— Нет, не жалею.

— В таком случае не пожалеете ли вы о нем, если я попрошу вас стать моей женой?

— О Дэниел!

У нее перехватило дыхание. Наконец-то он произнес слова, которые она так страстно хотела и боялась услышать. Однако она не может ответить на них, пока не раскроет свою столь тщательно сохраняемую тайну. Она понимала, что отныне ничего, кроме абсолютной правды, между ними быть не может.

— Так дайте же мне ответ, Лавиния. Я не ожидал, что вы будете колебаться. Может, слишком мало времени прошло после смерти Шарлотты? Может, я оскорбил ваше чувство благопристойности?

В ответ на это она горько улыбнулась:

— Когда я расскажу вам свою историю, вы вряд ли будете думать, что я способна заботиться о благопристойности. Я должна была сразу рассказать ее вам. Мне не следовало вас обманывать.

Он взял ее за руку, глаза его все еще сохраняли загадочно-вопросительное и даже слегка ироничное выражение.

— Так поведайте мне вашу страшную историю...

Она начала быстро рассказывать о безобразном скандале, о своем брате, заключенном в Пентонвиллскую тюрьму и ожидающем перевода в Дартмур, где он проведет последние годы своего семилетнего срока за неумышленное убийство. Она рассказала о себе самой, выступавшей на суде в роли главной свидетельницы, о том, как навсегда была запятнана ее репутация, после того как она день за днем подвергалась беспощадному перекрестному допросу, как после суда решила, что жизнь ее загублена.

— Но бедному Робину досталась куда более тяжкая участь, — сказала она. — Семь лет тюрьмы.

— Он их заслужил.

— Ах что вы! Он был всего лишь безрассудным и слишком опрометчивым. Он меня очень любит.

— Я бы свою любовь к сестре проявлял иначе.

Лавиния поглядела на его сердитое лицо, и сердце у нее упало.

— Я прошу только не рассказывать эту историю Флоре. Я хотела бы, чтобы после моего ухода она продолжала думать обо мне хорошо.

— После вашего ухода? А как же ваше обещание остаться?

Лавиния заставила себя пристально взглянуть на него.

— Когда я дала вам это обещание, вы не знали мою печальную историю. Я полностью освобождаю вас от вашего предложения, поскольку вы сделали его, пребывая в неведении.

— В неведении! — Его глаза смеялись. — Дорогая моя наивная Лавиния, все это я знал.

Она удивленно воззрилась на него.

— С тех самых пор мне хотелось вас защищать. Не надо, моя дорогая, так недоверчиво смотреть на меня. Неужели вы думали, что ваша кузина Мэрион могла удержаться от того, чтобы не рассказать мне о вас все при первой же возможности еще в Венеции? Такая замечательная злобная история о красивой молодой женщине, которой она страшно завидует! Право же, милая моя, вам следует получше узнать человеческую природу, если вы хотите воспитывать моих детей. А впоследствии, даст Бог, и наших с вами детей.

— Вы знали все это время! — прошептала она.

Он снова улыбнулся, прежде чем обнять ее.

— Появления наших детей нам придется подождать, но вот этого, — его губы прикоснулись к ее губам, — я больше ждать не могу.