Кори взглянула на часы. Восемь тридцать. Что ж, она может выкроить минут пятнадцать.

— Можно пойти в греческую столовую на той стороне улицы.

Когда наконец переключился светофор и они перешли на другую сторону, Адам спросил:

— Вы дежурите сегодня весь день?

— И всю ночь, и еще весь завтрашний день, — ответила Кори. — В общей сложности тридцать шесть часов.

— Интересно, к концу дежурства вы выглядите такой же хорошенькой, как сейчас?

Кори хотела обидеться на этот несколько неуклюжий комплимент, но раздумала.

— С вами очень трудно, — сказала Кори. — Вы настолько обаятельны, что на вас практически невозможно рассердиться.

Адам крепко сжал ее руку.

— Что ж, значит, симпатичным мужчинам все же иногда везет…

Они молча дошли до небольшого кафе, владелец которого дружелюбно поздоровался с Кори, назвав ее по имени, а один из официантов крикнул из другого конца зала:

— Столик на двоих, док?

— Не возражаете? — спросила Кори, повернувшись к Адаму.

Сингер кивнул, следуя за ней.

Официант разлил кофе по чашкам, уже стоявшим на столе. Сама не понимая почему, Кори почувствовала себя неловко.

— Итак, зачем же вы звонили?

— Главным образом для того, чтобы узнать, как у вас дела.

Кори поставила чашку на стол.

— Мы вылетели из Мексики вчера днем.

Кори не смогла заставить себя произнести название города, который она будет помнить теперь всю свою жизнь.

— Отец прилетел вместе с вами?

— Да, но вчера вечером он улетел в Вашингтон.

— Вы очень правильно поступили, что сразу вышли на работу.

— У меня не было выбора, даже если бы я и хотела спрятаться: в больнице не хватает персонала.

Адам решил, что необходимо сделать то, зачем пришел, именно сейчас. Он вынул из кармана две фотографии и протянул одну из них Кори. Это была фотография мужчины, стоявшего у двери какой-то убогой хибарки. У мужчины были растрепанные черные волосы, падающие на лоб, на голой груди, покрытой густыми волосами, висела толстая золотая цепь с целой коллекцией всевозможных медальонов.

— Вы узнаете его?

Кори долго изучала фотографию, прежде чем поднять глаза на Адама.

— Нет, не узнаю. А кто это?

Вместо ответа Адам протянул ей вторую фотографию.

— А вот этого?

Это был увеличенный фрагмент того же снимка, теперь голая грудь человека занимала всю фотографию. Разглядывая фотографию, Кори постепенно бледнела.

— Что это? — прошептала она, пытаясь связать свои собственные догадки с объяснениями Адама.

— Когда вы сказали мне там, в Мексике, что торс в морге не принадлежит вашему мужу, я понял, что в таком случае должен быть еще один труп, чтобы останков на том самом столе в морге оказалось достаточно.

Адам внимательно поглядел на Кори, пытаясь уяснить, понимает ли она, что он имеет в виду. Словно прочитав его мысли, Кори сказала:

— Мне все понятно, продолжайте…

— Когда я говорил с Лакинбиллом, он сказал, что ваш деверь очень торопился кремировать этот торс. Еще он сказал, что торс наверняка не принадлежит ни одному из его пилотов — у Лакинбилла в Коннектикуте есть дом с бассейном, и оба погибших пилота приезжали к нему поплавать по выходным. Кто-то должен был достать где-то еще один труп, чтобы заполнить третью емкость на столе в морге. — Адам сделал паузу. — С вами все в порядке, Кори?

Она кивнула.

— После того, как мы поговорили с вами в отеле, я снова отправился в морг и еще раз поговорил с управляющим. Он пожаловался мне на то, что в морге не хватает оборудования, чтобы обрабатывать в жару такое количество тел. Еще он сказал, что в последний раз в этом морге было столько трупов в тысяча восемьсот тринадцатом году, когда местным жителям пришла в голову замечательная идея отделиться от Мексики, и всех их перестреляли. В общем, он все жаловался, что его заведение не может справиться с таким количеством трагических происшествий. Тогда я спросил, какие же происшествия он имеет в виду. Ведь произошла только одна авиакатастрофа. Тогда Санчес рассказал, что авария была не единственным происшествием — оказывается, какой-то парень из соседнего городка не справился с управлением и слетел на своем грузовике в овраг. Грузовик взорвался, и от трупа практически ничего не осталось. Бедняга Санчес был так расстроен и взволнован, что пришлось угостить его выпивкой. Тогда он немного расслабился и стал рассказывать, что папа римский, возможно, остановится в Церро эль Бурро — так называется городок — во время своего путешествия по Латинской Америке.

