел преподнес ей подарок — маленькую итальянскую борзую в красном кожаном ошейнике. Он побывал у новых обитателей Крофтхауза. Оказалось, что они разводят собак этой причудливой породы.

Шарлотта была ею совершенно очарована. Она взяла маленькое дрожащее создание на руки и заявила, что назовет ее Сильвией.

— Спасибо тебе, дорогой, — прошептала она. На ней было красное платье, и теперь, когда радость вызвала слабый румянец на ее лице, она выглядела удивительно привлекательной.

Лавиния, ставшая свидетельницей нежной сцены в гостиной, — звонок к обеду прозвучал несколькими минутами раньше обычного — подумала: он ее любит.

Борзая оказалась чудесной игрушкой, и Шарлотта настояла на том, чтобы во время обеда она все время находилась у ее ног. Она заявила, что головная боль у нее совершенно прошла, и очень повеселела.

— Дэниел, давай устроим какие-нибудь развлечения. Нельзя, чтобы из-за тети Тэймсон во всем доме воцарился мрак. Он уже и на детях сказывается. Не правда ли, мисс Херст? С Флорой стало особенно трудно справляться. Но я должна сказать, что мой милый Тедди, когда мне удалось в конце концов его уговорить, принес тете Тэймсон свою тетрадку и показал, как хорошо он умеет писать. Он был необычайно мил с ней, и его очень рассмешило, когда он узнал, что у нее плохой и неровный почерк, намного хуже, чем у него. Я надеюсь, когда придет мистер Маллинсон, ее подпись не окажется до такой степени неразборчивой.

— На этот случай существуют свидетели, — сказал Дэниел. — Я бы предложил назначить свидетелями ответственных лиц, таких как миссис О'Шонесси и мисс Херст. Если впоследствии понадобятся письменные показания под присягой, они могли бы их дать.

— Конечно, — с облегчением произнесла Шарлотта. — Ты так хорошо все понимаешь.

— Ты совершенно убеждена, что желание твоей тетушки именно таково?

— Ну разумеется! Она только об этом и думает. Она не успокоится, пока это не будет сделано. Это она заявила еще в Венеции, милый.

Дэниел почувствовал, что в голосе жены снова появилась нервная нотка, и быстро сказал:

— В таком случае чем скорее, тем лучше.

Шарлотта слегка вздохнула:

— Да, я написала мистеру Маллинсону и предложила ему прибыть в субботу. Возможно, он пожелает переночевать у нас. Тетя настаивает, что завтра, если она будет достаточно хорошо себя чувствовать, она отправится навестить могилу маленького Тома. Доктор говорил, что ей следует выходить на воздух, надеюсь только, что она не всегда будет избирать для прогулок кладбище. Давайте поговорим о чем-нибудь более веселом.

— У меня как раз есть такая тема, — сказал Дэниел. — Перед самым обедом прибыла почта. Мы получили приглашение провести уик-энд в конце месяца в Виндзорском замке, присутствовать на балу и на эскотских бегах.

Шарлотта захлопала в ладоши.

— Ох, как это замечательно! — Но вдруг лицо ее помрачнело. — Но вряд ли я могу оставить тетю.

— Глупости! В доме, где полно прислуги!

— Да, но что, если... — она запнулась и закончила фразу словами, которые, как была уверена Лавиния, вовсе не собиралась произносить, — ...что, если она позовет меня?

— Лично я, — сказал старый сэр Тимоти, до тех пор всецело занятый едой, — считаю, что королева — чудовищно скучное создание, не интересующееся ничем, кроме того, что заселять свои детские комнаты, да еще этим своим немецким супругом.

— Тем не менее это приказ, — заявил Дэниел. — Если мы не находимся у смертного одра леди Тэймсон, мы обязаны ехать. Так что проведи необходимые приготовления, дорогая моя.

Шарлотта протянула маленькой собачке под столом лакомый кусочек. Она заявила:

— Мне понадобится новое платье. — Вид у нее был счастливый. Глаза ее, выглядевшие обычно как-то странно затонувшими, сияли. Гарпия, царившая за столом во время завтрака, исчезла, уступив место ребячливому существу. Было ли это настроение подлинным или она разыгрывала очередную роль? Преданная (одному лишь Эдварду) мать, исполненная сознания своего долга племянница, капризная больная, раздираемое от ярости создание с безумными глазами, и вот теперь — жена-ребенок, хотя ей все тридцать, а может, и побольше.

