Когда Италия хоронила режиссёра, движение в Риме было остановлено. Многотысячная толпа провожала траурный кортеж аплодисментами по дорогам Италии — от Рима до фамильного склепа семьи Феллини в маленьком приморском городке Римини.

В тот день, когда умер Феллини, в окнах римских квартир показались надписи: «Чао, Федерико!» В любимых ресторанах режиссёра была вывешена его фотография, украшенная чёрными лентами. Так они висели в течение нескольких недель. Потом их сняли. Феллини ушёл в историю.

Ив Монтан был и остаётся национальным героем Франции. В своих песнях и экранных образах он как никто другой сумел выразить душу народа. О замечательном актёре и великолепном шансонье критики писали в восторженных тонах, его концерты проходили при переполненных залах. Ив Монтан никогда не считал себя великим: «Я скорее бы назвал себя счастливчиком. Не люблю, когда меня называют выдающимся актёром. Я бы назвал себя человеком, которому удалось не просто тратить время впустую, но повстречать выдающихся людей, повлиявших на мою жизнь…»

Иво Ливи (Ив Монтан) родился 13 октября 1921 года в маленькой итальянской деревушке Монсуммано-Альто, в бедной крестьянской семье. Когда ему было два года, родители эмигрировали из Тосканы во Францию.

«Я рос в пригороде Марселя, — рассказывал артист. — Мы вели жизнь пролетариев. Это было время крайней нужды, и в семье не знали, как свести концы с концами. Мы ходили в латаной, но чистой одежде. Питались тоже скромно…»

Первое выступление Монтана организовал кондитер Берленго. Он сказал, что для афиши нужен псевдоним. «Я предложил ему — Ив Монтан, — рассказывал артист. — Это имя пришло ко мне внезапно, как эхо материнского голоса, так певуче звучавшего, когда мать звала меня в детстве к обеду, крича из окна по-итальянски: „Иво, монта! Иво, монта!“ (Иво, поднимайся!)».

Иво был учеником парикмахера, докером в марсельском порту, рабочим на макаронной фабрике, молотобойцем. Отбыв свой срок на трудовом фронте, Монтан попал к серьёзному импресарио Одиффре. После нескольких выступлений в Болье, Фоли-Бельвиль и Бобино настала очередь «Мулен-Руж». Первым номером программы была Эдит Пиаф. Именно она открыла в неизвестном марсельском юноше природный талант и помогла ему стать звездой первой величины на французской эстраде. «Когда он запел, — вспоминала Пиаф, — я сразу попала под его обаяние. Самобытная личность артиста, впечатление силы и мужественности, красивые артистичные руки, интересное выразительное лицо, проникновенный голос…»

В 1949 году Монтан познакомился с актрисой Симоной Синьоре. Поженившись, они не расставались до самой её смерти в 1985 году. Ив Монтан удочерил дочь Симоны — Катрин, рождённую от брака с первым мужем, кинорежиссёром Ивом Аллегре. Катрин позже напишет: «Мама была поклонницей Монтана. Их связывала бурная страсть, которая никому другому не оставляла места… Я не встречала человека более талантливого, чем Монтан. К тому же он безумно много работал…»

Начиная с 1951 года Монтан даёт только сольные концерты и добивается успеха как киноартист. Фильм «Плата за страх» с его участием получил Гран-при на Международном кинофестивале в Канне. Для Монтана этот фильм стал кульминационным взлётом в кино и на эстраде. В течение шести месяцев — с 5 октября 1953 года по 5 апреля 1954-го — Ив установил абсолютный рекорд Франции: двести представлений подряд в зале «Этуаль». Продано более двухсот тысяч билетов! Люди нанимали специальные автобусы, чтобы приехать в Париж даже из-за границы и попасть на его концерт.

«Этуаль» становится залом Ива Монтана. Публика встречала его восторженными криками. Однажды, когда бастовали водители городского транспорта, Монтан увидел возле «Этуаль» потрясающую картину: сотни велосипедов. Все зрители приехали, зал был полон, как и все предыдущие дни. А как-то, уже зимой, вышла из строя система отопления, театр не отапливался пять дней. Публика сидела в пальто и перчатках, но атмосфера в зале была такой же горячей.