— Почему? — удивленно спросила Кори.

— Тот же вопрос задал и я. И что вы думаете он мне ответил? Оказывается, несколько дней назад парень на фотографии — тот самый, который взорвался в грузовике, — всем рассказывал, что видел почти на том же самом участке шоссе, где съехал потом в овраг, Иисуса Христа.

— И тогда вы отправились к местному священнику поговорить с ним о видении.

Адам кивнул.

— Священника зовут отец Рамон. Он отвел меня в дом этого несчастного и познакомил с его женой, которая и дала мне фотографию. Я попросил увеличить ту часть снимка, где находилась грудь, потому что она сразу показалась мне похожей на торс, увиденный в морге. А что думаете вы?

Кори снова внимательно поглядела на фотографию, затем подняла глаза на Адама и спросила, была ли, по его мнению, смерть водителя грузовика случайностью или же кто-то убил его специально, чтобы раздобыть лишний труп.

— Этот вопрос возвращает нас к все той же проблеме, — ответил Адам. — Если бы ваш деверь так не спешил с кремацией изуродованного торса, я бы вряд ли заинтересовался местным жителем, свалившемся в овраг на грузовике. Можно было добиться, чтобы эти останки перевезли для идентификации в специальную лабораторию. Я бы попросил экспертов выяснить, не было ли на теле стреляных ран или чего-нибудь другого, что могло бы послужить причиной смерти. И уж конечно, эксперты бы сразу обнаружили, что торс не имел никакого отношения к авиакатастрофе.

Кори подумала о том, как много времени потеряли они из-за того, что она не хотела признать, что Дэнни бросил ее в таком положении.

— И что же теперь? — Кори была по-прежнему бледна. Казалось, она в любой момент может потерять сознание.

— К сожалению, у нас не осталось никаких вещественных доказательств, — сказал Адам. — Так что придется мне как следует порыскать в банковских отчетах, побеседовать с самолетной обслугой и мексиканскими крестьянами — может, кто-нибудь все-таки видел, как взорвался самолет, или видел вашего мужа, или хотя бы знал, что происходит в банке Дэнни Видала…

Кори продолжала вертеть в руках фотографию.

— Удивительно: этот человек, которого я никогда в жизни не видела и не увижу, заставил меня впервые задуматься над тем, а не была ли вся моя жизнь сплошной цепью лжи.

— Муж когда-нибудь рассказывал вам о своих проблемах?

— В общем, нет, — ответила Кори. — Вот только в последний день…

— На что же он жаловался?

— Ни на что конкретно, просто говорил какие-то общие фразы, сводившиеся к тому, что лучше планировать свою жизнь самой.

— Можно задать вам вопрос личного характера?

— Смотря что вас интересует.

— Что было такого в этом мужчине, что заставило вас начать с ним все сначала?

— Так вы все знаете, не так ли? — Кори пристально посмотрела на Адама.

И Адам сказал, что это в данный момент часть его работы — знать все о людях, окружавших Дэнни Видала. Без этого было невозможно докопаться до правды. Еще он сказал, что никогда не предаст Кори, что будет рядом до тех пор, пока она не получит ответы на все вопросы. Сказал, что ему можно доверять. Адам не сказал Кори только одного — не сказал о том, что уже успел влюбиться в нее.

— Дэнни был идеалистом, и я любила его за это. Его по-настоящему волновали людские судьбы. Он был самым добрым и самым благородным человеком, которого я знала. И в то же время сильным, храбрым и преданным идее. — На лице Кори появилось вдруг странное выражение. — Наверное, я давно должна была решиться быть честной с самой собой.