В дверь постучались, когда Карвинтий отчаянно солил варево с целью улучшения его вкусовых качеств.

— Иду, иду, — готовностью отозвался алхимик. Открыл дверь и увидел… увидел…

Карвинтий шумно сглотнул слюну, тщась подобрать подходящее слово для определения представших пред ним экземпляров.

Бесспорно, это были скелеты. Но не обычных людей, и даже не обычных животных, а кого-то… чего-то… Одним словом, мэтр Мориарти постарался на славу. Они были высотой с тролля и приблизительно столь же грациозны; мощные костяки, будто украденные у медведей или каких-нибудь малорослых драконов, несли на себе доспехи, сработанные из многих слоев кожи и расписанных сложными рунами заклинаний; но хуже всего были глаза. Настоящие. То есть круглое свинцовое «яблоко» с вплавленным кристаллом. Кристаллы светились злобным зеленоватым огоньком из-под низко сдвинутых круглых шлемов, что еще больше усиливало идущее от монстров ощущение ужаса.

— Мэтр Кар-вин-тий? — дёргая челюстью, спросил правый супер-скелет. Скорее всего, чтобы создать эту челюсть, какого-нибудь стоматолога познакомили с «ручной» местной гидрой.

— Да… я… да… — со страху не смог соврать алхимик.

Два пришедших по его душу супер-скелета подхватили перепуганного мэтра и потащили куда-то вниз.

Не приятное, но достаточно скорое путешествие закончилось, когда мэтра Карвинтия скелеты вывели за стены Восьмого Позвонка, а потом швырнули перепуганного алхимика к ногам прогуливающейся у замкового рва мэтрессы Вайли.

Волшебница сосредоточенно рассматривала свой посох, украшенный искусно сработанным скорпионом (в какой-то момент Карвинтию даже показалось, что членистоногое двигается), но ради прибытия мэтра отвлеклась.

— А, уважаемый господин метелкоролог! Ты ведь метелкоролог, не правда ли?

Стуча зубами, Карвинтий поправил уважаемую леди, что метлы до недавнего времени его интересовали слабо, в отличие от погоды.

— Вот-вот, об этом-то я и спрашиваю! Скажи-ка, дружок, — с улыбкой заботливой тетушки поинтересовалась волшебница, — А в заморозках ты разбираешься?

— Конечно! Внезапное похолодание наступает, когда год переходит через месяц Чаши к Вуали и Лютне, что связано с приходом северного ветра и, очень часто, очередным нашествием викингов на Ллойярд и Буренавию, — отрапортовал Карвинтий. Присутствие костяных гигантов за спиной весьма нервировало.

— Викинги? Ты думаешь, они снова пытались нас ограбить? — задумчиво переспросила мэтресса Вайли. — Ладно, эту версию мы потом проверим. А сейчас, — она обратилась к вздрагивающему алхимику, — я хочу, что бы ты высказал взвешенное и грамотное мнение кое о чем.

— О чем же?

Вайли заговорщицки подмигнула, подошла к Карвинтию поближе, пристукнула посохом и прошептала короткое заклинание.

Через минуту они оказались… о боги!!! За что?!!! За что меня сразу на кладбище?!! — взвыл Карвинтий.

— Как это "за что"? Я что, тебя за что-то тащу? За чуприну или за ухо? Просто иди за мной, мэтру Мориарти нужны твои ответы, — и мэтресса Вайли, потеряв интерес к алхимику, поспешила вдоль по аллее, над которой печально развесили мокрые ветки грабы и лиственницы.

В конце аллеи, у гранитного склепа — когда-то величественного, а теперь начинающего зарастать мхом и сорняками, — стоял высокий, представительный черноволосый мужчина с остроносым лицом, на котором ясно читалась печать безумной гениальности. Или гениального безумства. В любом случае, мэтр Мориарти всегда производил впечатление, что смотрит куда-то за линию горизонта, одновременно сосредоточившись на той козявке, которая сейчас закопошилась у него на кончике носа. Мантию он носил черную, цвета ночи, с зеленой отделкой, на шее у него была цепь из черепов — золотых, серебряных, свинцовых, железных, чугунных, медных… Поговаривали, что один из этих черепов сработан из блокирующего магию нюртанга — иначе гениальный некромант уже давно бы поднялвсё умершее до настоящего момента население Ллойярда, Даца и пары-тройки ближайших островов.