Сотни писем Ив Монтан получал от советских поклонников. Своей заочной популярности в СССР он обязан Сергею Образцову, руководителю Московского театра кукол. Находясь в 1954 году проездом в Париже, тот побывал на концерте Монтана в зале «Этуаль» и, совершенно потрясённый увиденным, повёз с собой на родину его пластинки. Образцов сделал цикл радиопередач о Монтане. «Опавшие листья», «Парижский мальчишка» и другие песни стали известны миллионам советских людей.

16 декабря 1956 года Монтан и Синьоре отправились на гастроли в Москву. Несмотря на огромную задержку рейса и морозную ночь французских артистов в аэропорту встречали тысячи москвичей. Состояние изумления и восторга, вызванное знаками внимания, которые им оказываются, не будет покидать Монтана и Синьоре на протяжении всего турне…

Советский Союз охватила настоящая «монтаномания». Подшучивая над этим явлением, журнал «Этюд совьетик» писал даже о появлении в СССР «новой партии — партии монтаньяров, которая объединяет в своих рядах поклонников французского певца».

В гостиницу, где жили Монтан и Синьоре, приходили сотни приветственных открыток, посланий в стихах, подарков. «Телеграммы, отправленные из глухих уголков страны, извещали нас о рождении детей, наречённых именем Ив Монтан! — писала в своей книге Синьоре. — А в одной из телеграмм сообщалось, что на свет появились двое близнецов — мальчик и девочка — и их назвали Ивом и Симоной. Переводчица Надя повела меня в ГУМ, и там я выбрала два серебряных кубка, попросив выгравировать на каждом имя новорождённого… Этот „красивый жест“ широко освещался в советской печати и был даже заснят на плёнку для телевидения».

После пяти концертов в зале Чайковского Монтан выступал во Дворце спорта в Лужниках. Здесь аудитория была более демократичная и дело доходило почти до исступления, до психоза. Рядом с корреспондентом «Либерасьон» сидела очаровательная девушка. Когда Монтан, перейдя почти на шёпот, запел «Опавшие листья», она начала рыдать. Журналист спросил соседку, понимает ли она слова «Девушка подняла на меня полные слёз глаза, — пишет корреспондент, — и, силясь улыбнуться, ответила: „Нет, я не понимаю по-французски, но это так грустно“».

Однажды французские гости, опаздывая на встречу, вынуждены были воспользоваться водным транспортом — катером-«ракетой». Об этом на страницах журнала «Огонёк» вспоминала переводчица Татьяна Кузнецова: «Шок, пережитый простыми советскими гражданами, которым на голову откуда-то с небес сваливается сам Монтан, описанию не поддаётся. Запомнилась сельского вида старушка в платке с корзиной малины, испуганно перекрестившаяся при его появлении. Помню сгрудившихся на палубе людей, заворожённо молча смотрящих на нас, как на марсиан. Вот тут-то артистизм, раскованность и доброжелательность Монтана проявились в полной мере. За те полчаса, что мы плыли на „ракете“, он успел пообщаться со всеми пассажирами, одарить комплиментами женщин, отведать малины у старушки, подняться на капитанский мостик, надеть фуражку капитана и даже „поуправлять“ катером. Это был спектакль одного актёра, импровизированное шоу, в котором все мы, включая Симону, оказались в ситуации послушной массовки».

Если в Советском Союзе Монтана встречали как главу государства, то в Америке, куда он приехал на гастроли в 1959 году, свою сценическую репутацию Иву пришлось завоёвывать практически с нуля. Артист волновался напрасно: программа «Вечер с Ивом Монтаном» имела такой же громкий успех, как и во Франции. Аплодисменты не смолкали, его вызывали на бис. А в зале были Марлен Дитрих, Мэрилин Монро, Кларк Гейбл, Ингрид Бергман и множество других знаменитостей.

Американская критика, обычно весьма сдержанная в проявлениях одобрения, на этот раз явно пребывала в состоянии восторга. Критик Ричард Уодс из «Нью-Йорк пост» резюмировал: «Чтобы передать моё отношение к Иву Монтану, всё, что мне остаётся, это просто вытащить на свет старое, заезженное восклицание: „Великолепно!“ Всем нашим звёздам, включая Фрэнка Синатру, неплохо было бы побывать на концерте француза и кое-чему у него поучиться…»