Интересно, какова она в любви? — мысленно спрашивала Лавиния. Как поведет она себя сегодня вечером в спальне, теперь, когда у нее появился новый любимый питомец-собачка, знак любви ее мужа, а в перспективе маячит поездка в Виндзорский замок? Насколько горяча и волнующа ее любовь?

Ей трудно было вытеснить из головы эти причинявшие боль мысли и слушать сэра Тимоти, который снова вернулся к интересной теме насчет леди Тэймсон.

— Должен сказать, Шарлотта, я нашел вашу тетушку необыкновенно бодрой, если учесть, что говорит старик Манроу. Но то, что она потеряла свои рыжие волосы, — большая жалость. Единственное, что мне показалось в ней знакомым, так это ужасные духи «Фиалки», которыми она всегда пользовалась.

— С тех пор как вы видели ее в последний раз, прошло много времени, дядя Тимоти, — сказала Шарлотта. — Да к тому же вы теперь так плохо видите.

— Я это понимаю. Не думайте, что она нашла меня похорошевшим. Я задал ей несколько вопросов о Вилли Пите. Рад сообщить, что она его не забыла, несмотря на этого графа, за которого вышла замуж. Она сказала, что всегда будет вспоминать о нем с нежностью. Он был отцом ее ребенка и, конечно, одним из героев нашей страны. Иной раз спрашиваешь себя, помнит ли кто-нибудь еще героев Ватерлоо, кроме самого герцога, только он ведь всегда был холодным как рыба. Правда, говорят, и у него стояли слезы на глазах, когда он глядел на усеянное мертвыми телами поле. Дэниел, я заложил этот кларет в погреб на следующий год после Ватерлоо. Хорошее получилось винцо, что ты скажешь?

— Отличное, дядя Тимоти. Я только что заказал целую партию с виноградников Шато-Марго.

— Прекрасно. Когда-нибудь Саймон тебя за это поблагодарит. Жаль, что жизнь так коротка. Я бы хотел дождаться, как оно станет тем, что называется выдержанным вином.

— Я думаю, что наш прародитель, посадивший знаменитый ливанский кедр, тоже хотел бы увидеть его достигшим нынешнего роста. Приходится в чем-то полагаться на веру.

— Ну что ж, смерть никогда не перестанет вызывать у меня чувство протеста, — упрямо заявил сэр Тимоти. — Бьюсь об заклад, что та старуха наверху чувствует то же самое.

На следующий день приехали Саймон, у которого начались каникулы в школе, и учитель Эдварда, нервный молодой человек по фамилии Буш.

Саймон оказался серьезным спокойным мальчиком, так похожим на своего отца, что Лавиния полюбила его с первого взгляда. Флора тоже относилась к нему очень тепло, хотя и делала вид, что все совсем наоборот.

Реакция Эдварда на прибытие этих двоих лиц выразилась в том, что он на целое утро исчез и был приведен домой грязным, насквозь промокшим и отнюдь не расположенным каяться.

Он сразу же кинулся к матери, измарав грязью ее юбки. Но Шарлотта лишь ласково улыбнулась и сказала, что, хотя мистер Буш должен будет обучать его арифметике и грамматике, ему не следует ущемлять веселый нрав ребенка.

— Бедный мистер Буш, — хихикнула Флора. — У него уже сейчас страшно встревоженный вид. Вам нравится его внешность, мисс Херст?

— Да, но, по-моему, он выглядит слишком юным и мягким.

— Боюсь, что так, — вздохнула Флора.

— Почему тебя это огорчает? Ты огорчена за мистера Буша?

— Нет, за вас, мисс Херст. Я думала, он мог бы стать вашим мужем. Мама никогда не говорила, что он так молод и совершенно не годится для этой роли.

— Твоя мама думала не о моем будущем, а о будущем Эдварда.

— Да, но я думала, что, пока Эдвард будет обучаться хорошим манерам, между вами может возникнуть романтическая дружба.

— Флора, ты совершенно неисправима. А теперь давай продолжим урок и не будем больше думать о сватовстве. Бедный мистер Буш.