Глава Министерства Чудес Туманного Королевства стоял у гранитной усыпальницы и меланхолично рисовал волшебным посохом, сработанным из черной кости неизвестного происхождения, узоры на выступившем на камнях инее.

Казалось, что на данном участке кладбища внезапно наступила суровейшая из зим Буренавии — насыщенно-синий иней, смерзшаяся, буквально звенящая льдом земля, умерший от холода куст, лопнувшая от мороза каменная стена…

— А, дорогая, — не оборачиваясь, поприветствовал Мориарти мэтрессу Вайли. — Что удалось узнать?

По щелчку пальцев волшебницы Карвинтия приподняло потоком воздуха и подтащило к беседующим некромантам поближе.

— Вот, спроси сам, — ответила Вайли. Говорили маги, по укоренившейся привычке, так, будто присутствующее тело не способно их понять. — Говорит, что заморозки начинаются тогда, когда дует северный ветер и с нашествием приходят викинги.

— Я говорил не это! — возмутился столь вольному цитированию Карвинтий. — Я говорил, что метеорология располагает неопровержимыми доказательствами зависимости толщины снежного покрова от обилия снегопадов, случившихся в данной конкретной местности! Что заморозки приходят исключительно перед приходом зимы! Что более всего подвержены холодам королевство Буренавия и острова Риттландии, особенно Тирба и Одиле! Я говорил, что…

— Какой-то он слишком разговорчивый, — задумчиво констатировал Мориарти. Карвинтий мгновенно захлопнул рот. — Знаешь, Вайли, я думаю, что все-таки это был криомант. Заклинание развеялось, поэтому его присутствие выдает только смерзшаяся земля. Ты чувствуешь? Нет привкуса характерных усилий, подпитывающих мага Силой, нет отголосков маскировочных чар, я даже не могу почувствовать, человек создал эту глыбу льда, или потомок эльфов. Нет, я, как всегда прав, — скорее всего, это дело рук криоманта, чьи узконаправленные способности сводятся к возможности превращать мир в ледяную пустошь. Но, конечно же, навязывать свое частное мнение я никому не собираюсь, — проговорил волшебник, задумчиво перебирая цепь из черепов. — Может быть, это действительно случайное явление природы, или, какой-то весьма и весьма могущественный артефакт… Но у кого хватило бы Силы сделать артефакт столь впечатляющей мощи? Я чувствую, как холод убил всю почвенную мелочь на два локтя глубины…

— Как скажешь, — пожала плечами волшебница. — Меня в любом случае больше беспокоит наглость и нахальство неизвестного — подумать только! Творить волшебство на нашем кладбище, посреди нашего королевства, буквально у нас под боком, и надеяться, что мы ничего не заметим!

— Когда мы выясним, кто отважился на подобную глупость, я позову тебя исследовать его мозг, моя дорогая, — с проблеском теплоты в голосе пообещал Мориарти. — А пока оставим всё, как есть. Пожалуй, нам пора, — заявил некромант и неожиданно легко — для человека шести сотен лет от роду, — повернулся к коллегам.

Вернее, к мэтрессе Вайли — Карвинтий уже успел отползти в сторону, прячась за гербовым щитом, лет двести назад украшавшим вход в гробницу. С тех пор щит переместился вниз, разбился, прикрылся зеленым мхом и серо-сизой плесенью, но даже сейчас можно было разобрать рисунок крепостной стены и первую руну, Плау, с которой начиналась фамилия обладателя герба.

— Да, вернемся в замок, — согласилась мэтресса. — У меня от этого холода все скорпионы заснули…

— Я имею в виду — нам пора в Эмират, — ответил мэтр Мориарти. — Если кто-то думает, что баловство Силой в Ллойярде сойдет ему с рук, с нашей стороны будет разумно и вежливо дать понять, что мы — два червяка с интеллектом осенней мухи, и заняты исключительно собственными проблемами…

Мэтресса Вайли наградила дорогого коллегу тонкой понимающей улыбкой:

— Пусть думает, пусть будет уверен, что мы забыли о его фокусе… Хорошо, Мор, как скажешь. По счастью, мы и так планировали отбыть в Эмират через три дня, и у большинства наших коллег почти всё готово. К вечеру отправимся… Пожалуй, надо проследить, как идет последний этап приготовлений к нашему выигрышу, — и мэтресса, пристукнув посохом со скорпиончиком, исчезла.